Инга Киркиж - Орша

Костик побыл у нас совсем не долго и уехал резко. Встал однажды, собрал рюкзак и сказал, что поедет бороться за свое счастье. Видимо, он много добился, потому что Его поборотое счастье приехало к нам приходить в себя. А пока дочь тут, я в Москву на сатсанги. Давно хотела пройти практикумы по смехо-йоге. Поржу. А то последнее время то ли от холода, то ли от общей разрухи хочется не то плакать, не то убиться об стену. Я-то думала, что медведем в нашем Теремке был Мультик, и ошиблась. Медведем в нашем Теремке стал Ольгин Шиш.

Ольгин Шиш очень услужливый. Что ни ковырни — все берется сделать. Месяц назад взялся сделать баню, и Ольга отменила печника. Каждые выходные она висела на калитке, ожидая своего чудо-помощника. Он приходил, да все в не рабочем настроении, а днях признался, что печки класть не умеет. Мы остались без бани. Но это мелочи по сравнению с остальными бытовыми мелочами. Неделю назад Рома решил подбить просевшие полы в кухне, и оказалось, что полы прогнили. Нужна половая доска. Мы думали, что это не проблема: деньги есть, где стройбаза — знаем, поедем и возьмем. Но Шиша сказал, что завтра нам все будет — погодите. И Ольга ждет. Дети проваливаются под пол, а из одной самой длинной доски сделали качели, второй конец которых висит над погребом. А вчера Шиша взялся поменять нам газовую плиту. Он тянул неделю и, ей-богу, лучше бы отдыхал дальше. Он приступил к работе утром и как раз управился к ужину, когда я усадила детей ужинать. Шиш чиркнул спичкой у газового баллона, чтобы проверить утечку, и баллон полыхнул. В экстремальной ситуации время растягивается, как змеиные челюсти. Казалось, я вечность пялилась на столб пламени и растерянные лица Шиша и Ольги, прежде чем заорала: «Дети, вон!!!» Дети с визгом бросились на улицу и почти затоптали стоящую в дверях дочь. Мийка застряла между стульями и вопила от ужаса, я вынесла ее на руках. Дальше всех убежала Женька — в огород, на дальние малинники. Она сидела в кустах и ждала столба пламени, но пламени не было. Потому что некрасовская женщина Ольга мужественно накрыла баллон своей курткой. Избежав смерти, они с Шишем романтично обнимались возле потушенного баллона, я пила корвалол, а дети хором твердили, что наелись и вообще больше не хотят идти домой — лучше на улице постоят. Сейчас ждем газовщиков. Слава богу, основная часть детей в школе, и там их покормят. А мы уж как-нибудь кофе похлебаем, если в подпол не провалимся.

Вчера Рома пошел помогать соседям разгружать дрова и пропал. Разведка донесла, что он бухает на соседской веранде вместе с хозяевами. Я пошла его забирать. Вломилась в дом и рыкнула:

— Рома, домой!

— Это еще кто? — удивилась пьяная соседка.

— Мать моя, — сказал Рома.

Так я вдруг стала матерью. Взяла новоиспеченного сына за руку и повела на выход.

Проходя в ворота, он шарахнулся головой о притолоку и лоб разбил. Как маленький, чесс слово!

Где как, а в нашей провинции самая ценная валюта — это мусор. Мы собираем мусор, строимся из мусора, охраняем мусор цепными собаками и входим в цепочку круговорота мусора в природе. Хочешь порадовать соседа? Отдай ему мусор. А он в ответ отдаст тебе свой, и наступит благоденствие и счастье. У нас даже есть специальные передаточные звенья. Наша соседка Валентина, например, прирожденная несушка.

Я долго не понимала, откуда она столько всего берет? Коробки, битые стекла, тряпки и шмотки, дырявые кастрюли, сковородки без ручек — ведь все это должно где-то умещаться? А живет Валентина в однокомнатной живопырке на за вокзалом. Я чуть не поверила в неэвклидово пространство, но все оказалось проще. Валюша носит мусор с места на место.

Скажем, идет к нашей дальней родне за кабачками. Ей самой кабачки не нужны, она их не ест. Ну, не выкидывать же? Несет нам. А заодно зацепит там дверцу от серванта и мужские кеды. А у нас возьмет груши и сношенные детские вещи. Не беда, что у нее нет ни детей, ни внуков — наш мусор отправится туда, где будет востребован. Потому что у Вали такой талант — она ничего не нужного не приносит. Например, в начале лета она принесла нам битую трехлитровую банку, полную поваренной соли, и ее как раз хватило засолить огурцы. Или притащила мешок растянутых мужских трусов на роту боевых слонов. Мы сперва возмутились, а потом настригли из них ленточек и коврик связали. Отличный вышел коврик! Просто суперский! Но ковриком хвастаться нечего, это мелочь. Самая большая наша ценность — железный мусор. За лето он сползся к воротам и манит завистливые взгляды мимо проходящих. Он нужен школьникам, чтобы выиграть соревнования, маргиналам, чтобы хватило на бутылку, Толику-алкоголику — для соседа. Бабушка собирала эту коллекцию всю жизнь. Одних крышек от кастрюль там штук тридцать. Три газовые плиты, и два (целых два!) холодильника. Родственница Татьяна сказала, что из всего мусора холодильник — самый ценный. Его можно закопать в погребе и запирать железной дверью картошку, чтобы не залезли мыши. Но пока мы собирались осуществить ее идею, холодильники утилизировали дети. Дети играли в тюрьму, запирали там друг друга и очень быстро оторвали дверцы. Холодильники стали просто ценным металлическим мусором.

— Что это они смотрят на наш мусор? — заволновалась как-то Ольга, глядя из окна на группку спитых мужиков за калиткой. — Как бы чего не стырили…

— Пусть тырят, Оль. Нам же лучше — вывозить не надо.

— Сдурела? Знаешь, сколько он стоит? Мы его сдадим и разбогатеем.

Мусор сделает нас богатыми, упитанными и счастливыми. Мусор заставит нас радоваться каждому дню. И ничего, что сейчас он составляет полосу препятствий, через которую фиг пройдешь, не поломав ноги. Мы-то сами уже все тропки в нем знаем, а чужой человек пусть и не лезет. Нечего потому что!

Жужа загуляла. Вернее, к ней загуляли женихи. В доме остро запахло кошачьими метками — Жужины мужики прописываются на нашей территории. Один особо настойчивый, прозванный нами за черно-белый окрас Пингвином, проник на запертую веранду и забыл, как влез. Не сидел там молча, готовый принять смерть от истощения. И принял бы ее обязательно, если бы тетка не принялась искать осенние ботинки. Жучка делает вид, что вся эта кутерьма совсем ее не волнует. Она кокетничает с мужикам напропалую. Валяется в пыли, принимая эротические позы, изящно ловит бабочек и изысканно хрустит жуками. Мышей ловить она бросила. Мыши — это для низкой касты. А она — принцесса. Ее мужики, хоть и толкнутся при нашем дворе круглые сутки, мышей тоже не ловят. Они в томлении бродят по саду и поют призывные песни. Особенно хорошо поет Держиморда — одышливый рыжий толстяк преклонного возраста. Он выводит такие трели, что соловьи стыдливо улетели на юг. Жужа делает вид, что ей плевать и спать она хотела на их свидания. Но это только вид. Услышав призывные крики, она бежит на тусовку и там отрабатывает навыки в боевых искусствах. Подпускает мужиков на максимально близкое расстояние и, делая бросок, дает когтями в морду. Мужикам ее неприступность нравится, они любят получать победу с боем. Слух о неприступной Жучке расходится по округе, как круги на воде, и с каждым днем в ее полку прибывает женихов. Женихи ведут себя прилично, не дерутся. Они предоставляют даме право выбора и, соблюдая очередь, терпеливо ждут, когда их конкурент сделает свой ход. Выпады эти, если рассматривать их по-человечески, больше похожи на попытки изнасилования. Стоит Жучке зазеваться и повернуться к ухажеру задом, он набрасывается на нее и пытается ухватить зубами за холку. Но пока Жучка остается безусловным чемпионом по кошачьему каратэ и сохраняет девственность. Природа любит синхронизацию. Кошачьи гормоны стимулируют человеческие. Вокруг нашего дома крутятся ухажеры.