Николь Бернье - Незавершенное дело Элизабет Д.

За спиной у них возник Джеймс с зубной щеткой.

– А можно, мы сходим в тот большой магазин игрушек? Купим что-нибудь?

На столе пискнул лэптоп.

«Привет, милая, только что прибыл в Манилу. Планы немножко поменялись. По «Ангкор Ват» договоримся, если купим ему в пару либо местный отель, либо другой, в Джакарте или на Бали, так что я быстренько взгляну на них, а уже потом, надеюсь, домой. «АВ» находится в изумительном месте – дворец в десяти минутах ходьбы от храмов. Скажи детям, у меня появились новые идеи насчет песочных замков. Сочувствую по поводу кошелька. Ты уже заблокировала кредитки? Напоминаю, что наличные есть в нижнем ящике моего стола. Пользуйся пока запасной кредиткой. Обо мне не беспокойся – у меня корпоративный счет.

Пока

Люблю

Манила. Джакарта. Бали. Рука с чашкой кофе остановилась на полпути. Джакарта – это Филиппины или Индонезия?

– Мам? Мы можем купить что-нибудь в большом магазине? Мне эти игрушки уже надоели.

А где новая «горячая точка»? Кейт попыталась вспомнить карту островов с красными пятнышками и мысленно обругала себя за плохое знание географии.

– Мам, я очень хочу «лего». – Джеймс дернул ее за рукав. – Мам?

– А есть такой магазин, где чинят кукол? – спросила Пайпер. – Не хочу, чтобы она без ноги была, – разволновалась дочка.

Дети заспорили, в какой магазин нужно сходить, и их голоса слились в нестройное диссонирующее жужжание.

Кейт попыталась вернуться на сайт с заголовком об Индонезии, но страница не перезагружалась. Она поискала карты и новые статьи. На экране запрыгали слова: « джунгли», «ножи», «головорезы» .

Дети стояли перед ней, открывая и закрывая рты. Закружилась голова, в ушах зазвенело.

Кейт зажмурилась и глубоко вдохнула, потом медленно, считая до десяти, выдохнула. А когда открыла глаза, дети уже молчали, вытаращившись на нее. Она решительно захлопнула лэптоп.

– О’кей. Поедем на паром.

17 декабря 1994 года

На следующий год Дейв не получил приглашения от организаторов и не сумел пройти квалификацию. Говорит, что постарается пробиться через участие в мини-турнирах или даже через Азиатский тур, а значит, дома его не будет большую часть года. Говоря это, он смотрит на меня так, словно проверяет мою реакцию. Бросает вызов? Или втайне хочет, чтобы я взяла его за шкирку и сказала: «Хватит, останься со мной».

Последние месяцы мы живем как соседи по таймшеру. Большую часть времени он играет и тренируется во Флориде, а когда бывает дома, мне приходится работать допоздна с новым клиентом. Когда мы все-таки пересекаемся, то оба осторожничаем, обходя острые темы. Семейная жизнь – это мягкая борьба за влияние и тихая вежливость. Он не переносит мыло, которое я покупаю, но узнала я об этом лишь тогда, когда он сквозь зубы отпустил какую-то шутку на этот счет. Иногда, вернувшись домой к обеду, он открывает духовку и делает недоуменное лицо, если там ничего не готовится. Мне хочется кричать. Раньше мы почти всегда брали что-то навынос. И когда же я успела бы выучиться на шеф-повара? Мы совершенно разобщены и не представляем, что делать друг с другом. Мы – два человека, получивших должностные инструкции для выполнения работы, которую им так и не дали.

Мы не были вместе на День благодарения, но будем на Рождество, потому что на Рождество в гольф не играют.

17 января 1995 года

Думаю, предполагаемая поездка Дейва на какой-то псевдопрофессиональный турнир – ошибка. Так ему и скажу. Если мы оба намерены сделать что-то толковое из нашего брака, то должны решить, настоящий он или только продукт ребенка, которого больше нет. Дейв никогда о нем не упоминает. Для меня он так реален, как туман в углу комнаты, то лучшее от нас обоих, что, похоже, уже исчезло.

Прошлым вечером я приготовила обед, открыла бутылку вина и заставила себя завести разговор. Попросила не ездить на турнир. Предложила попробовать еще раз завести ребенка. С таким же успехом я могла бы обращаться к статуе. Когда он умрет, на могильном камне надо написать: «Я ничего не хотел знать».

Теперь его нет, и я одна в квартире. Чувство такое, словно отброшена назад во времени, – тайский обед из коробки перед телевизором. Кручу кольцо на пальце и не знаю, стоит ли его носить.

28 февраля 1995 года

Дейв пропустил два турнира и приехал домой с сюрпризом – три романтических дня вместе в честь нашей шестимесячной годовщины. Взял инициативу на себя, даже изложил что-то вроде плана реанимации брака. Будем встречаться каждые две недели – либо он приезжает домой, либо я лечу к нему. Хочет, чтобы мы снова занялись поисками дома и подумали о еще одном ребенке. Прошлой ночью уснул, запутавшись пальцами в моих волосах.

По-моему, у него там все идет к концу. Вчера я заметила морщинки в уголках его рта, глубокие бороздки беспокойства. Он похудел. Говорит, что играет хорошо, и я видела, какие вклады у него на счету. И вместе с тем я знаю, что он не раз спал в машине.

Из дневника выпала бумажка, круглая вырезка из журнальной страницы.

ГОЛЬФ-УИК

LY, март 3, 1995

БУКА

Еженедельный комментарий колумниста Чэда Флакса:

«Нынче здесь – дикая саванна, и эти парни – стая самцов, схватившихся за паршивую добычу. Выигрыш невелик, проигрыш огромен. Дейв Мартин настроен серьезно и, похоже, намерен взять реванш за неудачный прошлый год в АПИГ [6]. Ждем от него хорошей игры, если, конечно, он сможет вернуться в следующем сезоне».

1 мая 1995 года

Снова беременна. Восторг, страх, надежда… Не смею даже поверить. Я здорова как бык, но положиться на свой организм не могу. Не хочу говорить Дейву, пока не пройду знаковую отметку – двенадцать недель, после которой должна открыться некая зона безопасности. Впрочем, в прошлый раз никакая зона безопасности не помогла. Надо поумерить ожидания и подождать, пока мы не выберемся на надежный берег. Вот только сомнительно, что ему достанет сил.

25 июня 1995 года

Сегодня увидела дом. Большой, с тремя спальнями. Его, конечно, надо приводить в порядок, но он очень симпатичный, крепкий, с хорошим двориком. В городе приличные школы; мы выяснили это еще прошлой осенью. Придется поднапрячься, но, если самим сделать покраску и подождать с обновлением кухни, то предприятие вполне нам по силам. Я ожидаю прибавки в следующем месяце.

Дейв возвращается завтра после трехнедельного отсутствия. Предлагает съездить и посмотреть. Я уже почти прошла первый триместр. Собираюсь все ему рассказать .

Как можно молчать о беременности? Кейт этого не понимала. Есть ведь вещи – тошнота и все прочие неприятности первого триместра, скрыть которые трудно, даже если муж редко бывает дома. А еще беспокойство, волнение, страх… У них с Крисом это было чем-то вроде игры. Еще до того, как Кейт миновала относительно безопасную зону первых месяцев, они уже придумывали ребенку имя и дурачились, утверждая, что именно то или это пришло в голову первым делом. Требуладон обязательно станет известным городским архитектором. Беллапагода изменит само представление об азиатской кухне-фьюжн. Заветные, придуманные заранее имена каждый держал при себе едва ли не до последнего. Присутствовал и страх: как можно дать имя чему-то маленькому и хрупкому, как морской конек, с еще не окрепшим позвоночником и крохотными немигающими глазами.