Ингеборг Бахман - Малина

Минуло четверть века со дня трагической гибели замечательной австрийской писательницы Ингеборг Бахман, изведавшей за свою недолгую жизнь (1926–1973) громкую славу и хвалу, но вместе с тем и яростные нападки, и ожесточенные споры о смысле и значении ее творчества. Время, как водится, все расставило по своим местам. Если о Бахман еще и продолжают спорить, то лишь на высоком академическом уровне, как спорят о классиках XX века — Гофманстале и Рильке, Музиле и Кафке. Произведения Бахман — стихи, рассказы, эссе, радиопьесы, единственный законченный ею роман и фрагменты двух неоконченных, переведены теперь на многие языки [1] На русском языке изданы книги: «Три дороги к озеру», М., Прогресс, 1976; «Избранное», М., Прогресс, 1981. , изучаются в университетах Европы и Америки, о них пишут диссертации, монографии, статьи. Двадцатая годовщина ее смерти (1993) и семидесятая годовщина рождения (1996) были отмечены международными симпозиумами в Риме и Каире, в Брюсселе и Нью-Йорке. По ее роману «Малина» в 1990 году был снят фильм с известной французской актрисой Изабель Юппер в главной роли (режиссер Вернер Шретер).

Ингеборг Бахман часто задумывалась над своим писательским призванием, которое она ощущала как необоримое принуждение, как одержимость и судьбу. Выступая зимой 1959–1960 годов перед студентами Франкфуртского университета с курсом лекций о проблемах литературного творчества, как выступали в свое время Генрих Белль и Гюнтер Грасс, она сказала: «…для писателя существуют прежде всего вопросы, которые, казалось бы, лежат за пределами чисто литературных… Это разрушительные, страшные в своей простоте вопросы, и там, где они не возникли, ничего не возникнет и в произведении». Эти «страшные в своей простоте» экзистенциальные вопросы писательница ставила перед собой в течение всей жизни, и особенно в последние годы, когда было написано и опубликовано самое крупное ее произведение — роман «Малина» (1971).

Ингеборг Бахман родилась в городе Клагенфурте, столице австрийской земли Каринтия. Клагенфурт расположен у границы трех стран — Австрии, Словении, Италии; как вспоминала Бахман, она росла, впитывая предания о добрых и злых духах, бытовавшие среди народов этих стран. Ее отец, Матиас Бахман, был учителем, мать, Ольга, музыкально одаренная женщина, занималась воспитанием детей; в семье, принадлежавшей к протестантской общине Клагенфурта, кроме Ингеборг, старшей, их было еще двое. Начальную школу и гимназию Ингеборг окончила в Клагенфурте в 1944 году, а затем, в 1945-50 годах, изучала философию, психологию, право в университетах Инсбрука, Граца и Вены. В 1950 году она защитила в Венском университете диссертацию на тему «Критическое восприятие экзистенциальной философии Мартина Хайдегтера».

Литературный дебют Ингеборг Бахман состоялся в 1946 году, когда клагенфуртский еженедельник «Кертнер иллюстрирте» напечатал ее короткий рассказ «Паром». Однако настоящий интерес к себе она привлекла своими стихами, которые с 1948 года стала публиковать в венском литературно-художественном журнале «Линкей» и в других периодических изданиях. Как подающий надежды молодой автор, она обратила на себя внимание руководителей немецкого литературного объединения «Группа 47», которое в 1952 году пригласило ее на свои чтения, а в 1953 году, еще до выхода в свет первого сборника ее лирики, наградило собственной премией. Первый сборник стихов Бахман, «Отсроченное время», был издан в конце 1953 года, а летом 1954-ого немецкий журнал «Шпигель» поместил на обложке одного из своих номеров портрет привлекательной молодой женщины и подпись — «Новые римские элегии»: Ингерборг Бахман («Римские элегии», как известно, написал Гете). Далее следовала статья, посвященная молодым поэтам Германии и Австрии, главным образом, Ингеборг Бахман — ее лирику автор статьи назвал «Стенограммой времени». Эффектное сравнение с Гете не было придумано журналистами: критика уже успела объявить Бахман восходящей звездой немецкой поэзии и наследницей ее великих традиций. Это вовсе не означало, что она кому-то подражала, — пройдя школу у классиков, молодая поэтесса словно бросала им вызов поразительной новизной, «первичностью» своих образов; храня чистоту языка, она умела повернуть слово его неожиданной гранью. Растерянность человека в послевоенном мире, попытки осмыслить время и свое место в нем, поиски опоры в любви — таковы были темы Бахман, нередко достигавшие у нее трагического звучания. Вскоре, в 1956 году, появилась вторая книжка ее стихов — «Призыв к Большой Медведице», и молодую поэтессу буквально захлестнула волна славы. Эта слава еще более упрочилась, когда прозвучали в эфире, а затем были изданы радиопьесы Бахман — «Цикады»(1955) и, в особенности, «Добрый бог из Манхэттена» (1958), о любви столь всепоглощающей, что она представляется опасной для общества и должна быть наказана.

В 1961 году выходит в свет первый сборник рассказов Бахман «Тридцатый год». В сущности, это не рассказы в привычном смысле слова, а лирические монологи в прозе. Сама Бахман десять лет спустя говорила об этих рассказах, что «эта проза еще вызвана состоянием стихотворства. Там немало попыток дать фразе такое высокое напряжение, при котором повествование уже невозможно». В рассказах-монологах «Тридцатого года» звучит тема, отмечавшаяся уже в лирике Бахман — тема языка. Кризис языка как средства для выражения мысли, его беспомощность отражают кризис мира: только изменив язык, можно изменить мир, — эти идеи сформировались у Бахман под влиянием философии Людвига Витгенштейна и занимали ее до конца жизни. «Если бы у нас было Слово, был язык, нам не понадобилось бы оружие», — заявила она в одной из своих франкфуртских лекций.

В конце 50-х — начале 60-х годов слава Ингеборг Бахман кажется незыблемой, на нее сыплются одна за другой литературные премии — премия Общества слепых ветеранов войны за радиопьесы, премия Георга Бюхнера, премия Вольного Ганзейского города Бремена, премия Берлинских критиков и Большая австрийская государственная премия. Она много путешествует: Венеция, Рим, Париж, Нью-Йорк, дает бесчисленные интервью, выступает по радио, постоянно окружена толпой почитателей и воздыхателей. Люди, знавшие Ингеборг Бахман в те годы, говорят о ее неотразимом обаянии. «Находясь с ней рядом, ты видел и слышал только ее,» — писал годы спустя Макс Фриш. А тогда он не на шутку увлекся ею, и она увлеклась тоже. Эти два сильных, высокоодаренных человека, две яркие и столь непохожие друг на друга творческие индивидуальности сблизились и несколько лет (1958–1963) жили вместе, в Риме и в Цюрихе. Отдельные эпизоды их совместной жизни Фриш с грустью вспоминает в романе «Монток», написанном уже после смерти Ингеборг, погибшей осенью 1973 года от пожара, случившегося в ее римской квартире.