Дэниел Киз - Пятая Салли

Взгляд Беллы упал на календарь, на обведенное красным сегодняшнее число с пометкой: «10.00. Терапия. Кабинет Роджера».

Было девять утра. Значит, всего один час остался? Так нечестно! Белла подумала о Роджере, и сейчас же у нее созрел план. Она не уступит своего места, она сама пойдет к Роджеру, притворится Салли. Усыпит бдительность психиатра. Правда, новая Салли существует недолго, но я успела кое-что порассказать о ней Белле, а Белла всегда отличалась сообразительностью. Вот и сейчас она прикинула, что справится с ролью Салли. А если где-нибудь и сфальшивит, ничего страшного – Роджер и сам толком не знает новую Салли.

Хихикая, воображая сцену соблазнения психиатра, Белла надела одно из любимых платьев Салли. О, она скопирует все повадки Салли, и Роджер непременно поверит. Белла представила себя лежащей на черной кожаной кушетке, обливающейся слезами, бьющей на жалость. Растроганный Роджер склоняется над ней, она демонстрирует ему обожженные груди, обнимает его и занимается с ним сексом. Вот это будет спектакль так спектакль! Может, главная Беллина роль. Дожидаясь такси, Белла видела себя с огромным букетом, раскланивающейся перед рукоплещущими зрителями.

У дверей Роджерова кабинета я попыталась задвинуть Беллу, но слишком уж она настроилась. Ничего у меня не вышло. Да, Дерри, сказала я себе, слабеешь ты день ото дня, подруга. Но какова Белла! Знает ведь, что я к Роджеру неровно дышу; обещала не флиртовать с ним. Хотя Беллиным обещаниям насчет мужчин – грош цена.

Белла вошла в кабинет под бой часов. Будто из-за кулис на сцену шагнула – голова высоко поднята, надменность Нолы смягчена растерянным взглядом прежней Салли. Поневоле я признала: Белла – прирожденная актриса. Так скопировать новую Салли, никогда ее не видя!

Максимум, что мне удалось сделать, – это заставить Беллу задеть бедром стол Мэгги.

– Ой, простите, Мэгги! – пропела Белла. – Я тут думала про новую книжку, в которой написано про женское освободительное движение, и не заметила стола. Когда вы успели его передвинуть?

– Мы не передвигали стол, – удивилась Мэгги.

– В таком случае ваш стол следует передвинуть, – выкрутилась Белла, чуть презрительно, подражая Ноле, вскинув брови.

Мэгги заметила бинты у Беллы на запястьях, но поспешно отвела взгляд. Роджер сменил манеру общения. Знаете, бывает, человек находится с вами в одной комнате и говорит по телефону. И вот по его интонациям, по жестам, по выбору слов можно легко понять, кто именно ему позвонил. Для прежней Салли Роджер делал паузы в предложениях где надо и где не надо, весь подавался к ней, чтобы по лицу видеть, понимает она или нет. Сейчас Роджер заговорил непринужденно – так он общался с Нолой.

– Ничего не хотите рассказать?

– О чем?

– Да вот об этом. – Роджер кивнул на бинты.

– У меня был провал, – выдала Белла. – Ничегошеньки не помню. Наверно, я порезалась. Или меня пытались убить.

В следующую секунду Белла спохватилась, что изображает все-таки новую Салли, передернула плечами, поджала губы.

– Мне по-прежнему порой кажется, что жизнь не стоит того, чтобы жить.

– Вы обещали бороться с подобными мыслями. Самоубийство – не выход. И вам известно, как я воспринимаю разговоры о самоубийстве.

– А, ну да. Все потому, что ваша жена… она…

Роджер насторожился. Нахмурил брови. Наверняка уловил фальшь.

– Я не пыталась покончить с собой, – торопливо заговорила Белла. – Я знаю: я теперь другая. Я чувствую по-другому, я лучше понимаю, что делается вокруг меня, только я не так хорошо все контролирую. Я думала, буду контролировать, а вот поди ж ты…

– Контроль вы восстановите постепенно, – произнес Роджер. – Вы делаетесь все сильнее, но ваши альтеры борются за выживание.

– Я их не виню, только у меня тоже есть права. Я хочу вернуть детей. Вы не представляете, как это ужасно для матери – жить в разлуке с детьми. Вот я скоро поправлюсь, докажу судье, что я адекватная.

– Салли, я в вас верю. Кроме того, мне известно, что Дерри твердо решила содействовать вам в обретении целостности. Белла тоже не станет чинить препятствий. Понимаю, вам трудно считать Беллу союзницей, ведь из-за нее вы не раз попадали в сложное положение. Однако слияние с Беллой вам необходимо. Нола пестовала мысли о смерти; Беллу переполняет жажда жизни.

– Вовсе я не считаю, что от Беллы одни проблемы. Хотя, по правде говоря, так оно и есть. – Белла закинула ногу на ногу и оправила платье. – Насчет Дерри. По-моему, ей страшно. Она боится наших планов. Ну, в смысле, лечения. То есть сливания. Так ведь оно называется? Сливание. Или слияние?

Несколько секунд Роджер пристально смотрел на Беллу, потом взял блокнот и карандаш, вручил ей со словами:

– Сделайте одолжение, черкните здесь пару слов. Распоряжение на случай провала. Напишите так: «Если что, звонить в Мидтаунскую клинику, доктору Роджеру Эшу». Написали? Дайте-ка взглянуть.

Увидев почерк, отличный от почерка второй Салли, Роджер произнес:

– Вы ведете себя недостойно.

– Как это?

– Белла, где Салли?

Такого Белла не ожидала. Она смутилась и даже потупилась.

– Не знаю. Где-то.

– Могу я с ней поговорить?

– Не сейчас.

– Мне нужно поговорить с Салли, – настаивал Роджер. – Ему известно, что скрывает мрак…

Беллины глаза закрылись, голова свесилась, ладони на коленях расслабились.

– Я должен поговорить с Салли, – повторил Роджер. – Это крайне важно. Салли, выходите на свет .

Белла открыла глаза, облизнула губы.

– Это по-прежнему я, Белла.

– Почему не вышла Салли?

– Салли очень огорчена. Ни с кем не хочет сейчас говорить.

– Ну и когда же она будет готова к разговору?

Белла потянулась, по-кошачьи выгнула спину.

– Понятия не имею. Салли неудобно. Она дел наворотила, вот и стыдится. Говорит, что должна все обдумать. Еще говорит, вы, доктор, можете через меня ей что-нибудь передать. Я теперь вроде Дерри – посредница. Потому что сама Дерри здорово ослабела.

Роджер с минуту раздумывал.

– Ладно, Белла. Я все равно собирался заняться вами всерьез. Я имею в виду сеанс терапии. Раз уж вы пришли вместо Салли, сейчас и начнем.

– Ага, давайте. Я про это как раз думала. Мне очень, очень нужен сеанс. Такой, знаете, конкретный, чтоб до печенок…

– Вас тяготят провалы, Белла?

– Что? Как это? А, ну да. Сильно похоже, как у меня в школе было. Помню, только вырвусь – сразу бегом на Бродвей, к театру. Жду, жду возле входа, когда антракт объявят. В антракте многие выходили на улицу покурить, а когда возвращались – я тоже прошмыгивала в зал. Почти всегда находила свободное место. Мы с девчонками даже словцо придумали – второактинг. Второактингом, значит, занимались. Я все бродвейские пьесы и мюзиклы знала наизусть – но только с середины и до конца. Как там дело завязывалось, мне приходилось придумывать самой. Сейчас я почти так же живу. Появляюсь в середине пьесы – сразу на танцполе или в постели с незнакомым парнем. Одно плохо: ни одну пьесу досмотреть не дают. Ни развязки, ни занавеса, ни аплодисментов.