Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 03

Сталин не верил в революционные устремления европейского пролетариата. Известный деятель Коминтерна Г. Димитров рассказывает в своих дневниковых записях об одной примечательной встрече со Сталиным, состоявшейся 17 апреля 1934 года. Димитров поделился с вождем своим разочарованием: «Я много думал в тюрьме, почему, если наше учение правильно, в решающий момент миллионы рабочих не идут за нами, а остаются с социал-демократией, которая действовала столь предательски, или, как в Германии, даже идут за национал-социалистами». Сталин объяснил этот «казус» следующим образом: «Главная причина — в историческом развитии, в исторических связях европейских масс с буржуазной демократией. Затем, в особенном положении Европы — европейские страны не имеют достаточно своего сырья, угля, шерсти и т. д. Они рассчитывают на колонии. Рабочие знают это и боятся потерять колонии. И в этом отношении они склонны идти вместе с собственной буржуазией. Они внутренне не согласны с нашей антиимпериалистической политикой».

Весьма поучительно обратиться к событиям, предшествовавшим советско-финской войне 1939–1940 года. Ее довольно часто считают проявлением сталинской агрессивности, указывая на сам факт территориальных претензий Москвы. Но мало кто знает, что до начала официальных переговоров с Финляндией Сталин вел с этой страной переговоры неофициальные, тайные.

Документы, подтверждающие это, содержатся в архиве Службы внешней разведки. Не так давно они были опубликованы в 3-м томе «Очерков истории внешней разведки». Архивные материалы повествуют о том, как еще в 1938 году Сталин поручил разведчику Б. А. Рыбкину установить канал секретных контактов с финским правительством. (В самой Финляндии Рыбкина знали как Ярцева. Он занимал должность второго секретаря советского посольства.)

Финны согласились начать тайные переговоры. Через министра иностранных дел Таннера Рыбкин-Ярцев сделал правительству Финляндии следующее предложение: «…Москву удовлетворило бы закрепленное в устной форме обязательство Финляндии быть готовой к отражению возможного нападения агрессора и с этой целью принять военную помощь СССР». То есть советское руководство всего лишь хотело, чтобы финны стали воевать, если на них нападут, да еще и приняли бы советские военные поставки. Сталин очень опасался, что Финляндию захватит Германия, ведь советско-финская граница пролегала в 30 километрах от Ленинграда.

Но гордые финны отказались от этого заманчивого предложения. И только тогда Сталин выдвинул территориальные претензии, причем обязался компенсировать потерю Финляндией земель большими по размеру территориями Советской Карелии.

Не помешает коснуться предвоенной политики СССР в отношении Прибалтики. Здесь тоже полно разных мифов. Считается, что Сталин с самого начала ставил своей целью коммунизацию балтийских республик. Между тем факты опять свидетельствуют против мифов.

На первых порах СССР хотел только одного — чтобы прибалтийские правительства согласились на размещение советских войск. Маршал А. И. Мерецков, бывший в то время командующим Ленинградского военного округа, вспоминает об одном показательном инциденте. Ему понадобилось построить укрепления на одном из участков эстонской земли. Он взял разрешение у эстонского правительства, а также получил согласие местного помещика, на чьей территории планировалось строить укрепления. Но инициативу Мерецкова категорически не одобрили в Москве, и он подвергся резкой критике В. М. Молотова.

Ситуация изменилась к лету 1940 года. Немцы в течение рекордно короткого срока подмяли под себя Данию, Норвегию, Голландию и Бельгию. Выяснилось, что маленькие государства не способны хоть как-то сдерживать напор немецкой военной машины. Кроме того, в прибалтийских странах резко активизировались антисоветские элементы, которые стали готовить фашистский путч. Тогда руководство СССР потребовало от стран Прибалтики создать правительства, способные в случае агрессии оказать сопротивление и поддержать СССР. Первоначально в новых правительствах коммунисты составляли меньшинство. В правительстве Эстонии вообще не было ни одного коммуниста. Лишь после выборов, состоявшихся в июле 1940 года, СССР взял курс на советизацию Прибалтики. Очевидно, Сталина воодушевил тот успех, который одержали на них просоветские, левые силы.

Еще не окончилась Вторая мировая война, когда Сталин встретился с лидером Французской компартии Морисом Торезом. Это произошло 19 ноября 1944 года. Во время беседы Сталин покритиковал французских товарищей за неуместную браваду. Соратники Тореза хотели сохранить свои вооруженные формирования, но советский лидер им это решительно отсоветовал. Он дал указание не допускать столкновений с Шарлем де Голлем, а также активно участвовать в восстановлении французской военной промышленности и вооруженных сил.

Какое-то время ФКП держалась указаний Сталина. Но склочная марксистская натура все же не выдержала, и 4 мая 1947 года фракция коммунистов проголосовала в парламенте против политики правительства П. Рамадье, в которое, между прочим, входили представители партии. Премьер-министр резонно обвинил коммунистов в нарушении принципа правительственной солидарности, и они потеряли важные министерские портфели. Сделано это было без всякого согласования с Кремлем, который ответил зарвавшимся бунтарям раздраженной телеграммой Жданова: «Многие думают, что французские коммунисты согласовали свои действия с ЦК ВКП(б). Вы сами знаете, что это неверно, что для ЦК ВКП(б) предпринятые вами шаги явились полной неожиданностью».

Сталин предостерегал коммунистов Греции против обострения отношений с правительством. Но они вождя не послушали и подняли восстание. Тогда Сталин отказал в поддержке коммунистическим повстанцам. Более того, он упорно настаивал на прекращении ими вооруженной борьбы. В феврале 1948 года на встрече с лидерами Югославии и Болгарии Сталин сказал прямо: «Восстание в Греции нужно свернуть как можно быстрее». В конце апреля того же года повстанцы уступили и пошли на мирные переговоры с правительством.

Именно Сталин не допустил создания коммунистической Балканской Федерации, вызвав тем самым упреки И. Б. Тито, который обвинил генералиссимуса в измене большевистским идеалам.

Сталин был готов отказаться от идеи строительства социализма в Восточной Германии и предложил Западу создать единую и нейтральную Германию — по типу послевоенной Финляндии. В марте-апреле 1947 года на встрече четырех министров иностранных дел (СССР, США, Англии, Франции) В. М. Молотов показал себя решительным поборником сохранения национального единства Германии. Он предложил сделать основой ее государственного строительства положения конституции Веймарской республики.