Инга Киркиж - Орша

— Шли бы вы на дискотеку, мальчики. По пятницам на Льнокомбинате для тех, кому за двадцать.

Но они не идут — у одного сердечные раны, у другого работа в сарае. На такие глупости, как свиданки, у нас нынче разменивается только дядя Оля. Да-да, и это стало сенсацией № 1.

Пару недель назад гороскоп «Аршанской газете» предрек дяде Оле перемены в личной жизни и вспыхнувшую с новой силой старую любовь. Поржали. Кака така любовь, когда со двора носа высунуть некогда? Но гороскоп не наврал: любовь дяди Оли сама постучалась в двери и закачалась на пороге. Ольгин одноклассник Шишов, или просто Шиша, шел мимо нашего забора и увидал шикарный шоколадный зад в стрингах и сразу узнал в нем свою первую безответную любовь. Пришел в гости, звеня карманами. Уселся на кухне, напоил Ольгу и наклюкался сам. Но даже во хмелю дядя Оля не сдала целибата. Шиша выматывал ее сутки, на исходе которых я разозлилась и вытурила его за дверь. На пьяный глаз он дал мне лет семнадцать, ну восемнадцать — это край, и страшно растерялся оттого, что какая-то зассыха, угрожая тряпкой, гонит его от любимой женщины под дождь. Но спорить не стал — ушел и на следующий день появился трезвым. Меня с тех пор обходит бочком и ласково улыбается, стоит на него посмотреть. Подкупает Мийку конфетами.

— Видишь, — сказал как-то. — Девчонка твоя меня любит.

Я с удивлением поняла, что не только девчонка. В трезвости дела у Шиши пошли на лад. Ольга даже согласилась пойти с ним в ресторан. Она оделась, сбрызнулась духами и ушла под ручку с кавалером, а вернулась одна в полной растерянности. По дороге Шишу отбили у нее две какие-то бабы. Соперницы выскочили из ниоткуда, как ведьмы из ступы, оторвали Шишу от его первой любви и, затолкав в машину, увезли в неизвестном направлении. Потом Шиш сказал, что это так, заказчицы, он им работу пообещал какую-то сделать, да не стал, вот они его и преследуют. Ну-ну, знаем мы таких заказчиц. Сегодня заказчица, а завтра окна выбьют. У нас в провинции разговор короткий: закрутила роман с чужим мужем роман — получи камни в окошки и скандал на всю улицу. А мы только-только стеклопакеты вставили. На Ольгины сомнения Шиш принес паспорт с печатью «разведен». Но буквально тут же ему позвонил женский голос, и Шиш, не стесняясь нас, наврал в трубку, что все еще на работе.

А сейчас он повез Ольгу в детский лагерь «Дружба» за Ваней и Женей. На большой служебной машине для перевозки тяжелых грузов. Он-таки на работе, да.

Солнечная энергия бодрит и гонит на подвиги. Я собирала вишни — сперва с лестницы, потом залезла на дерево с ногами. Самые классные вишни на макушке, если поставить ногу вот на этот сучок, а вторую на развилку…

— Бабушка, а как ты слезать будешь?

Я посмотрела вниз, а верно, как? И вообще, сюда-то я как забралась? Кажется, левую ногу нужно ставить сюда… Нет, ветка слабая, трещит — мама дорогая! А тут еще ветер дунул, дерево закачалось, а с ним и бабушка, и ведро на ее шее. Я ойкнула. Мийка внизу распереживалась:

— Что, уже упадаешь?!

Вот где она раньше со своим умным советом была? Вспомнился недавний поход Ольги в детский сад за травой. Она набила тележку, притрамбовала и начала пихать поверху остатки, но детский голос за спиной ее остановил:

— Куда ты столько накладываешь? Не увезешь же.

Ольга оглянулась — за спиной девчонка из младшей группы, лет трех — не больше. Потом всю дорогу до дому тетка вспоминала рассудительную девочку добрым словом, потому что и то, что успела нагрузить, еле-еле до дому доперла. Два раза ходить пришлось.

— Погоди, бабушка, — успокоила меня Мийка. — Я за Ромой сбегаю, он тебя снимет.

Но пока она Рому разбудила и привела, я уже и сама слезла. Мой маленький подвиг прошел под звучания пионерского горна в заднице и обошелся без увечий. Ура бабушкам, которые слушаются своих и чужих внуков.

Это лето обогатило Мийку новым жизненным опытом. Опыт первый: некоторые девочки кусаются. Жизненный опыт (далее ЖО) был получен в поезде Москва-Рязань во время нашей эвакуации от Мультика. В том поезде Мийка познакомилась с двухгодовалой Валерией. Они быстро спелись и выступали дуэтом перед пассажирами вагона. Плату за представление брали конфетами и огурцами. А потом чего-то не поделили, и Валерия укусила Мийку за руку.

— Простите, — сказала мама Валерии. — Я забыла предупредить, она у нас кусается.

— Ее надо наругать! — потребовала Мийка.

— Я обязательно ее наругаю. Валерия, иди сюда. Разве можно кусаться?

Валерия смотрела на ревущую Мийку и недоумевала — а чего нельзя-то? Зубы есть, чужое тело есть — бери и кусай. А Мийка усвоила, что в мире водятся кусачие девочки. Теперь, прежде, чем познакомиться с новой девочкой, она обязательно уточняет, кусается та или нет.

Второй ЖО ей подарил велосипед. Вернее, пыточное детское кресло, прикрепленное к раме. Оно сварено из трофейного танкового железа еще во времена молодости Дядиоли и продумано таким образом, чтобы ноги ребенка никак не могли миновать спиц. Когда это случилось с Мийкой впервые, у нее был шок. Она сделала выводы и с того момента категорически отвергала велосипеды. Даже если они были снабжены специальным пластмассовым креслом с ремнями безопасности и защитой для ног. Но свобода передвижения требует смелости, а Мия любит и то, и другое — и свободу, и передвижение. А когда парни собрались купаться на карьер, Мийка попросилась с ними.

— Я буду аккуратно, — сказала она. — Ноги буду ставить вот сюда.

Рома ей поверил и взял с собой. Они благополучно выехали и свернули за угол. На половине пути Мийкина нога соскользнула с крыла и угодила в спицы. Далее она категорически отказалась садится на велосипед. Возвращаться назад было не спортивно — за Ромой и Мийей шла колонна из Вани и рюкзака с огурцами. Рома предложил Мийке сесть на его шею.

— Ура, мы выступаем в цирке! — вопила Мия и закрывала Роме глаза.

— Мия, я ничего не вижу! — сопротивлялся Рома.

— Ну, надо же мне за что-то держаться? — возмущалась Мия.

Своей тяжестью она пригибала Ромин нос к рулю. Под колеса велосипеда попадались кочки и сосновые корни. Деревенские жители выходили за околицу посмотреть на цирк и выглядывали из-за заборов. Все гадали, упадут циркачи или нет. Циркачи не подвели. Они благополучно доехали до карьера, искупались, позагорали и вернулись к обеду, после которого Мийку положили спать. Рома прилег рядом разогнуть усталую спину и вырубился до вечера. Быть цирковой лошадью не просто, да.

Лето кончилось, и впервые меня это радует. Дети пошли в школу. По утрам в Теремке тишина и благодать, только молодая коза с творческими наклонностями с грохотом отдирает жестяной отлив от окна. У нее единственной есть рога — необходимое преимущество в отсидке. Своими рогами она отбивается от сокамерниц и умеет открывать загон. Она добрая, для всех старается: откроет — и все заключенные совершают побег в огород. Загон обрастает дополнительными средствами защиты — наши творческие мальчики упражняют на нем инженерную мысль. Дядяоля прицепила поверху тряпочку, которая сцепляет вместе калитку и забор. Тряпочка крепкая, но коза поняла, что достаточно как следует отжать калитку снизу, и свобода встретит радостно у входа. Ванька прибил короткую толстую палку, которую Малая коза рогами легко отбросила в сторонку. Ромсель прибил длинную палку, которая пока еще держится. Благодаря этой палке малой козе есть чем заняться. Ольга собиралась ее продать и даже подала объявление в газету «Продам козу-первогодку». Не купили. Шиша предлагает козу зарезать. Но мне ее жалко. Ну, подумаешь, москитную сетку съела. Ну, подумаешь, загон ломает. Просто свободы хочет, как и все в этом мире.