Артемий Ульянов - Записки санитара морга

– Да он «безродника» прячет, поди, – догадался Борян. – Ну, я за заказчиком пошел.

– Осторожней там… И за базаром следи, – сказал ему вслед, когда он выходил в сдержанную мраморную роскошь траурного зала. И закрыл за Плохишом дверь бокса, оставшись один в комнате подготовки.

Моя в раковине инструменты, я слышал, как лязгнула высокая массивная металлическая дверь. Потом было еле различимое «заказчика прошу ко мне», за которым послышались тяжелые размеренные шаги, поспевающие за чуть слышным шарканьем Плохотнюка. Бросив убираться, замер, вслушиваясь в происходящее сквозь шум струящейся воды. И уже хотел было закрыть кран, но ситуация опередила меня.

Все произошло молниеносно. Сперва послышалась негромкая, но очень злобная нецензурщина, которая доходчиво сообщила, что у нас серьезные проблемы. Но я не мог понять – какие? Маркина была в идеальном состоянии, да и Плохотнюк не был похож на самоубийцу, чтобы ляпнуть чего-нибудь лишнего.

«Вовка! Менты!» – вспыхнуло у меня в мозгу, обдав волной нервного пота, вслед за которой пришел нездоровый пятнистый румянец. Схватив трубку радиотелефона, лежащую на столе с инструментами, услышал за дверями бокса какую-то возню, сквозь зубы приправленную руганью. Голоса Плохотнюка слышно не было, отчего стало еще страшнее. Я вдруг отчетливо представил его, сползающего по стене и зажимающего рукой ножевое ранение в области живота. Ноги враз ослабли, мерзко завибрировав волнами паники. Плохотнюка надо было срочно спасать, открыв дверь бокса и оказавшись лицом к лицу… с чем-то очень опасным.

Время пошло медленнее, растягивая по циферблату вялую удушливую секунду. Набирая трехзначный внутренний номер дежурного поста милиции, я сделал пару неровных шагов в сторону бокса, с трудом представляя, как я открою ее. И что потом скажу Бориной маме, если вообще смогу что-нибудь сказать после этой проклятой выдачи. «Боже! Спаси нас!» – молниеносно юркнуло у меня в мозгу.

Опередив меня, одна из створок двери рывком открылась, выплюнув в меня Плохотнюка. Живого, без признаков насилия. Правда, лицо его было серо-белым и до того испуганным, что Боря лишь отдаленно напоминал себя. Вырвавшись из тисков нервного отупения, я сам не понял, как схватил ампутационный нож, лежащий на краю рабочего стола с инструментами.

Странно, но кроме гроба с Маркиной, в боксе больше никого не было.

– Они говорят, это не их бабка, – сиплым шепотом выпалил Плохотнюк, тараща на меня безумные глаза.

– Что??!! – также шепотом вскрикнул я.

Прежде чем Боря успел что-либо ответить, сзади меня раздался голос Бумажкина.

– Проблемы? – отрывисто и почти утвердительно спросил он.

– Говорят, это не их бабка!!! – хором выдохнули мы, умоляюще глядя на Вовку, как на единственный шанс спастись от этого кошмара.

– Дали две минуты, потом зароют, – тихонько добавил Плохиш нетвердым голосом.

Вмиг оказавшись в боксе, Бумажкин одним рывком втащил подкат с гробом обратно в комнату подготовки.

– Охламоны! – прошипел он сквозь зубы, глядя на результат наших трудов. – На хрена брили-то ее?! Бирка где??? На месте… – выдернул он из-под рукава платья неровный огрызок клеенки с написанной фамилией.

Конечно же это была Маркина, ошибки быть не могло.

Не успел я ответить, как он схватил широкий обрывок вафельного полотенца, щедро плеснув на него первым попавшимся дешевым одеколоном, стоявшим на столе. Признаюсь, от испуга я не сразу понял, что он собирается делать.

– Да они ее не узнали просто! – зло пробормотал старший санитар, широким движением с силой стирая косметику, которую я так долго и кропотливо наносил на лицо старухи. Через несколько секунд от моей работы не осталось и следа. На мгновение замерев, Бумажкин впился взглядом в ее лицо, после чего одним решительным, но аккуратным движением свернул старухе нос. Быстро поправив платок, он двинул подкат с гробом в бокс, коротко отрывисто рявкнув:

– Быстро в «двенашку»! И закрывайтесь!

Не глядя на нас, добавил «я сам». И исчез в траурном зале.

Сначала мы было дернули в сторону комнаты отдыха, послушно выполняя Вовкин приказ, ведь больше всего на свете нам хотелось оказаться за закрытой дверью. Но… остановившись на пороге зоны выдачи, переглянулись и, не сказав ни слова, метнулись обратно к дверям бокса. Оставить Вовку в такой ситуации одного было бы последним предательством, после которого я бы не смог смотреть ему в глаза. Да и себе тоже. Тут я вдруг вспомнил, что держу в руках телефонную трубку, и поднес ее к уху.

– Алло! Говорите! Дежурный пост милиции, говорите!! Алло! – услышал требовательный голос.

– Срочно в морг!!! У нас проблема… с бандитами! – понизив голос, заполошно пролепетал я.

– Понял, высылаю наряд! – ответил мент.

– Срочно!!! – отчаянно повторил я, но трубку уже положили.

Тем временем Борян метнулся к нижнему отделению шкафа, где мы хранили всякую ритуальную всячину и, немного порывшись в нем, вытащил из-за пакетов с покрывалами и бумажными тапочками маленький железный топорик, ручка которого заканчивалась гвоздодером. Сжав его в руке до белых костяшек, он умоляюще вопросительно смотрел на меня, всем своим видом беззвучно вопя «что делать-то?». В эту секунду в траурном зале послышались шаги. А мгновение спустя спокойный Вовкин голос:

– Конечно, она. И бирка на месте. Посмотрите.

– Да, в натуре – она… – ответил кто-то немного растерянно. – Только без бороды…

– Вот здесь распишитесь, – невозмутимо сказал Бумажкин. И вскоре выкатил подкат с гробом в зал, к мраморному постаменту. Теплая волна облегчения накрыла меня с головой.

– Нормально вроде, – прошептал Плохотнюк, не выпуская топорик.

– Ага, – вяло сказал я, стоя с ножом в руках.

Опять замерев, мы вслушивались в происходящее за дверью. Спустя полминуты входная дверь траурного зала лязгнула задвижкой, поставив точку в самых опасных похоронах в моей жизни. И только когда заурчал движок катафалка, с облегчением понял, что все позади.

– Ого, какие вы страшные! – язвительно сказал вышедший из бокса Вовка, недобро ухмыльнувшись. – Я вам чего сказал делать?!

– Ну, мы… решили… – попытался я что-то объяснить, но не смог, виновато заткнувшись.

– Да мы ж все нормально сделали! – ответил Боря, несмело оправдываясь.

– То есть у вас нормально выдача прошла? Маркину без проблем отдали, да? А чего ты, Тёмыч, нож-то в руках держишь?

– Откуда ж я знал, что они такие идиоты? – ответил я, кладя нож на стол. Глядя на меня, Плохотнюк подошел к шкафу, вернув топорик на место.

– А откуда знал, что бабку брить надо? Ты это вчера с братвой обсуждал, а?

– Да нет… но они ж сказали, чтоб в лучшем виде… – начал было Боря.