Барбара Цитвер - Общество любительниц плавания имени Дж. М. Барри

Руки сделались сильными, ноги – могучими, пока она плыла сначала кролем, затем баттерфляем. Она нырнула, открыла под водой глаза и поплыла сквозь пласты теплой и холодной воды подобием брасса. Когда она вынырнула, солнце стояло высоко, светило ярко, и она перевернулась на спину и лежала, как показалось, довольно долго. На небе глубокого голубого оттенка не было ни облачка, и Джой охватило ощущение полного умиротворения и спокойствия.

Вдруг она почему-то вспомнила мать.

«Она здесь», – с полной уверенностью решила Джой. Кладбище Маунт-Кармель с его ржавым железным забором, с букетиками пластмассовых цветов, оставленных теми, кто не хотел украшать могилы живыми цветами, внезапно показалось не имеющим никакого значения. Ее матери там нет, явственно почувствовала Джой, ее мать здесь, с ней, в этом солнце, ветре, воде и упоительно бодрящем воздухе.

Джой перевернулась и оглядела водную гладь. Агги, Лилия, Мег, Гала и Вив брызгались, словно расшалившиеся дети. Она поплыла к ним, к этим пяти пожилым женщинам, которые еще несколько дней назад были для нее совершенно чужими. Почему они так повлияли на нее, почему стали для нее такими важными? Совершенно непонятно.

Она – работающая женщина из Нью-Йорка. Она не религиозна, не склонна к философии. Она всегда мыслит рационально, конкретно, она такая же материальная и стойкая, как небоскребы ее родного города. И если бы кто-нибудь произнес слово «ангел», имея в виду, что этих женщин «коснулся ангел», Джой расхохоталась бы ему в лицо.

Но только не сегодня.

– Разве не великолепно? – прокричала Агги, когда Джой поплыла к ней.

– Вы уверены, что тут нет мужчин? – спросила Джой.

– Мужчин нет! Никогда не бывает! – ответила Гала. – Мы свобо-о-одны! – Гала нырнула и вскоре всплыла рядом с Джой.

Джой кивнула и улыбнулась. Американка, она всегда принимала свободу как данность. Но для Галы это слово имеет особенное значение.

К ним приближалась Лилия.

– Знаешь, Гала, не всех радует свобода от мужчин, – заметила она. – Многим женщинам нравится кому-то принадлежать, нравится, когда их контролируют, когда о них пекутся.

– Но это же смешно, Лилия! – прокричала Мег. – Все люди хотят быть свободными. Хотя свобода несет с собой одиночество. За независимость нужно дорого заплатить.

– И еще дороже, чтобы отказаться от своей независимости, – заметила Вив.

Они дружно гребли. Джой подумала, что подобный разговор было бы разумнее продолжить на суше, однако не рискнула высказать предложение вслух.

– Подумайте о наших семьях, – рассудительно начала Агги. – Если бы все женщины поступали так, как им хочется, не было бы ни семей, ни детей.

– Дети еще как были бы! – возразила Мег. – Были бы миллионы детей! И никого, кто заботился бы о них! Матери бы были заняты, делая новых. – Она невесело рассмеялась.

– Ну, как раз так поступают мужчины. Сеют семя, предоставляя все остальное женам. Не все, разумеется, мужчины, но если обратиться к истории… – произнесла Агги.

– Роберт таким не был, – вставила Гала.

– Нет, он не был, – сказала Агги. – Он сделал бы для меня что угодно, и я сделала бы для него все.

– Все? – с сомнением переспросила Мег. – Вот прямо-таки все? По мне, так это попахивает рабством!

– Мег! – ахнула Агги. – Я никогда не была и никогда не буду ничьим рабом, ни для семьи, ни для друзей, ни в делах, ни в мыслях! – Агги бросила на Мег испепеляющий взгляд.

– А вот тебя, Мег, поработила твоя работа, – угрюмо проговорила Лилия. – Все твои ужасно важные исследования. И где тут свобода?

Мег засмеялась, нисколько не обидевшись:

– Я по собственной воле стала рабом своей работы. Вот где!

Джой наблюдала и прислушивалась, однако не собиралась ворошить осиное гнездо. Эти пожилые дамы и так уже раскидали его во все стороны!

– Вы замужем, Джой? – неожиданно спросила Вив.

Джой помотала головой.

– Пока нет, – мягко произнесла Агги.

– Я очень много работаю, – пояснила Джой в надежде сменить тему.

– Это не оправдание, – вставила Гала. – Вам же известно, что сказал Фрейд: люди одинаково нуждаются и в работе и в любви.

– Фрейд ничего такого не говорил! – возмутилась Вив.

– Нет, говорил! – возмутилась в свою очередь Гала.

– Я встречалась с одним человеком, – негромко пояснила Джой. – Но из этого ничего не вышло.

– И кто был виноват, он или вы? – прямо спросила Мег.

– Честно говоря, не знаю, – ответила Джой. – Наверное, я не смогла сделать его счастливым. Или достаточно счастливым.

– Никто не может сделать счастливым другого человека, – высказала мнение Вив, – если внутри того нет ощущения счастья. Потому-то многие браки распадаются.

– Неужели? – усмехнулась Мег. – То есть ты нашла главную причину? Тебе надо написать об этом книгу. Пусть все узнают!

– И напишу! – бодро пообещала Вив.

– А я с ней согласна, – сказала Гала.

– Я не хочу сказать, что женатые люди не могут быть счастливы вместе, не могут дарить друг другу радость, утешение и заботу, однако один человек никак не может исцелить другого от ощущения глобальной нехватки счастья. – Вив коротко кивнула, как будто решила для себя этот вопрос раз и навсегда.

– Но если люди несчастливы, потому что одиноки? – спросила Агги. – А потом они встречаются, и вот они уже не одиноки. Разве это не исцеление одного человека другим от нехватки счастья?

– Это совсем другое дело, – сказала Гала.

– Ничего подобного, – не сдавалась Агги.

Вив покачала головой:

– Я говорю о глубоко укоренившемся в человеке ощущении, будто он несчастлив. Это не то же самое, что одиночество.

Гала неожиданно скрылась под водой и тут же вынырнула.

– Кстати, об одиночестве, – отплевываясь, проговорила она. – Я слышала, что вы живете в Стэнвей-Хаусе. Вы уже познакомились с управляющим?

Агги бросила на Галу предостерегающий взгляд, но Гала сделала вид, будто не замечает.

– Вы имеете в виду Иэна? – уточнила Джой.

– Приятный мужчина, правда? – продолжала Гала. – И Лили у него просто красотка. Как и ее бабушка.

Джой обернулась на Лилию, лицо которой обратилось в камень.

– Вот вам одинокий мужчина, – беззастенчиво продолжала Гала. – Может быть, вам двоим…

– Иэн женат! – выпалила Лилия.

– Был женат, Лилия! Семь лет назад. Ты должна бы помнить.

Лилия, кажется, едва не лишилась дара речи:

– Тебе нет нужды напоминать мне, сколько лет прошло. Я считаю каждый день, прожитый без дочери. – Лилия доплыла до лестницы и вышла из воды.

– Стой, не уходи! – крикнула Гала. – Я зря сказала! Прости меня.

Лилия развернулась и внимательно посмотрела на нее, ее обнаженное тело побелело и окоченело.

– Ты не сожалеешь, Гала. Вовсе ты не сожалеешь. Тебе доставляет какое-то извращенное удовольствие проявлять к другим жестокость, которую тебе пришлось пережить.