Мартин Уиндроу - Сова, которой нравилось сидеть на Цезаре

Простое объяснение такого поведения Мамбл объяснилось само собой. Как-то вечером, когда я собирался кормить и отправлять в ночную клетку, она сидела на своем бочонке на подоконнике – до кухни ей нужно было пролететь всю квартиру. Я приготовил ей цыпленка и свистнул. Мамбл не появилась. Я вышел из кухни и заглянул в гостиную. Она все еще сидела на подоконнике. Я свистнул снова. Сова поднялась, взлетела, но на полпути села на спинку кресла. Возможно, я все это придумал, но судя по ее поведению, она явно задыхалась…

Моя сова теперь могла пролететь всего несколько метров вместо того, чтобы парить, подобно Красному Барону [10]. И тут я понял: она попросту стала слишком толстой! У хищных птиц всегда есть место для еды, даже если они проглотили последний кусочек и вылизали подливку. В отличие от сокольника с рабочей птицей, который каждый день ее взвешивает и определяет оптимальное количество пищи для эффективной охоты, я никогда не пытался уговорить Мамбл присесть на кухонные весы. И даже когда я это делал, сова так трепыхалась, что полученные данные были весьма приблизительными.

Сова превратилась в пернатого гурмана. Она слишком долго вела сытый и ленивый образ жизни. В дикой природе хищники никогда не становятся тучными. Природа создала Мамбл для энергичной ночной охоты. Я же всегда предлагал ей дополнительного цыпленка, если она выражала такое желание. И вскоре моя сова из истребителя превратилась в перегруженный «Боинг‑747» на тропической взлетной полосе. Мне стало ясно, что при таком режиме она скоро вообще перестанет летать и превратится в первую в истории исключительно пешеходную неясыть. Поскольку я сомневался в том, что мне удастся убедить сову в пользе мюсли и бега трусцой, единственным решением оказалась строгая диета. Все лето Мамбл пришлось обходиться двумя цыплятами в день – и ни граммом больше.

Туманным весенним вечером 1981 года я сошел с переполненной электрички на вокзале Виктория примерно в половине восьмого и отправился по оживленной улице к своему дому. Я шел на автомате, думая о чем-то своем. Я устал, мне хотелось принять душ. Это был один из тех душных дней в городе, когда всей кожей чувствуешь, как смог проникает под воротничок рубашки. Я ничего не планировал на вечер, да и настроение оказалось не из лучших.

Дорога к моему дому была прямой. Я пересекал лишь боковые улицы, которые вели к трассе на Лондон. Я уже находился на полпути к дому, как вдруг автопилот отключился, и я заметил что-то необычное. Была пятница, приближался теплый уик-энд, я находился в центре оживленного пригорода – но на улицах почему-то было очень мало машин, а на тротуарах почти не встречалось пешеходов. Переходя боковую улицу, я посмотрел направо, чтобы не попасть под машину, и увидел группу молодых людей, стоявших прямо на перекрестке. Их было восемь. Они ничего не делали, просто курили, пили пиво из банок и тихо разговаривали, стоя очень близко друг к другу. Они явно чего-то ожидали. Я пошел дальше. Через пару сотен метров я подошел к следующей боковой улице. Там стоял полицейский автомобиль, вокруг которого столпился десяток офицеров. Перед выходными в пабах и ночных клубах в моем квартале всегда полно народу, но в этот день все было иначе. Почему здесь собрались все эти люди? Что произошло? Я направился к своему дому и поднялся в квартиру.

Вечером я слышал звуки выстрелов и полицейские сирены. И тогда я задумался о своей жизни. Я жил почти в небесах, но, спускаясь на землю, оказывался в окружении грязного бетона, выхлопных газов и толп на тротуарах. Я ехал на работу в забитой людьми электричке, выходил из нее и оказывался в окружении такого же бетона, еще более ядовитых выхлопных газов и еще большего скопления людей. Да, меня окружали все блага одного из величайших городов мира – но большую часть времени я все равно проводил в тесном офисе. Дома я прятался от того же уродства, вони и шума. Хотя офис и квартира находились не слишком далеко друг от друга, дорога от дверей до дверей обычно занимала полтора часа. Не впервые я задумался, действительно ли я хочу так жить следующие тридцать лет. В выходные я принял решение. Подобно Гекльберри Финну, я решил бежать на индейскую территорию.

Продать мою квартиру было несложно. Рынок жилья находился на взлете. Удобство сообщения с центром могло привлечь не столь разборчивого, как я, человека. Но где мне искать новый дом? Я родился и вырос в симпатичной деревушке близ самого заурядного города в Саррее, но после смерти родителей меня больше ничего не связывало с этим районом. С другой стороны, из Лондона было легко добраться до курортных городков Сассекса, и мне всегда нравился этот регион. (Мне запомнилась фраза из одного триллера: злодей смотрит на даму в беде, «как норманн на Сассекс».) Большинство городков на побережье пользовались хорошей репутацией, а Брайтон вообще считался Лондоном-на-море. Кроме того, оттуда было рукой подать до дома брата в Кенте и сестры в Хэмпшире – я за полтора часа мог доехать до каждого из них, направившись на восток или запад соответственно. Я взял карту, воткнул иголку в Брайтон и обвел вокруг него круг радиусом в пятнадцать километров, а потом позвонил риэлтору.

Вы знаете, как это происходит. На протяжении двух месяцев я каждую субботу направлялся на юг, завалив соседнее сиденье бумагами с предложениями от риэлторов и вооружившись расписанием просмотров. Каждое воскресенье я возвращался домой с изодранными бумагами, расстроенный и подавленный. И именно в тот момент, когда я окончательно убедился в том, что в Сассексе нет дома, который я мог бы себе позволить и в котором хотел бы жить, я нашел свое идеальное жилище. Дом был описан на последней странице каталога. Небольшой домик с тремя спальнями, построенный в начале 60‑х годов, выглядел совершенно обычным. Чтобы его посмотреть, мне нужно было сделать крюк в пятнадцать километров. После недолгих раздумий я решил, что могу заехать и посмотреть его.

Проложив маршрут по навигатору, я отправился в путь. Уже последние километры стали вызывать у меня живой интерес. Оказалось, что от этого дома я за сорок минут смогу добраться до дома своих друзей Хуков. Старинный городок оказался очень симпатичным. На холме красовались развалины норманнского замка. Дорога с холма вела к мосту через реку. Городок больше напоминал рабочий, чем спальный – возле паба мне пришлось объезжать трактор с прицепом. Потом я увидел поле для крикета. В конце нужной мне улицы располагался еще один паб. Проехав мимо, я оказался между живыми изгородями, за которыми виднелись небольшие домики. Мой дом находился в самом конце улицы, дальше были только поля.