Алексей Слаповский - Анкета. Общедоступный песенник

Но, следовательно, сам по себе напрашивается вывод, что каждый, «прошедший» эту анкету, — солгал! А поскольку каждый, поступающий в органы внутренних дел, отвечал на нее, значит; каждый там — лжец? Нет, это я махнул, это максимализм, надо успокоиться… Я даже пытался развеселить себя. Я представлял, как Курихаров, добравшись, например, до вопроса 150. ИНОГДА ВЫ ГОВОРИТЕ НЕПРАВДУ, — с облегчением передышки уверенно восклицает: неверно! — а кореш, угощаясь за помощь вином, с опытной усмешкой урезонивает:

— Тю, чудило! Перестарался, брат, перехватил! Там не олухи сидят, кому ты тюльку на уши вешаешь? Иногда, секи момент, иногда! Иногда, хоть кого возьми, у всех случается. По мелочи-то! А если кто скажет, что совсем не врет, вот он-то и врет, и комиссия сразу это раскусит!

— А если объяснить потребуют? — затравленно спрашивает Курихаров..

— Ну, скажешь, что… Ну, вот, мол, вчера на даче копал-полол, а жена спрашивает, не устал ли, а ты говоришь — нет, хотя устал, чтобы она не беспокоилась, то есть, неправду сказал.

— Ты не придуривайся! — обижается Курихаров. — Жена, дача! Выдумал!

— Ну, скажешь, что иногда той же жене говоришь, что идешь на дежурство, а сам — на рыбалку. Что, мол, поделать, если жена мне рыбалку не разрешает — тихую, скромную, без баб, без выпивки. Вот и соврал немножко. И тебе все заулыбаются и по плечам хлопать будут, попомни мое слово!

Курихаров пытливо смотрит на кореша, но лицо того серьезно, лишь уголки губ подрагивают, и Курихаров туго говорит: «Ну, ладно… Значит; иногда вру? Надо запомнить…», и они переходят к следующему вопросу…

Есть, конечно, вопросы совсем прозрачные, на которые, если ты не потенциальный клиент упомянутой уже Алтынки, ответишь смаху, не раздумывая:

23. ЧАСТО ВЫ ЧУВСТВУЕТЕ, КАК БУДТО ВОКРУГ ВСЕ НЕРЕАЛЬНО.

28. ВРЕМЕНАМИ ВЫ ЧУВСТВУЕТЕ, ЧТО ВАМИ УПРАВЛЯЕТ КАКАЯ-ТО ЗЛАЯ СИЛА.

52. БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ ВАМ ХОЧЕТСЯ УМЕРЕТЬ.

53. ВЫ БОИТЕСЬ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ НОЖОМ ИЛИ ДРУГИМИ ОСТРЫМИ ПРЕДМЕТАМИ.

56. ВЫ ОБЫЧНО СЛЫШИТЕ ГОЛОСА И НЕ ЗНАЕТЕ, ОТКУДА ОНИ ИДУТ.

85. ИНОГДА ВАС ТАК ПРИВЛЕКАЮТ ЧУЖИЕ ВЕЩИ, ЧТО ХОЧЕТСЯ ИХ УКРАСТЬ, ХОТЯ ОНИ ВАМ НЕ НУЖНЫ (обладая, как всякий кроссвордист, обширным словарным запасом, я знаю, что эта болезнь называется клептоманией).

86. КОГДА ВЫ НАХОДИТЕСЬ СРЕДИ ЛЮДЕЙ, ВАМ СЛЫШАТСЯ СТРАННЫЕ ВЕЩИ.

109. ВЫ БОИТЕСЬ СОЙТИ С УМА.

146. ВЫ ВИДИТЕ ПРЕДМЕТЫ, ЖИВОТНЫХ ИЛИ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫХ НЕ ВИДЯТ ДРУГИЕ.

178. НАХОДЯСЬ В ЗАКРЫТОМ ПОМЕЩЕНИИ, ВЫ ЧУВСТВУЕТЕ НЕКОТОРОЕ БЕСПОКОЙСТВО. (Клаустрофобия.)

327. ВАШИМ МЫШЛЕНИЕМ КТО-ТО УПРАВЛЯЕТ.

Ну, и т. д.

Нет проблем и с вопросами, касающимися здоровья. Кто ж сам на себя покажет, что болен?

46. ЧАСТО У ВАС ХОЛОДЕЮТ РУКИ И НОГИ.

47. ВАМ ЛЕГКО РЕГУЛИРОВАТЬ СВОЙ СТУЛ.

107. ЧАСТО У ВАС БЫВАЮТ ЮЛИ В ШЕЕ.

137. У ВАС БЫЛО КРОВОХАРКАНЬЕ ИЛИ РВОТА С КРОВЬЮ.

167. У ВАС ОЧЕНЬ РЕДКО БЫВАЕТ ЗАПОР.

286. ВАС ПОЧТИ ВСЕ ВРЕМЯ БЕСПОКОИТ ОЩУЩЕНИЕ ЧЕГО-ТО ПОСТОРОННЕГО В НОСУ ИЛИ ГОЛОВЕ.

344. ЧАСТО ВАС БЕСПОКОЯТ БОЛИ В СЕРДЦЕ ИЛИ В ГРУДИ.

И т. д, и т. п.

Не затруднительны и утверждения о моральном, так сказать, облике:

34. БОЛЬШИНСТВО ЛЮДЕЙ ЧЕСТНЫ ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ ПОТОМУ, ЧТО БОЯТСЯ ПОПАСТЬСЯ. (Хотя, может, и этот вопрос у запутавшегося Курихарова потребовал консультации с корешем, поскольку он, вероятно, именно так и считает).

78. ИНОГДА ВАМ ХОЧЕТСЯ ЗАТЕЯТЬ ДРАКУ.

192. У ВАС БЫЛИ НЕПРИЯТНОСТИ ИЗ-ЗА НАРУШЕНИЯ ЗАКОНА.

270. ЕСЛИ У ВАС ЕСТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОЛУЧИТЬ ЧТО-НИБУДЬ ДЕФИЦИТНОЕ И ОЧЕНЬ ВАМ НУЖНОЕ БЕЗ ОЧЕРЕДИ, ПО ЗНАКОМСТВУ, ТО ВЫ ЭТИМ ВОСПОЛЬЗУЕТЕСЬ.

275. БЫВАЛИ СЛУЧАИ, ЧТО ВЫ ДЕЛАЛИ ВИД, ЧТО БОЛЬНЫ, ЧТОБЫ ИЗБЕЖАТЬ ЧЕГО-НИБУДЬ.

291. ВЫ ОБИДЧИВЕЕ, ЧЕМ БОЛЬШИНСТВО ДРУГИХ ЛЮДЕЙ.

343. ЕСЛИ ВАМ ДЕЛАЮТ ПРИЯТНО, ТО ВАС ОБЫЧНО ИНТЕРЕСУЕТ, ЧТО ЗА ЭТИМ КРОЕТСЯ.

И т. д., и т. п.

Но и тут не все однозначно. Вот, вроде бы, явный вопрос для психов, страдающих манией преследования:

357. ВАС ПЫТАЛИСЬ ОТРАВИТЬ.

А если — жизненная ситуация, когда в самом деле пытались отравить? За примером далеко ходить не надо, Надежда рассказала: одна из водительниц трамвая, обычная женщина за сорок лет, двое детей, хорошая работница и вполне нормальный человек, взяла да и отравила своего мужа, тоже вполне нормального и неплохого человека. Не до смерти отравила, но доказано было, что — нарочно, что хотела — до смерти. А она и не отпиралась. Экспертиза признала ее вменяемой. Но и на вопросы мужа, который любил ее и простил ее, и на вопросы врачей, и на вопросы следователя, зачем она это сделала, она ничего не отвечала. И лишь на слезные уговоры старенькой матери откликнулась, сказав сумрачно: «А чего он свистит? Свистит и свистит. Я ему говорю, говорю — не свисти, денег не будет! А он говорит — привычка! Ну, я и…»

И вот глядел я на этот десятый пункт, листал анкету, читал вопросы, какие попадались на глаза, — и решал, как мне быть.

И врать не хочется, но и в милицию вдруг захотелось попасть, так сильно захотелось, что сила этого желания меня озадачила.

И тут-то меня и осенило: ничто в судьбе человека не бывает случайно! Не случайно капитан милиции поселился по соседству, не случайно Надежда завела разговор о серьезной работе, не случайно наутро после этого разговора попался мне не кто-нибудь, а именно он, капитан милиции Курихаров.

Воззвала ко мне, если сказать высокопарно, кровь моих предков.

Я объясню.

Мой дед по отцу Антон Петрович Каялов в призрачные для нас двадцато-тридцатые годы жил в столице нашей Родины, как было принято говорить раньше, Москве, и родился в семье прадеда, о котором я, как все мы, ничего не помню, кроме того, что он был честнейший рабочий человек. Антон Петрович тоже был честнейший человек и вполне спокойно мог стать тоже рабочим и иметь твердую зарплату и возникшие в то время государственные моральные почести в виде грамот и именных часов, но его посетила необычная идея. Он ведь не почета искал в жизни, он, чувствуя в себе природную направленность на преодоление трудностей, высматривал сферу применения этой направленности. А советская торговля в то время, едва стряхнув с себя пережитки нэпа, стала сильно приворовывать, об этом даже в газетах писали критические фельетоны. Стало уже формироваться народное мнение, загустевшее очень быстро до твердости алмаза, что все продавцы — воры. Это очень задевало Антона Петровича и однажды он сказал сам себе: вот где труднейшее место! — в торговле. Она же подрывает авторитет первого в мире социалистического государства! — с печалью думал он, читая фельетоны. Как же она не понимает этого!

И — пойти в торговлю, чтобы не воровать и не давать другим, вот какую задачу он поставил перед собой. Он выучился в торговом училище, стал квалифицированным продавцом в большом продовольственном магазине. Никто не расскажет теперь, насколько успешно он выполнял свою программу быть продавцом и при этом не воровать и не давать другим, потому что ровно через четыре дня после занятия им должности за ним приехали ночью ретроспективные коллеги капитана Курихарова и взяли, предъявив обвинение в… Впрочем, не буду врать, не знаю; не знал и мой отец, Петр Антонович, потерявший навсегда своего отца, так как он не вернулся уже из мест, куда его дели.