Олег Зайончковский - Тимошина проза (сборник)

Вознесенный над мерзлотой путепровод обвивал глянцевитые пирамиды офисов. Низкое небо над Новым Бурымом было озарено неполярным сиянием логотипа добывающей корпорации. Улицы города украшал набор подобающих вывесок: суши-бары, солярии, кинотеатры три-дэ. Что же скрывалось за этими вывесками? Вне истории, мановением технологий смурфики в тундре устроили свою базу, чтобы высасывать соки заповедного Заполярья. В здешних краях веками люди били пушного зверя и отрясали кедровые шишки, а теперь эти промыслы угасали.

Ум заходил за разум; Тимоше хотелось спать. Но расслабляться было нельзя: не далее как сегодня в плане командировки значилось важное совещание.

Хозяева технологий строили в соответствии с утопическими концепциями. Гостиница, где поселили Тимошу и Селиверстова, оказалась внутри прозрачной, как обиталище Северной королевы. Даже стена туалетной кабины в номере выполнена была из матового стекла. Но сквозь эту стену просвечивало брюхатое мужское тело, не соответствовавшее никаким утопическим представлениям. Селиверстов напоминал эмбрион на экране узи-аппарата, но уже со вторичными половыми признаками.

Обменявшись сеансами гигиенической вынужденной откровенности, Тимоша и Селиверстов побрились электробритвами и повязали галстуки. У них оставалось время, чтобы до совещания подкрепиться ланчем или как это тут называлось. Пищеприемное помещение они увидели сквозь три стены. Стулья, столы и тарелки, конечно же, оказались стеклянными. Физически непрозрачными здесь оставались только люди и пища, но у людей были ясные лица с выражением полной открытости, а еда о себе сообщала всё: цену, вес и число калорий. Недалеко от Тимоши и Селиверстова ланчевала группа сотрудников корпорации. Они и питались, и демонстрировали командный дух. Через равные промежутки времени сотрудники хохотали сильными голосами. Селиверстов по своему обычаю принял смертельную дозу калорий. Тимоша, напротив, есть вообще не смог. Блюда ему казались одинаковыми на вкус. Вернее сказать, он не чувствовал никакого вкуса. Когда Селиверстов насытился, он отрыгнулся в ладонь из уважения к окружающим.

До встречи с заказчиком оставалось каких-нибудь четверть часа. В принципе, это мероприятие можно было бы провести в Москве. Тогда бы с обеих сторон в совещании поучаствовали начальники и по его итогам поужинали бы в «Пекине». Всё равно это вышло бы не дороже, чем посылать двух болванов за полярный круг, а «галочку» бы поставили куда жирнее. Только одно объяснение находил Тимоша всей этой странной командировке: она служила прикрытием для какой-то тайной сложнозадуманной операции.

– А где твоя папка? – спросил неожиданно Селиверстов.

Тимоша не понял:

– Какая папка?

– С материалами для совещания. Ты же идешь не в кино на «Смурфиков». Или папка, или планшет, что-нибудь полагается.

Из гостиницы в храм совещаний вела прозрачная труба перехода. Этими трубами соединялись все здания Бурым-сити. Сотрудники корпорации с папками и без папок, подгоняемые деловой нуждой, перетекали по трубам туда-сюда. Клаустрофобия здесь никому не грозила, однако вид из трубы на полярную ночь тоже угнетал психику. Сотрудники корпорации не смотрели вовне трубы, чтобы не потерять улыбок. Позитивный настрой был им, по-видимому, предписан, как и ношение бейджиков с указанием должности и сексуальной ориентации. Тимошу и Селиверстова встретила секретарша-гетеро. Она проводила их в конференц-зал, где на столе заседаний уже светились включенные ноутбуки. В ту же минуту откуда-то появились три сотрудника корпорации с папками и улыбками. Стороны поприветствовали друг друга и, не теряя времени, приступили к делу, которое состояло в следующем. Надо было согласовать в проекте изменения изменений, внесенных при предыдущих согласованиях. А проектировался центр досуга для сотрудников добывающей корпорации. Материалы к согласованиям у Тимоши лежали на жестком диске, который лежал у него в кармане. Диск этот вставили куда надо, и на экранах всех ноутбуков возникли трехмерные впечатляющие проекции. Лица заказчиков сделались деловито-непроницаемы. Двое второстепенных сотрудников косились на главного. Тот, однако, не проявлял эмоций, молча всматриваясь в экран. Когда картинки закончились, главный заказчик откинулся в кресле.

– Ну, у кого какие будут соображения? Кто будет чай, кто кофе?

Гетеросекретарша возникла с термосами и галетами.

Завязалось обсуждение изменений. Тимоша не первый раз принимал участие в совещаниях такого рода. Но сегодня, он это чувствовал, было ненастоящее совещание. Заказчики проговаривали свой текст. Они соглашались, что их прежние пожелания учтены, однако взамен у них появились новые. «Окей, скалодром, – говорили они. – Камеры виртуальной реальности – тоже очень прекрасно. А здесь у вас что? Библиотека, читальный зал? Новый Бурым, господа, это не академгородок». Слушая их, Тимоша догадывался, что им плевать не только на библиотеку, но и на скалодром тоже. Заказчики были фальшивые, и всё совещание выглядело как плохой спектакль. Что же происходило на самом деле? Тимошу кольнула догадка: возможно, под видом пустопорожнего обсуждения совершался обмен кодированной информацией. Может быть, эти фразы, будто взятые из карманного корпоративного разговорника, содержали особенный, скрытый смысл. Если да, то Тимоша не понимал его. Он ощутил информационный вакуум как физический, то есть почувствовал, что задыхается. На лбу у него проступила испарина; Тимоша схватился за горло, пытаясь расслабить галстук. Присутствующие замолчали, уставившись на него. Тимоша, пробормотав невнятные извинения, вскочил и в смятении бросился вон из конференц-зала.

Только одно желание в ту минуту владело им – спрятаться где-нибудь. «В туалете! – мелькнула у него идея. – Пусть думают, что у меня понос…» В предбаннике встрепенулась гетеросекретарша:

– Вам туда! – пропела она с позитивной улыбкой.

Догадливость секретарши была неприятной и подозрительной. Здешнее туалетное оборудование тоже как будто читало мысли. Писсуар при его приближении заворковал, а умывальный кран автоматически пустил воду. Скверное было дело. Тимоша отчетливо сознавал, что едва себя не раскрыл. Вовремя он сбежал, ведь еще минута, и все догадались бы, что он обо всем догадывается. Но как было страшно догадываться! Сердце его стучало; Тимоша себя ощущал одиноким канатоходцем над пропастью.

– А! Вот ты где притаился! Вижу, вижу – ты во второй кабинке. Тут у них никуда не скроешься.

Селиверстов одновременно мочился, подавшись к писсуару тазом, балагурил и громко пускал ветры. Он был в неплохом настроении. То, что Тимоша сбежал с совещания, кажется, забавляло его.