Кэтрин Хьюз - Письмо

— Похоже, никого нет дома, — сказал он, проводя рукой по волосам, и подозвал Тину к дому. — Но давай лучше проверим.

Они замерли у тяжелой двери, едва дыша, и Уильям осторожно постучался. Сердце бешено колотилось в груди, а во рту пересохло. Он ждал этой секунды всю жизнь. Дверь была такой толстой, что стук был едва слышен, но Уильям почтительно выждал пару секунд, прежде чем постучать снова.

— Не думаю, что кто-то есть дома, — сказала Тина. — Что будем делать?

Уильям приложил руки к окну и заглянул в крошечную гостиную.

— Ты права. Никого нет. Думаю, нам остается просто подождать. Давай осмотримся пока.

Они подошли к большой конюшне в дальнем конце двора и резко остановились, услышав за дверью непонятный шорох. Уильям постучал в дверь.

— Добрый вечер! Есть кто?

Внутри раздался неистовый лай собак, и они отпрыгнули прочь. Собаки лаяли так яростно и так отчаянно скребли дверь, что Уильям, от греха подальше, схватил Тину за руку, и они, не оглядываясь, побежали к дому.

— Ну, если тут кто и есть, теперь они точно знают о нашем прибытии!

Сердце у Уильяма продолжало колотиться. Он запрыгнул на каменную стену, окружавшую небольшой садик, и помог забраться Тине. Они сидели бок о бок, думая, что делать дальше.

— Они же не могут гулять всю ночь, — заключил Уильям. — У них тут столько животных — кто-то же должен за ними смотреть.

Из соседнего хлева доносилось сопение и хрюканье, а в загоне стояла злобного вида лошадь и недобро на них косилась.

Тина подставила лицо лучам заходящего солнца.

— Что ж, по крайней мере, вечер чудесный.

Она спрыгнула со стены и подошла к велосипедам. Из передней корзины она достала термос в шотландскую клеточку и сверток из пергаментной бумаги. Расстелив на стене кухонное полотенце, Тина развернула сверток.

— О, чудесная миссис Флэнаган! Смотри — имбирный пирог!

Уильям глянул на темный сочный кусок пирога.

— Не могу. Слишком нервничаю, чтобы есть.

Тина отрезала два ломтя и уже собиралась откусить кусочек, как вдруг передумала.

— Ты прав, наверное, лучше подождать.

Уильям рассмеялся:

— Перестань! Ты ешь! Я съем свою порцию попозже.

Тина серьезно посмотрела на него.

— Уильям, ты точно в порядке?

Чтобы Уильям отказывался от еды — такого еще не бывало. Она положила руку ему на колено, он положил свою ладонь сверху и улыбнулся.

— Шутишь! После долгих лет мучительных поисков, не говоря уже о перелете через Атлантику, через Ирландское море и обратно, я наконец встречу маму. Я более чем в порядке. Конечно, нервничаю, но я ужасно рад. Уверен, все будет хорошо.

Крисси с Джеки уже почти доехали до окраин Типперэри — на их хлипком, дышащем на ладан фургоне дорога заняла почти час. Узкие проселочные дороги сменились более широкими, и Джеки прибавил газу.

— Почти приехали, — сказал он, повернувшись к Крисси. — Проголодалась?

Она ласково улыбнулась ему:

— Умираю от голода.

— Я подумал, мы можем пойти в “Крестовый ключ”.

Крисси распахнула глаза:

— “Крестовый ключ”? Это очень дорого, мы не можем себе такое позволить.

— Предоставь это мне, — ответил он, похлопав ее по колену.

Крисси протянула руку и ласково погладила его по щеке, как вдруг ахнула и зажала рот рукой.

— О, мой бог!

Джеки инстинктивно нажал на тормоза.

— Что такое?

— Куры! Я забыла запереть кур! Как я могла, после того, что случилось!

В прошлом месяце к ним во двор пробралась лиса и загрызла весь их небольшой выводок. Кровавая бойня потрясла даже Джеки. Он пошел в сарай и вышел оттуда с выражением мрачной решимости и винтовкой через плечо. Лиса к тому времени успела скрыться, но они решили впредь быть бдительнее. На следующий день Джеки отправился на рынок и купил новых кур.

— Придется ехать обратно, Джеки, прости.

Не было в мире более терпеливого человека, чем Джеки Криви. Он ласково посмотрел на Крисси.

— Не переживай, съездим в другой раз.

— Обязательно, Джеки, обещаю.

Она повернулась к нему и внимательно вгляделась в его лицо. Он был чисто выбрит и пах лимонным мылом. На нем была белоснежная накрахмаленная рубашка, которая едва ли прежде видела свет, и бежевые брюки, совершенно непрактичные для каждодневной носки.

— Мне очень жаль.

— Перестань извиняться. Я знаю, что ты себе никогда не простишь, если с курами что-то случится.

Она прикусила губу и посмотрела в окно, в то время как Джеки разворачивал фургон.

— Не переживай, мы вернемся до темноты, — подбодрил он, ласково улыбаясь. — Я уверен, что дома нас не ждут никакие сюрпризы.

Солнце закатилось за горы, когда Крисси и Джеки вернулись на ферму, и Крисси с замирающим сердцем выскочила из фургончика, лихорадочно оглядываясь по сторонам в поисках их небольшого выводка. Она нашла их у конюшни безмятежно ковыряющимися в земле. Крисси согнала их в стайку и поспешно препроводила в курятник. Затем она выпустила собак, которые с радостным лаем бросились прыгать по двору, наполнила их миски с водой и проверила корыто Боксера. И тут только она заметила, что Джеки разговаривает у дома с двумя незнакомцами. Крисси удивилась, кто мог пожаловать к ним в столь поздний час. У них никогда не было случайных посетителей. Все еще держа в руках железное ведро, она медленно зашагала в их сторону, постепенно ускоряя шаг. Джеки услышал, как она идет, и пошел ей навстречу, протянув руку.

— Крисси…

Перед глазами все поплыло. Крисси остановилась в двух шагах, чувствуя на себе три пары пристальных глаз. Сквозь пелену слез она пыталась разглядеть размытые фигуры и открыла рот, чтобы что-то сказать, но ее голос потонул в дребезге — ведро упало на землю.

Крисси сделала еще один шаг, ахнула и закрыла рот руками. Перед ней стоял молодой мужчина и внимательно смотрел на нее. Она несмело протянула к нему руку, и прошедшие годы словно растворились.

— Билли? Боже мой, Билли! Я всегда знала, что ты вернешься.

Она бросилась к нему и прильнула к груди. Из глаз хлынули слезы. Он медленно обнял ее и нежно прижал к себе. Крисси немного отстранилась и вгляделась в его лицо. До чего же он был по-прежнему красив, до чего милостиво обошлось с ним время. Она обхватила его лицо ладонями, ища глазами знакомый шрам над левой бровью. Шрама не было, и тут Крисси словно ударили током. Конечно же, это был не Билли. Как она могла быть столь глупа?

Джеки обнял ее за плечи и развернул к себе.

— Это не Билли, — сказал он мягко.

Она опустила голову.

— Я знаю, — прошептала она. — Простите.

Джеки приподнял ее за подбородок и посмотрел в глаза.

— Это не Билли. Это его сын — твой сын. Это Уильям.

У Крисси подкосились колени, и Джеки подхватил ее под руки. Он развернул ее, и она впервые как следует рассмотрела незнакомца. Горло сжалось, и голос превратился в едва слышный шепот.