Елена Граменицкая - Эффект Эхо

— Привет! Как жизнь?

Оля отмахнулась (молчи, грусть!), ничего не ответила.

«Сейчас поднимусь в квартиру, наберу ему».

Она поленилась открыть зонт, скукожившись, побежала к подъезду. Под козырьком стряхнула с пальто дождевые струйки и шагнула в темноту.

Звонок в дверь раздался через час. К тому времени, пара хороших глотков коньяка уже разогревали ее изможденное тело, а голова медленно плыла в спасительном дурмане.

Не обращая внимания на пижамный вид (перед кем стесняться?), Оля вышла в прихожую.

На пороге стоял Никита, слегка намокший, в одной руке початая бутылка беленькой, в другой банка квашеной капусты с бусинками клюквы. Местечковая идиллия.

— Угостили? — спросила Оля, кивая на угощение.

— Не помню кто! — прозвучал привычный ответ.

Пароль — отклик — все верно.

Не дожидаясь приглашения, приятель шагнул в квартиру. Чип спешит на помощь к Дейлу и наоборот. Так было всегда. Оля посторонилась, пропуская друга. Перехватив гостинцы, прикрыла ногой входную дверь и прошла на кухню.

Вернуться и закрыть замок, она не догадалась.

Никита всегда умел ее слушать. Разложить по полочкам события, сделать важные выводы. Вселенского масштаба проблемы лопались словно мыльные пузыри, сложное оборачивалось простым, черно — белое — вновь играло красками.

— На текущий момент ситуация такова. Увольнение, уже не беда — а свершившийся факт. Жалеть здесь не о чем. Посидишь дома, оценишь рынок занятости и собственные силы. Вторая проблема так же не критична. Разлуку с Антоном можно избежать, если грамотно повернуть ситуацию. Каким образом, обсудим завтра, на трезвую голову. А пока…

Никита пересел к Ольге и обнял ее. Тело женщины поддалось, привычно ища защиты. Губы дрогнули, по ним в нетерпении скользнул язык.

— Мне так плохо…

Молодой человек вытер остатки слез с ее щек и, запрокинув голову, несколько мгновений смотрел в заплаканные глаза.

— Дурочка ты моя! — нежно прильнул губами к ее рту.

Оля, не скрывая нетерпения, расстегивала пуговки на пижаме, обнажая плечи. Она уселась к Никите на колени, чтобы грудь оказалась на уровне лица и застонала от удовольствия, когда язык мужчины коснулся маленьких возбужденных сосков. Сидя спиной к кухонной двери, она не видела, что в прихожей появились незваные гости. Разгоряченная, она не слышала, как ее звали по имени. Об этом знал лишь Никита (или скорее тот, кто примерил его образ), но продолжал, как ни в чем не бывало ласкать тело подруги. Краем глаза он следил за перемещением гостей в сторону кухни. На губах молодого человека мелькнула довольная улыбка. Все шло по плану.

Подруга по песочнице, податливая как пластилин, таяла в его настойчивых руках.

— Ах ты тварь! — дрожащий от ненависти голос выкинул Ольгу из омута страсти. Смертельно испугавшись, она обернулась и обмерла.

Перед ней стояла неизвестно откуда взявшаяся Марина. Женщину колотило от негодования.

Бывшая коллега испепелила взглядом обоих сластолюбцев, но злость предпочла вылить на одну.

— Я спасаю ей задницу, стараюсь смягчить ситуацию, выпрашиваю зарплату, выгораживаю перед директором, в концовке объясняюсь с ее любимым человеком, организую доставку на дом забытого телефона и тоскующего принца…. А она зря время не теряет, с моим парнем кувыркается…. Одного ей мало, сука …московская!

Оля не слышала ни одного слова, она, не мигая, смотрела на Антона, замершего с букетом хризантем в руках за спиной разъяренной фурии. Увидев достаточно, он развернулся и, положив цветы у зеркала в прихожей, исчез на лестничной площадке.

— Антон, подожди! — прохрипела несчастная. Голос пропал.

Попыталась броситься за ним, но Никита крепко держал за локти. Шепнул на ухо:

— Бесполезно. Оставь его.

Следом за Антоном ретировалась Марина. Задержавшись в коридоре, вытащила из сумки чужой телефон и что было силы, саданула им о кафельный пол кухни. Нокия разлетелась на куски. Излив злобу на невинную дорогую игрушку, получив минимальную сатисфакцию, бывшая подруга удалилась, проклиная обманщиков, на чем свет стоит.

Коридор опустел.

— Допрыгались мы с тобой, сестра, — Никита схватился за голову, — пока я в тупике. Мыслей никаких. Но по опыту, безвыходных ситуаций не бывает. Подумаем об этом завтра. Лады?

— Да пошел ты со своей психологией! — Оля застегнула пижаму, встала с колен соседа. — Захлопни за собой дверь.

Красавчик встал и, подойдя к зеркалу в коридоре, провел пальцами по шапкам хризантем. Все лепестки осыпались на пол розовым дождем. Усмехнувшись, взглянул на свое непривычное отражение, осторожно вытер помаду с губ, взъерошил смоляные волосы. Капризно вскинул одну бровь, другую, ослепил себя любимого белозубой улыбкой. Хорош. Но пора и честь знать. Вышел в коридор и тихо прикрыл за собой дверь.

Никита несколько минут стоял перед квартирой Оли, не понимая, как он здесь оказался. Секунду до этого курил на балконе, видел приехавшую соседку. Давно ли у него провалы в памяти?

Рука потянулась к звонку, но замерла на пол пути.

Взглянув на часы, молодой человек с удивлением присвистнул. Два часа бесследно исчезли из жизни, и все из-за баловства с кетамином. Для визита к любимой подруге поздновато, можно нарваться на недоразумение. Он позвонит ей завтра.

Повернулся и начал спускаться по лестнице.

«Только бы он был в отделении, только бы на смене. Я в ноги брошусь, объяснюсь».

Оля летела в Боткинскую, не соблюдая скоростной режим, подрезая нерасторопных водителей, не обращая внимания на их гневные сигналы. По счастливой случайности на Ленинградском шоссе не выставили не одного поста, а светофоры договорились между собой, включали зеленый свет.

Создатель существующего вокруг Оли мира удачно тасовал события, контролировал обстоятельства, приближал героиню к финалу. Оба спешили, одна покаяться, другой завершить эксперимент.

Бедолага не помнила, удалось ли ей заснуть или она бодрствовала всю ночь напролет. По монотонному перекатывающемуся гулу в голове и контрастности восприятия мелькающих за стеклом объектов, думалось — нет, не отдохнула. Усталый мозг расходовал уже неприкосновенный запас кислорода.

Последнее время сны стали редкими гостями. Она не запоминала их, забывалась в дреме, не приносящей упокоения.

Сознание возвращалось с первыми брызгами рассвета, рождая ее каждый раз заново.

Недавняя жизнь покоилась на воспоминаниях, которые Оля классифицировала, как Страшное, Ностальгическое и Сладкое. Вчера добавилось Разоблачительное.

Выборочная память зафиксировала детали, которые желательно навсегда забыть. Перед глазами то и дело всплывает мертвенно бледное лицо Антона, сводит с ума ледяной укор во взгляде, стоит моргнуть, рисуется усыпанный восковыми лепестками пол.