Array Амритрай - Современная индийская новелла

Около одиннадцати Кали проголодался и захотел пить. Он пошел к колонке, где несколько женщин ждали, пока наполнятся их кувшины. Наконец настала его очередь. Он напился не торопясь — спешить некуда. На душе было отрадно. Он сел и стал смотреть на звонкую струйку воды. Так он просидел в забытьи до тех пор, пока вода вдруг не перестала течь. Кали встал, вытер краем дхоти обрызганное лицо и расчесал пятерней взъерошенные волосы. Пора и поесть. Легкий ветерок донес до него запах гвоздики, корицы и еще каких-то специй — аромат мяса, жарящегося в топленом масле. И он сразу понял, куда пойдет — в ресторанчик «Великая Махараштра», который обычно посещали любители бирияни [70] Бирияни — мясное блюдо. и плова.

Когда некоторое время спустя Кали вышел из дверей «Великой Махараштры», он с трудом мог держаться прямо — до того наелся. Он вернулся домой, растянулся на своей постели и немедленно заснул.

Проснувшись около четырех часов пополудни, Кали потянулся и зевнул. Ему все еще хотелось спать. Ходить полусонным Кали не любил. «Говорят, в таких случаях хорошо выпить кофе», — вспомнил он и, решительно поднявшись, направился в кафе на главной улице. Кали был горд, что сидит в кресле и заказывает кофе. Он нежно погладил кошелек. После двух чашек он почувствовал себя бодрым. Получая у стойки сдачу, Кали услышал, как в школе прозвенел звонок, и вспомнил о детях. «Пойду-ка я на свое место, скоро они будут выходить…» Его взгляд упал на витрину со сладостями самых разнообразных цветов и форм. Он указал на несколько сортов:

— Заверните.

— Эти сласти стоят одну рупию, — выразительно предупредил продавец.

— Неважно, — гордо бросил Кали. — Заверните.

Продавец положил сладости в пакет из зеленой бумаги и вручил его Кали. Он засунул конфету в рот и закрыл глаза от удовольствия. Пальцы его потянулись было за второй, но он одернул себя: «Я не должен есть сладости, ведь я их купил детям. Мало все-таки дают на рупию».

Тут Кали увидел трех школьников, идущих ему навстречу. Он протянул им пакет, но ребятишки так оживленно болтали о чем-то, что не заметили его. Кали огорчился, но навязываться со своим угощением не стал. Появились еще двое: мальчик в коротких штанишках со сломанной грифельной доской под мышкой и его сестренка — зеленью бантики вразлет. Кали рванулся к ним:

— Хотите конфетку? — и раскрыл перед ними пакет.

Малыши заглянули в него и замерли от восторга. Им так хотелось сладкого! Но они колебались. Кали подбадривал:

— Берите, берите!

— Но папа рассердится, если узнает, что мы ели на улице.

Кали рассмеялся:

— Почему же рассердится? Он обрадуется, если вы ему расскажете, какие вкусные вещи вы ели.

Этот аргумент убедил мальчика — он был младше своей сестры, — и, сунув руку в пакет, малыш взял конфету и с удовольствием стал ее жевать.

Тем временем подходили другие дети. Кали был доволен. Ребятишки тянулись за сладостями, и скоро пакета уже не было и его руках. Звенели детские голоса, малыши толкались, вырывая пакет друг у друга. Улица напоминала поле боя, поток пешеходов застопорился. Люди останавливались, толпа росла.

— Что случилось? — спросил кто-то у мальчика со сломанной грифельной доской под мышкой, и тот признался:

— Конфеты… Вон тот бородач дал нам конфеты.

— Кто? Тот парень? — и прохожий, подбежав к Кали, вцепился в него. Другой обхватил Кали сзади:

— Помогите! Помогите! Похитителя детей поймали.

Началось настоящее столпотворение. Люди держали детей за руки и взволнованно допытывались:

— Он вам давал конфеты? Ох! Зачем же вы брали? Не знаете разве, что это опасно?!

Чей-то пронзительный голос перекрыл весь шум:

— А знаете, что пятерых учеников сегодня не было в школе, а десять человек на нашей улице отравились пирожными?

— Тут целая шайка действует! Они спустились с Гималаев!

— Ужасная секта! Каждый из ее членов дает обет принести в жертву сто детей.

— Да поглядите на него! Сразу видно, что он нездешний.

Дети стояли поодаль и со страхом бормотали:

— О, какой он страшный, с бородой!

Люди подступали все ближе и готовы были разорвать беднягу на части. Казалось, здесь собрался весь город. Кали сбили с ног, кто-то навалился ему на грудь.

— Что я сделал? За что? — кричал он, ничего не понимая.

Но его никто не слушал. Изо рта текла кровь. Кали почувствовал, что задыхается. «Они убьют меня, если я не поднимусь», — мелькнуло у него в голове. Кали нащупал на земле камень и ударил кого-то. Толпа немного подалась назад. Он вскочил и стал работать локтями. Наконец ему удалось вырваться.

Под улюлюканье толпы Кали бросился бежать, но несколько человек преградили ему дорогу. Он резко повернул и кинулся в ближайшую дверь. Хозяева дома, схватив детей, с криком выбежали вон. Как только дверь захлопнулась, Кали в изнеможении опустился на пол. Шум толпы доходил до него как бы издалека. Из ран сочилась кровь, голова кружилась.

Тут же нашлись охотники, которые разобрали черепичную крышу, ворвались в дом и открыли дверь. Человеческая лавина хлынула внутрь. Кали уже ничего не ощущал. Остервеневшие люди схватили его и вынесли на улицу. Они подбрасывали его, как мяч. Со стороны могло показаться, что это кумир толпы, которого почитатели решили качать.

Приехала полиция. Полицейские дубинками проложили себе путь сквозь толпу к Кали…

Две педели спустя рикша и «слепой» навестили Кали в больнице. Когда медсестра, которая привела их, ушла, Куппан наклонился и прошептал:

— Ты можешь вернуться домой. Люди тебя больше обижать не будут, они тебя не за того приняли. Теперь доктора сбрили твою бороду и на голове не оставили ни одного волоса. Ты знаешь об этом?

Потом заговорил «слепой»:

— Ты скоро поправишься. Но только не связывайся с детьми. Ну зачем они тебе нужны?

Из щелей между бинтами на них смотрели грустные глаза. Казалось, они говорили: «После того, что случилось, я, едва завидев малыша, буду бежать от него без оглядки, как от тигра».

Первое августа 1942 года. Вечер.

По вечерам в Каллипатти особенно красиво. В поле работают крестьяне, они пашут и бросают в борозды семена. Легкий ветерок разносит смешанный запах земли и воды. Женщины набирают в маленьких каналах воду и с полными кувшинами — один на голове, другой на боку — не спеша возвращаются домой.

Вдоль дороги идут, задумавшись, Рангасами и Муругайан. На вид Рангасами привлекательнее своего спутника. Такие топкие черты лица, скорее, можно встретить у образованного горожанина. Кожа у него темно-коричневая — как высохшая земля на дороге, впитавшая и перемешавшая красные и желтые краски. Да и силой бог не обделил этого крестьянина, которого вспоила и вскормила земля. На нем светло-коричневая джибба [71] Джибба — куртка наподобие кителя. из кхаддара и такое же вешти [72] Вешти — мужская одежда. .