Радика Джа - Исповедь гейши

За день до отъезда я, проснувшись утром, увидела, что за окном валит снег. Поначалу я не поверила своим глазам — ведь в Токио снег большая редкость. А потом перед мысленным взором у меня возник сад, белый и первозданно чистый, а в нем изумительная черно-белая птица с красными отметинами. Отбросив одеяло, я побежала к окну. Но за стеклом были все те же серые крыши, ставшие еще темнее и непригляднее от растаявшего на них снега, так же грустно выглядела земля, покрытая жидкой грязью. И только в уголках, куда никогда не заглядывало солнце, сохранились жалкие островки снега.

Снег привел Харуку в такой восторг, что за завтраком она не могла говорить ни о чем другом. Ее волнение передалось нам. Целый день мы собирали и паковали вещи, ежеминутно сверяясь со списком. Когда чемоданы заполнили весь коридор, сердце у меня радостно забилось. Ужин прошел на подъеме. Рю обещал вернуться пораньше, и я приготовила согаяки со свежим рисом, который жена священника прислала нам с Кюсю. После ужина мы не стали расходиться, а уселись вокруг котацу и стали смотреть новости и сериал «Мито Комон».

На следующий день я проснулась еще до рассвета. За окном опять летали белые хлопья. В золотистом свете фонарей снег сверкал, как россыпь драгоценных камней — бриллиантов, сапфиров, рубинов и жемчуга. Теперь он вряд ли растает — похоже, это надолго и всерьез. Снег почему-то напомнил мне о весне, цветущей сакуре и медленном опадании ее лепестков. Я стала тихонько напевать песенку из моей юности — о парочке влюбленных, встретившихся под дождем из розовых лепестков. Но помнила я только припев и, повторив его пару раз, дальше уже молча смотрела на снегопад.

Снег как-то смягчил все вокруг, подарив оправдание холоду. В моей груди, где все давно застыло, вдруг что-то затрепетало, словно после долгой зимы там проснулась маленькая птичка. Вздрогнув, я стала смотреть на сверкающий снег. Для кого весь этот блеск? Ни для кого, конечно. Красота самодостаточна. Я залезла в постель и придвинула свое замерзшее тело к Рю, стараясь, однако, его не касаться. Закрывая глаза, я представила, как такой же снег заметает холмы Кюсю.

Меня разбудил голос Харуки:

— Мама, вставай, уже почти восемь.

Я приподнялась, прикрываясь одеялом. Харука сидела на кровати уже полностью одетая.

Взглянув на настенные часы, я поняла, что Харука немного приврала. Часы показывали 7.05.

— Иди в кровать или почитай пока что-нибудь, — с раздражением отмахнулась я.

— Нет, мама, — с недовольной гримасой возразила дочь. — Скорее вставай и одевайся. Надо быстренько позавтракать и ехать. А то засыплет дорогу.

Возразить было нечего. Я отослала ее вниз, чтобы она накрывала на стол, и принялась будить Рю.

— Посмотри, какой снегопад, — сказала я, направляясь в ванную. — Если мы сейчас не уедем, то можем застрять по дороге.

Услышав это, Рю вскочил как ужаленный. Харука уже барабанила в дверь Акиры, пугая брата, что мы уедем без него.

Я стала одеваться, дрожа от прикосновения холодной одежды. Снегопад не прекращался. Даже в сумрачном свете утра снег выглядел ослепительно белым. Я вдруг подумала, что он похож на новую одежду. Город облачился в новый наряд и помолодел.

В кухне было темно, но я зажгла лампу и стала разогревать рис и овощи. Потом открыла банку сардин, выложила их на тарелку и достала из холодильника маринованные огурцы. И еще я успела приготовить суп. Когда все было готово, я позвала своих домочадцев к столу.

Харука, как всегда, явилась первой. За ней подтянулся ее отец. Акира пришел последним, он даже не успел как следует одеться. Мы стали молча есть, но вскоре я положила палочки и просто смотрела на свое маленькое семейство — мой прекрасный сад. Потом взгляд упал в окно, но за ним была лишь бетонная стена. Весной обязательно разобью здесь японский садик, свой собственный сад дзэн. Я снова перенеслась на Кюсю, но теперь передо мной был сад камней, засыпанный снегом. Священник объяснил мне, что снег, песок или гравий символизируют воду, основу жизни.

— На первый взгляд кажется, что провести на них линии очень легко, но для этого нужна высшая сосредоточенность. Даже священники с трудом достигают ее.

Я просила, чтобы он дал мне попробовать, но старик с улыбкой отказывался.

— У песка только один хозяин, он подчиняется лишь его воле, — говорил он мне.

Меня вернул к действительности голос Рю.

— Сейчас не время мечтать, — жестко сказал он. — Я пойду отнесу в машину чемоданы. Ты будешь готова через пятнадцать минут?

Я кивнула, и мы все принялись за работу. Харука вымыла посуду, а мы с Акирой убрали постели. Посмотрев на список, я попыталась вспомнить, все ли я взяла. Но мои глаза все не могли оторваться от сверкающего снега. Как же он прекрасен. Лучше любой драгоценности. Я вспомнила новогодние огни Гинзы и распродажу «Удачная покупка» в первый день наступившего года. Меня вдруг отчаянно потянуло туда. Я снова хотела почувствовать себя частью Токио. Ходить в толпе хорошо одетых и довольных судьбой людей и думать только о собственном счастье. Не знаю, почему эти мысли посетили меня именно тогда. Я с негодованием прогнала их прочь и попыталась сосредоточиться на сборах. Но сознание опять уносило меня в Гинзу, рисуя картины новогодних витрин в «Исетане». Тряхнув головой, я с усилием отогнала это видение, однако острое желание перенестись туда не проходило. И все же я заставила себя оторваться от окна и пошла по комнатам, задергивая шторы и выключая свет. Как и следовало ожидать, мой сынок Акира забыл свои защитные очки и маску, и я прихватила их с собой. Еще раз проверила окна на кухне и в гостиной, отключила электричество и воду и, выйдя на улицу, заперла за собой дверь.

Рю уже включил мотор, и в машине было тепло. Я даже не успела закрыть дверь, когда он рванул с места.

— Подожди минутку. Я же еще не села! — закричала я.

Но он не ответил. Внутри меня все похолодело.

— Как ты можешь так поступать со мной?! — взвизгнула я, вцепляясь в его руку.

Машину занесло, и мы чуть не врезались в фонарный столб. Рю резко затормозил. Потом повернулся и ударил меня по щеке.

Никто не проронил ни слова. Я открыла дверь машины.

— Мне надо кое-что взять, — пробормотала я, спуская ноги.

Рю схватил меня за руку.

— Оставь, мы там купим все, что нужно.

Я нетерпеливо стряхнула его руку.

— Если ты сейчас выйдешь, я тебя ждать не буду, — пригрозил Рю.

Я вышла и захлопнула дверь.

— Мама, куда ты? — услышала я за собой взволнованный голос Акиры.

Но я не ответила. Опять пошел снег. Мои ноги утопали в белом покрывале. Зачем ехать в Ниигату, если у нас в Токио точно такой же снег? Сдерживая смех, я побрела домой.

За спиной отчаянно сигналил Рю, но я сделала вид, что не слышу. Потом до меня донеслись тарахтение мотора и постепенно затихающий шум колес, и я поняла, что они уехали. Я открыла дверь и вошла в дом. Там стояла тишина, и только тикали часы над кухонным столом. Я рассеянно посмотрела в окно, где за стеклом падали мокрые хлопья, словно соревнуясь, кто скорее долетит до подоконника. Мне даже захотелось сделать на них ставки. Времени у меня было предостаточно. Я знала, что они не вернутся. Ведь на самом деле я была им не нужна. А готовить для мужчин сможет и Харука.