Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 07

Этот казус давно занимает меня, а в последнее время (может быть, не без влияния «пенсионного восстания») им заинтересовались и другие аналитики.

Нет, я не обвиняю социологов в подтасовках (хотя выборы на Украине, а отчасти и в России показали: данные соцопросов таинственным образом соотносятся с политическими предпочтениями регистраторов общественного мнения). Куда большее влияние на результаты оказывает постсоветский менталитет. И не та примитивная вера в «доброго царя», которую настойчиво приписывают русскому народу, а вполне конкретные опасения репрессий в случае «неправильного» ответа. (Как я покажу в дальнейшем, опасения эти отнюдь не беспочвенны.)

Только представьте — подходит к вам (или ещё хуже — звонит по вашему телефону) незнакомый человек и спрашивает: одобряете ли вы деятельность президента? Относительно депутатов и даже министров вы можете сболтнуть что угодно, но тут наверняка поостережётесь. Если не одобряете, то что же это получается? Вы — противник режима, инакомыслящий, чуть ли не подрывной элемент! Такая логика существует ещё с советских времён, и далеко не каждый отваживается высказать собственное мнение.

Правда, когда социологи ставят вопрос мягче, оставляя респонденту пространство для манёвра, его ответы становятся осмысленнее и откровеннее. Обратите внимание — даже по данным ФОМа, при общем положительном отношении к деятельности Путина оценку «хорошо» ему готовы выставить всего 32 %. Основная масса ограничилась «троечкой». Как известно, с тройками из школы не отчисляют. Видимо, из Кремля тоже. Однако ни в школе, ни тем более в Кремле присутствие троечника энтузиазма не вызывает.

Конечно, и тридцатипроцентная поддержка — это не мало. Но и не так много, чтобы борьба с Путиным (или его преемником) за президентское кресло воспринималась как заведомо безнадёжное занятие.

Кстати, опросы показывают, что люди не поддержали бы намерение президента баллотироваться в третий раз. «За» высказались всего 26,7 %, «нет» сказали 67,5 %(«МК», 23.04.2005) . С одной стороны, Путин и сам заявил, что уйдёт в 2008-м. С другой, если бы нынешний хозяин Кремля по-прежнему воспринимался как «президент надежд», общество могло бы п о п р о с и т ь его остаться. Тем более, что формальное ограничение (два срока) для русского сознания не представляется препятствием непреодолимым. И то, что большинство опрошенных не захотело у д е р ж и в а т ь Путина, показывает: общество уже не связывает с ним прежних ожиданий.

Подтверждений тому множество. По данным Аналитического центра Левады, 57 % считают: Путин «не оправдал надежд на улучшение положения в стране» («Независимая газета», 7.02.2005). Некоторые социологи, к примеру директор Всероссийского центра общественного мнения В. Фёдоров, объясняют такие настроения тем, что «в этом году в массовом сознании включился так называемый негативный фильтр: позитивные моменты в предлагаемых реформах общественное мнение отбрасывает, сформировалась установка: л ю б ы е действия власти несут скорее зло» («Известия», 25.02.2005).

Думаю, дело не в мифическом «фильтре» и тем более не в прихотливости общественных настроений. Соцопросы показывают: ожидания людей, обращённые к президенту, предельно конкретны и мотивированны. Главные: 1. «Вернуть России статус великой уважаемой державы»; 2. «Обеспечить справедливое распределение доходов в интересах простых людей». Причём если в 2000-м последнее требование не значилось в числе приоритетных, то в январе 2004-го оно уже стало в т о р ы м по важности («МК», 3.02.2004). А в мае того же года вопросы «улучшения жизни, повышения благосостояния» вышли на п е р в о е место («МК», 8.05.2004).

Результаты того майского опроса следует рассмотреть особенно пристально. Вот где общественное разочарование сказалось с беспрецедентной наглядностью! На вопрос «Что вы ждёте от президента?» 9,3 % ответили «ничего», а 44,7 % затруднились ответить. Иначе говоря, более половины опрошенных не связывают с Путиным н и к а к и х надежд. Того и гляди задумаются: а зачем он вообще нужен?

Напуганные падением авторитета, власти принялись перекладывать ответственность друг на друга. Тон задал президент. Выждав без малого две недели, Путин выступил перед министрами, обвинив в плохом проведении реформы руководство регионов и кабинет.

Аналитики оценили президентский демарш как «исключительно слабый». Электронный «Еженедельный журнал» саркастически отмечал: «Владимир Путин растерялся. И неудивительно. Привычную процедуру перекладывания с президентской головы на здоровую в случае с монетизацией льгот провести не удалось. Выступая перед членами правительства, Владимир Путин сказал, что ответственность за эту, с позволения сказать, монетизацию должны разделить губернаторы и правительство..…. Взвалить всю вину только на губернаторов было бы неплохо, но бессмысленно: те уже успели первыми обвинить во всём Москву…… Пришлось к губернаторам пристёгивать правительство. Но ведь и правительство не с неба свалилось. Казалось, что у Владимира Путина всего два варианта: или разделить ответственность с кабинетом, или отправить кабинет в отставку…… Но президент и на радикальные меры не пошёл, и свою часть вины признавать отказался».

Между тем губернаторы с неожиданной прытью выпростались из-под карающей президентской десницы и с неподобающим азартом продолжили полемику с Центром. Даже путинская креатура — Валентина Матвиенко поспешила заявить себя противницей реформы: «Я, как губернатор, не раз обращала внимание федеральных властей, что закон о монетизации — недоработанный, сырой, непродуманный, страна не готова к его введению с 1 января 2005 года» («Независимая газета», 7.04.2005).

Читая подобное, можно подумать, будто это декларация лидера оппозиции. В том-то и дело, что Закон 122 фактически вытолкнул в оппозицию региональное начальство. А ведь это опора властной пирамиды! Без неё федеральный центр не проживёт и недели, несмотря на победные реляции об успешном выстраивании всяческих «вертикалей».

Дурной знак для режима. И персонально для Путина: если такие близкие люди, как Матвиенко (раньше сказали бы — соратники), спешат дистанцироваться при п е р в ы х признаках опасности, то можно себе представить, как поведёт себя чиновничья верхушка в случае нарастания кризиса……

Что касается реакции главного регионального лидера Юрия Лужкова, то она была столь резка и эмоциональна, что временами напоминала начало и з б и р а т е л ь н о й к а м п а н и и. Впервые с 1999 года московский мэр почувствовал «ветер в парусах» и распорядился ресурсом общественной поддержки с рачительностью и вдохновением истинного политического бойца. (Его инвективы в адрес реформы и её разработчиков столь серьёзны, что имеет смысл сказать о них особо.)