Фрэнк Сарджесон - Избранное

— Ихнюю уэйру, наверно, смяло, как гармошку.

— А ведь сколько лет простояла.

— Сотни тонн на нее навалились. А то и побольше.

— Бедняга старик Вакса.

— И несчастная его старуха.

Дэйв прикинул — оползень шел полосой до полусотни ярдов в ширину. След поднимается по склону туда, где еще черно после вчерашнего пала. И вдруг он весь похолодел: их с Джонни лачуга тоже исчезла!

— Джонни! — говорит он.

Джонни, смотри! О господи!

Но Джонни низко пригнулся, его рвет.

Дэйв подходит, кладет ему руку на плечо; подошел и мистер Эндерсон.

— Послушайте, вы оба,— говорит он.— Возвращайтесь к нам. Отведи его, Дэйв. Тут довольно народу, управимся без вас.

Только вряд ли мы сможем много сделать, прибавляет он. Тут работы не на один день.

— А зачем их откапывать? — говорит кто-то.— Поставим большой крест, напишем имена и годы — и довольно.

Вот уже настоящее утро, небо хмурится, затянутое серыми, почти неподвижными тучами; Дэйв ведет Джонни, поддерживая его под локоть, и вдруг, подняв глаза, видит лошадь, на которой накануне ездил старик,— она пасется немного выше на холме.

Не успели отойти подальше, навстречу — Рэнджи, он нащупывает дорогу палкой. В руке у него ведро, и он объясняет, что идет доить корову; все трое приостановились, и Рэнджи посмотрел вдоль следа, оставленного оползнем.

— Ай-я-яй! — протянул он.

Они расстаются, но почти сразу Дэйв говорит — пускай Джонни пока идет дальше, он сейчас догонит.

И бежит обратно, окликает Рэнджи. Протянул руку и прижал палец к его губам.

— Ты скажешь Седрику, а, Рэнджи? — тихо спрашивает он.

Глаз Рэнджи не различить за темными очками, и лицо не дрогнуло; но пальцы, сжимавшие руку Дэйва, стискивают ее еще крепче.

— Может быть, мы с тобой никогда больше не встретимся, Рэнджи,— говорит Дэйв.

— Э-э!

Пожалуй, я скоро умру, Дэйв. Тогда моей жене нужен будет кто-то в мужья.

Дэйв несколько озадачен таким ответом, но не переспрашивает.

А Эйлин все еще ходит по картофельному полю, подбирает обнаженные ливнем клубни и складывает кучками.

— Тогда я смогу их накрыть, если солнце станет припекать,— поясняет она.

Ну и потоп! Что ж, идет ли дождь, не пойдет — нас он не спрашивает.

Она взмахнула рукой в сторону леса.

— Деревья-то никогда не смывает,— говорит она.

Но мистер и миссис Макгрегор!

Ай-я-яй!

Потом они вышли на пемзовое плоскогорье, и тут Джонни заговорил.

Теперь ему надо в город, купить кой-что из одежды, говорит он. И потолковать с поверенным хозяина. Потому как хозяин задолжал ему жалованье. А Дэйву он тоже задолжал?

Нет. То есть мелочь, сущие пустяки.

Что Дэйв намерен делать?

Ну, пожалуй, поспеет к почтовому поезду и отправится на север. Надо бы поехать домой, повидаться с матерью; и дома у него хватает хороших костюмов, мать их для него бережет.

Джонни широко раскрывает глаза.

— Первый раз слышу, что у тебя есть мать, Дэйв.

Ты никогда мне ничего про себя не рассказывал, Дэйв. Но я на тебя не в обиде. За всю мою жизнь никто не был со мной таким добрым, как ты, Дэйв.

А что Дэйв станет делать дальше?

Дэйв еще не знает. Возможно, вернется и так или иначе поможет. Ведь будет следствие. И похороны.

— Знаешь что, Дэйв? — вдруг с жаром говорит Джонни.— Знаешь что? Давай наймемся вместе на корабль — и поехали в Англию. Я буду так рад, если ты поедешь со мной, Дэйв.

Я тебя выучу матросской работе, уж я о тебе позабочусь, Дэйв. А когда вернемся на родину, я тебя познакомлю с моей доброй мамой.

Она уж так мне обрадуется!

Вот обидно, что я не разбогател. Ведь я прожил здесь столько лет.

Дэйв обещает подумать. Под конец, на случай, если они не увидятся раньше, они назначают день встречи в городе.

— Но что ты собираешься делать? — спрашивает мать.

— Не знаю, мама,— говорит Дэйв.— Пожалуй, надо бы немного поездить, поглядеть на белый свет.

Могу наняться матросом и этим заработаю, говорит он.

Мать совсем не против того, чтобы молодые люди путешествовали и повидали белый свет, прежде чем остепениться и обзавестись семьей. Это им очень, очень полезно. Учит ценить родину и родных. Но, может быть, лучше сначала завершить юридическое образование, сдать экзамены? Даже если он пока и не хочет стать адвокатом. Как бы он не пожалел, если потом передумает. Если он сначала сдаст экзамены, скорее всего, отец согласится ему помочь, ссудит несколько фунтов, пока сын путешествует. Но после своих странствий он ведь будет разумен и остепенится? Как Арнольд?

— Не знаю, мама,— говорит Дэйв.— Может быть, я и надумаю жениться. Хотя бы на Мардж Хейз. Может быть даже, я надумаю жениться на ней и не странствуя по свету.

Мать засмеялась.

— Сначала убедись, пойдет ли она за тебя. Ручаюсь, она будет рассчитывать, что у тебя достаточно денег, чтобы ее содержать. А кстати, не очень прилично заводить такой разговор, пока вы не обручились по всем правилам. Впрочем, она как будто приличная девушка и, говорят, умница, хотя твоя тетя Клара уверяет, что она легкомысленна. И прекрасно, если девушка хорошо играет на фортепьяно, но это еще не значит, что она понимает, как надо готовить обед и вести хозяйство. Прежде всего надо думать о самом важном, но современная молодежь, видно, так не считает.

Но главное — решил ли он, чем займется в будущем? Надо же окончательно выбрать. Принять решение, пока не поздно, пока он не стал перекати-полем. Хочет он вступить в отцовскую фирму?

— Нет,— говорит Дэйв.— Нет, мама. Но, конечно, я хочу найти себе какое-то дело.

Мать снова засмеялась.

Ну, разумеется, он должен что-то делать и зарабатывать свой хлеб. Не думает же он всю жизнь кормиться чужими трудами.

— Да, мама, я знаю,— говорит он.— Но я хотел бы делать что-то свое. Пожалуй, такое, чего, кроме меня, никто и не может.

Мать встает из-за стола, за которым они сидели после завтрака, когда отец уже ушел на работу. Тетя Клара еще раньше собрала посуду, слышно, как она хозяйничает в кухне.

— Бесполезно с тобой толковать,— говорит мать.— Все равно что горох об стену. И сейчас мне некогда. Но я не понимаю, почему ты так спешишь уже сегодня опять от нас уехать, ведь ты так редко бываешь дома. (Ни о чем другом не говоря, надо наконец подрезать всю живую изгородь.) Ты месяцами не пишешь нам ни строчки, а потом являешься безо всякого предупреждения, в каких-то грязных отрепьях и сообщаешь, что ты батрачил на ферме. Могу только надеяться, что это тебе пошло на пользу. В жизни своей не слышала, чтобы тяжелый труд кому-нибудь повредил.

Дэйв промолчал, мать наклонилась и заглядывает через его плечо в газету.

— Какой ужас этот оползень,— говорит она.— Погибли два человека и шесть собак. Это случилось недалеко от того места, где ты работал?