Валери Тонг Куонг - Простишь – не простишь

– Простите, мсье, мне так жаль!

Ничего мне не жаль, я счастлива как никогда! Порадуйтесь со мной, мсье, мой сын очнулся! Был в коме, а теперь пришел в себя!

Лино ожидал в коридоре возле реанимационного отделения. Врачи попросили его выйти, пока проведут все нужные процедуры.

Мы обнялись крепко-крепко, делясь друг с другом внутренней силой перед новым испытанием. Муж ласково погладил меня по щеке, успокоил, предупредил:

– Только не плачь, Селеста! Ты у меня такая впечатлительная, ранимая… Но сейчас держи себя в руках. Мы не знаем, в каком он состоянии. Нужно его поддержать, подбодрить. Нельзя, чтобы он почувствовал, как нам страшно и тяжело. Не подавай виду, крепись, улыбайся. Ты справишься, я в тебя верю, я с тобой. Наш сын очнулся – это самое главное! Согласна?

Подоспела Маргерит. Она бережно несла мою недопитую чашку кофе.

– Согласна, милый. Это самое главное!

Пришлось ждать целый час, а то и больше. Лино, потеряв терпение, бродил взад-вперед и вздыхал. Я сохраняла спокойствие. «Наш сын очнулся, вернулся к нам, вернулся к жизни! Остальное неважно. Можно и подождать», – думала я.

В конце концов, выглянула доктор Начева и поманила нас за собой.

Мило сидел, опершись о подушки, как-то неестественно ровно. Смотрел прямо перед собой.

Кто может понять и описать наши чувства при виде него?

Слабый мерцающий огонек чуть теплился. Блуждающий взгляд сына остановился на мне. Я едва сдержалась, чтоб не броситься к нему, не задушить в объятиях, не покрыть его поцелуями с головы до ног. Однако побоялась навредить, сделать больно, нарушить процесс выздоровления. Я всего лишь взяла его за руку, осторожно, робко. Прежде рука Мило казалась мертвой, а теперь – о чудо! – легонько сжала мою в ответ, отозвалась, ожила! Я попыталась выразить свой восторг словами, но язык заплетался, мысли путались.

– Мило, сыночек, я так тебя люблю, так люблю, – залепетала я.

Его подбородок дрогнул, сухие губы болезненно скривились, приоткрылись, сложились в подобие прежней счастливой улыбки.

Меня охватила бурная радость. Я ощутила безграничную благодарность, величайшее облегчение. Победа, полная, безоговорочная победа над судьбой! «Нет, этого ребенка ты у меня не отнимешь! Не сможешь! Пускай он слабенький, растерянный, еле дышит, но зато он жив, жив, жив и может улыбаться!»

Мне захотелось сплясать, запеть, прокричать о своем торжестве. Пусть весь мир узнает! Тут я вспомнила о тех, кто лежал без сознания в соседних боксах, об их безутешной родне. Ради них нужно сдерживаться, не выпускать наружу фонтан веселья, не хвастаться нашей удивительной редкой удачей: на этот раз мы избежали ужасной трагедии, обманули смерть! Я с трудом овладела собой.

– Ну как? – шепотом спросил Лино у доктора Начевой. – Все в порядке? Он выкарабкался? Опасность миновала?

– Поговорим об этом не здесь. Пройдемте в мой кабинет.

Мы воспарили к солнцу, нежились в облаках, достигли седьмого неба, и вдруг нас сбросили на землю, заставили пресмыкаться в пыли, глотать прах.

Доктор Начева, как всегда, подробно и тактично объяснила нам ситуацию. Мило благополучно перенес отключение от аппаратов, дыхание восстановилось полностью, речь нарушена, но это неудивительно: повреждена трахея. Он отлично понял, что находится в больнице после операции. Катетер вынули, капельницы оставили. Нужно понемногу восстанавливать двигательную функцию: садиться, приподниматься.

– Ребенок реагирует нормально, это вселяет надежду на полное выздоровление. В целом состояние удовлетворительное.

Нежимся в облаках на седьмом небе.

– Однако следует набраться терпения. Посмотрим правде в глаза: предстоит долгий нелегкий путь, кропотливая утомительная работа.

Пресмыкаемся в пыли, глотаем прах.

– Мило пока что растерян и напуган. Заговорит через сутки или двое, не раньше. Будет с трудом подбирать слова. Встанет дней через десять. Заново научится ходить. Ему многое придется осваивать заново. Для полной реабилитации, физической и психической, мы направим его в специальное учреждение на три-четыре месяца. Некоторые навыки он утратил, процесс обучения начнется буквально с нуля. Первое время вам будет казаться, что он превратился в пятилетнего. Но, повторяю, в целом состояние удовлетворительное. Основные функции восстановятся полностью. Ручаюсь.

Основные функции восстановятся полностью …

А дополнительные, вспомогательные, побочные? Что станет со способностями, талантами, одаренностью?

Ему ведь через три недели в школу, у него друзья, футбол, открытия, планы, возможности, жизнь… Я устраивала ему сюрпризы, заезжала за ним на большой перемене, и мы ели пиццу… Он отправлял мне смешные сообщения по электронной почте… Посылал открытки с длинными рукописными поздравлениями ко Дню матери… А как же его розыгрыши, безумные проекты, изобретения, размышления о смысле жизни? Если в новостях показывали что-то ужасное, он не мог уснуть, спускался и сидел со мной и с отцом полночи, задавал вопросы, старался понять, отчего такое творится…

Посмотрим правде в глаза: он превратился в пятилетнего …

Спасибо, доктор, вы меня успокоили. Утешили. Благодарю.

На следующий день после того, как Мило очнулся, он еще не мог говорить. Говорил только я, а он меня слушал. Я сказал:

– Сын, ты у меня храбрец, отважный воин. На велосипеде въезжаешь на крутые горы, никогда не пугаешься и не слезаешь. Не пищишь, как большинство ребят, если нужно сделать укол. Что укол! Ты вынес самое страшное: травму, операцию, подключение к аппаратам, отключение и все прочее. Ты молодчина! Теперь это позади. Сосредоточься, напрягись, нужно вернуть все, что у тебя отняла катастрофа. По словечку, по кусочку. Вспомним, освоим, побежим, заговорим, вот увидишь!

Сосредоточься ! В его-то состоянии! Более глупой и невыполнимой команды не придумаешь. Но мне было невдомек.

Вчера доктор Начева обрисовала последствия черепно-мозговой травмы в общих чертах. Повторяла: «зачастую», «в большинстве случаев», «как правило»… И я почему-то решил, что Мило – исключение. Мол, сделайте поправку… Авторитеты иногда ошибаются. Мы восстановимся вдвое, втрое быстрее. Мы чемпионы !

Устав от моих расспросов, врач сдалась:

– Несомненно, изредка бывает и так. Пострадавший полностью поправляется всего за неделю, после больницы возвращается к работе или к учебе, будто травмы не было вовсе. Все зависит от возраста, способности организма к регенерации, степени повреждения и чего-то необъяснимого… Силы духа, по мнению одних. Случая, по мнению других.