Мэтью Томас - Мы над собой не властны

Починить «каприс» оказалось невозможно. Деньги, полученные по страховке, Эйлин положила на текущий счет.

Может, купить на эти деньги новую машину для себя? Например, спортивный двухдверный «БМВ», вроде того, в который врезался Коннелл, или «мерседес» бизнес-класса, весь такой блестящий и неуязвимый. Не придется больше мучиться от стыда за облезлую краску на крыше автомобиля, за провисшую обивку на потолке вокруг лампочки, за скрипучие и громыхающие дверцы. Новую машину не стыдно будет оставлять на стоянке возле церкви.

Ребенка растить — сплошные траты, но иногда и от него бывает польза.

На похороны матери Эда съехалась родня со всех концов страны. Фиона покинула свой Статен-Айленд впервые со времени того давнего сюрприза на день рождения Эда. Фил и Линда прилетели из Торонто. Встреча с Филом, кажется, не утешила Эда. Наоборот, он стал горевать сильнее, словно вдруг осознал — годы, проведенные по разные стороны границы, уже не вернуть. Вечером накануне похорон братья несколько часов просидели на кухне: Фил говорил, а Эд слушал. Каждый раз, как Эйлин туда заглядывала, Эд плакал, не стесняясь слез.

На отпевание собралось множество незнакомых Эйлин людей — Кора активно участвовала в общественной жизни прихода церкви Девы Марии «Звезды моря» в Кэрролл-Гарденз. Эд, судя по всему, чувствовал себя здесь так же неуютно, как Эйлин, хотя в эту церковь ходил в детстве. Его лицо страшно побагровело, и Эйлин постоянно ему напоминала, что надо дышать. Кора прожила долгую, хорошую жизнь и болела уже довольно давно, однако Эд словно и подумать не мог, что его мать когда-нибудь умрет.

Эйлин всегда считала, что Эд из сыновнего долга безотказно мчится к матери по первому зову — сходить в магазин за продуктами или заменить перегоревшую лампочку, — но сейчас он убивался так, словно глубоко ее любил. Неужели Эйлин просто не догадывалась? А может, это связано с его состоянием? Он к смерти ближе других людей.

Выйдя из церкви, все заспешили к своим машинам — был февраль, и день выдался морозный. Тетя Марджи спросила Эда, как проехать к кладбищу.

— Ну, это... А где ваша машина?

— За углом.

— А, понятно. — Он потер руки, словно они могли подсказать ответ. — Это надо ехать по шоссе.

— По какому?

— Да тут, рядом. Черт, как же оно называется?

— Может быть, Бруклин—Квинс?

— Да! Точно!

— А где на него можно выехать?

Эд вырос в соседнем квартале. Он, наверное, больше тысячи раз выезжал отсюда на шоссе Бруклин—Квинс.

— Тут, недалеко, — сказал он. — Пару кварталов всего.

Эйлин вмешалась и объяснила Марджи дорогу. А когда ее тетя уже не могла их услышать, спросила:

— Ты не знаешь, где шоссе Бруклин—Квинс?

— Знаю, конечно. Здесь оно, где ж ему быть.

Эйлин посмотрела на Коннелла — он дожидался их возле машины, ежась от холода, — потом на Эда и поразилась контрасту между ними. Эд больше походил не на мужа Эйлин, а на ровесника своей матери. Сгорбленные плечи и лицо в морщинах — совсем недавно их еще не было. Смерть матери как будто его состарила. Эйлин знала, что в конце концов ей придется стать Эду нянькой, но хотелось отодвинуть это время как можно дальше.

Ночью, хотя был траур и Фил с Линдой спали в гостевой комнате, Эйлин потянулась к Эду. Она была сверху и, двигаясь вперед и назад, низко наклонялась к нему. Потом, лежа рядом, она гадала, скоро ли он уже и в постели ни на что не будет способен. Только под утро вдруг поняла: ее страшит не физическое одиночество, а подступающее понимание, что и сама она когда-нибудь умрет.

Эйлин записывала каждый раз, когда Эд впервые не смог что-нибудь сделать. Похоже на дневник развития ребенка, только наоборот. Иногда такие сбои в самом деле сигнализировали о серьезных изменениях, а другие оказывались единичными случаями, ложной тревогой.

«19/02/94: После похорон Коры не смог вспомнить, где проходит шоссе Бруклин—Квинс. Теряет чувство направления».

На свадьбе Карен Коукли Эйлин отвернулась передать блюдо с закусками, а когда снова нашла Эда глазами, он стоял в ряду других гостей у дальней стены — официальный фотограф собирался сделать групповую фотографию. Там были только родственники со стороны жениха. Эйлин их видела впервые в жизни, однако Эд отважно улыбался, как будто все они выросли у него на глазах. Конечно, он будет на снимке лишним. Как только фотограф закончил, Эйлин поскорее увела Эда прочь, надеясь, что никто не обратил на него внимания, — хотя, конечно, Карен с мужем неизбежно заметят, когда станут рассматривать фотографии.

Вдруг от группы отделилась эффектная красотка.

— Этот человек меня щупал! — донесся до Эйлин гневный голос. — Он трогал меня за попу!

— Кто? Покажи мне его! — потребовал бойфренд возмущенной девушки.

Та ткнула пальцем в сторону Эда. Бойфренд, упакованный в тесный костюм наподобие сардельки, ударил себя сжатым кулаком по ладони — до невозможности банальный жест, а страшно. Эйлин заслонила собой Эда, выставив вперед руки, словно полицейский на перекрестке, когда улицу переходит ребенок.

— Это не то, что вы подумали, — как могла спокойнее проговорила она. — Тут совсем другое.

«16/04/94: На свадьбе Карен трогал девушку за задницу. Постоянно быть рядом с ним на людях, не оставлять без присмотра. А тот раз, когда он, прощаясь, ухватил Сьюзен за грудь? Не случайность».

Эйлин с мужем пригласили на вечеринку к начальнику отдела кадров. Ехать надо было в Вест-Сайд, в Челси. Они оставили машину, не доезжая пары кварталов, и дальше пошли пешком, впитывая жизненную энергию вечернего Манхэттена, — Эд в отличном костюме, Эйлин в дорогом платье, год назад купила и все не было случая надеть. Платье чересчур плотно ее облегало — проклятый стресс — и все равно красиво обрисовывало фигуру.

Эйлин не сразу заметила, что Эд отстал, словно упирающийся пес на прогулке.

Она вернулась и потянула его за собой:

— Ну что такое? В чем дело?

— Иди без меня.

— Что за глупость! Мы почти пришли.

— Я там никого не знаю.

— И что? Очень милые люди.

Эд замотал головой.

— Я не могу явиться одна! Я уже написала, что мы оба придем. Этот вечер много для меня значит. Наш кадровик... Не он брал меня на работу. Он пришел уже позже. Мне обязательно нужно произвести хорошее впечатление. Чтобы продержаться еще десять лет, понимаешь?

— Они никогда не узнают меня настоящего.

Ей не приходило в голову, что Эд из-за этого страдает. Правда, они в последнее время встречались в основном со старыми знакомыми.

— Ты даже и с половиной мозга лучше, чем девяносто процентов людей с целым, — сказала Эйлин и вдруг поняла, что действительно так думает. — Ты и сейчас остроумней и обаятельней большинства тех, кто там будет. Не забывай, кто ты! Держись поближе ко мне, и никто ничего не заметит.