Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 05

С минротой у меня связан еще и такой эпизод. Это было в начале августа 1943 года. Немцы упорно обороняли дорогу, по которой они доставляли боеприпасы и подкрепления своим войскам в район городов Хотынец и Карачев.

Командование 243-го гвардейского полка поставило перед нами задачу: перекрыть немцам использование этой дороги.

За короткую летнюю ночь с помощью пехотинцев была проделана большая работа: оборудованы основные огневые позиции (траншеи для минометов, для ящиков и лотков с минами, щели для минометчиков). Огневые точки наших батарей были едва заметны. А учитывая, что немецкие автомашины должны были двигаться на предельных скоростях, вряд ли фашисты, сидя в машинах с закрытыми кузовами, могли заметить наши огневые позиции.

Становилось светлее. Мы замерли у своих минометов. На НП, который под прикрытием кустарника был выдвинут еще ближе к дороге, находились командир первого минометного взвода, мой помкомвзвода И. Нечаев и связист. Наступал решающий момент. По нашим расчетам, немецкие машины уже должны были двигаться по дороге, а их все еще не было. Уж не пронюхали ли они что-либо? Состояние, прямо скажем, напряженное. Скорее бы… И вот, наконец, Нечаев первым замечает на дороге шлейф пыли от автомобилей. Машин было много, но мы не считали их, не было времени. По докладу Нечаева прозвучала команда: «Каждый минометный расчет по шесть мин „беглый огонь!“»

По сообщению с нашего НП, первые же мины накрыли немцев. Раздались взрывы машин с боеприпасами от прямых попаданий. Поднялись столбы дыма и земли, загорелись другие машины. Уцелевшие фашисты бросились в лес на противоположной стороне дороги. Некоторые пытались вести огонь из автоматов, но безрезультатно. Большинство машин были повреждены минными осколками, и если и не горели, то двигаться не могли. Дорога оказалась забитой техникой, то есть блокирована. Приказ был выполнен.

Вспоминается лейтенант, прибывший к нам из госпиталя и назначенный командиром нашей минроты. Кажется, это было в сентябре или октябре 1943 года. Когда построили нашу роту, чтобы познакомиться с ним, он выразил удивление, что в роте так мало награжденных, хотя, как ему сказали, минрота хорошо воюет. Запомнились его слова: «Вы все будете с орденами и медалями». Кстати, на его гимнастерке поблескивал не один орден.

Через несколько дней, получив пополнение, минрота вступила в бой. И в этом первом бою наш новый командир роты (к сожалению, не запомнил его фамилию) погиб от снайперской пули. Мы не думали о его несбывшихся пожеланиях, хотя, чего греха таить, в тяжелой фронтовой работе награды были в радость. Нам было жаль молодого, красивого парня, который уже хорошо повоевал на Ленинградском фронте…

Хорошо помню бои за освобождение небольшого провинциального городка Хотынец. Примерно к середине дня наши пехотинцы и сопровождавшие их минометчики сражались в северной части города. Улицы здесь были узкие, дома в большинстве деревянные. В таких условиях использовать минометы было практически невозможно из-за близкого соприкосновения наших войск с врагом. Минометчикам было приказано оставить минометы и вместе с пехотой очистить северную часть пригорода. Оставляя под нажимом наших войск дома, фашисты, как правило, поджигали их. Улица, на которой мы вели бой, была такой же узкой, как и другие. Было замечено, что немцы намерены оставить дом на противоположной стороне улицы, за который шел бой.

В этот момент мне на несколько минут пришлось отвлечься, чтобы заменить магазин в моем пистолете-пулемете ППШ. И вдруг я заметил, что сержант Алексей Коровянский бросился в тот самый дом напротив, еще не покинутый немцами. Почти добежав до него, он неожиданно упал. Причем поза его была такая, как если бы он решил прикрыться от огня фашистов. Я и солдат-пехотинец ползком добрались до него. Внешний осмотр Алексея нас почти успокоил: на голове, спине, ногах не было видно ни ран, ни крови. Мы осторожно перевернули его на спину: тоже все чисто. К нам подполз санинструктор. Я сказал, обращаясь к Алеше: «Ты, наверное, чем-то контужен, скоро отлежишься, и всё будет хорошо». Не открывая глаз, он прошептал: «Я ранен… в живот». И только после этих слов санинструктор указал нам на небольшую дырочку в гимнастерке, края которой как будто были присыпаны пеплом. «У него слепое ранение в живот, — сказал санинструктор. — Нужна немедленная операция, иначе…». Он не договорил, но нам и так стало ясно, чем это может закончиться. Я приказал санинструктору разыскать как можно быстрее санитарную повозку с носилками, оставил солдата с Алешей, а сам пошел дальше с пехотой и своими минометчиками — бой продолжался. Северная окраина города была очищена от немцев.

Когда я вернулся к Алеше, санинструктор с двумя санитарами укладывали его на носилки. Прощаясь, я сказал ему, что он скоро поправится и мы еще повоюем. Алеша прошептал: «Напиши моим родителям». Я ему: «Сам скоро напишешь». Он едва слышно произнес: «Напиши…». Это были его последние слова. Вечером я разыскал одного из санитаров, и тот сообщил, что мой товарищ умер по дороге в госпиталь. Это была моя первая потеря не только фронтового товарища, но и земляка, с которым нас вместе призывали в армию…

Во второй половине дня после ожесточенного боя наша минрота вышла на западную окраину Хотынца. Тут мы увидели необычную картину. Вокруг колодца толпилось много «славян», как мы называли пехотинцев. Весьма организованно они доставали единственным ведром воду, пили сами, убежденные, что вода не отравлена немцами, наполняли водой фляжки, пулеметчики добавляли в кожуха пулеметов, стоял веселый гомон. Мы, минометчики, также воспользовались возможностью утолить жажду после боя и наполнить водой фляжки.

Вскоре последовала команда командира минроты: «Вперед!». А впереди было нечто вроде болотистой местности, по которой мы должны были выйти к шоссе. Вдруг шедший первым командир третьего взвода подал громким голосом команду: «Стой!». Мы остановились, еще не понимая, что случилось. Через короткую паузу прозвучал встревоженный голос комвзвода: «Мины!». И когда после этого мы внимательно осмотрелись, то увидели множество бугорков, едва выделявшихся на поверхности. Затем последовала команда ротного: «Кругом! Спокойно. Ступать след в след». Мы уже прошли значительное расстояние — и вдруг замерли как вкопанные. На наших глазах над колодцем поднялось большое облако дыма и земли, раздался оглушительный взрыв. Колодец, оказывается, тоже был заминирован. А ведь мы совсем недавно были там и пили воду из него…

Мы вышли из болота на сухое место; настроение было подавленное. Вокруг колодца уже работали саперы и санитары. По мнению саперов, мина была опущена немцами на дно колодца. Когда воды стало значительно меньше, ведро зацепилось за детонатор. Не сговариваясь, мы все вылили из наших фляжек воду из этого колодца. Пить ее после увиденной страшной картины мы уже не могли.