Алиса Ганиева - Салам тебе, Далгат! (сборник)

Дагестанские села очень хороши для проведения зрелищных мероприятий. Раньше города и села строились скученно, как один большой многоэтажный замок с родовыми кварталами и башнями. Улочки отделялись друг от друга каменными арками, а плоские крыши одних домов становилась дворами тех, что выше. Дома во многих старинных селах построены так крепко, что стоят с XIV, а то и с XIII века в неизменном виде.

Вернее, не стоят, а стояли. За последнее столетие многих жителей переселили, кто-то уехал добровольно. Без людей древние постройки разрушаются, а подогнать к ним стройматериалы для восстановления невозможно из-за плотной застройки. Напротив Чоха, на самой вершине горы расположено живописное, а теперь опустевшее селение Гамсутль. Раньше это была многолюдная природная крепость, на двух тамошних возвышенностях до сих пор стоят дома в свое время конкурировавших между собой ханов. А теперь в Гамсутле осталось всего два человека. Это пожилые мужчина и женщина, которые живут в разных конца села и даже не общаются друг с другом из-за какой-то давней мелкой ссоры. Периодически они берут каждый своих ослов и спускаются в Чох за продуктами.

Но я говорила о зрелищах. Раньше многоярусное село играло роль амфитеатра, а сельская площадь – роль сцены. Периодически на этой сцене под открытым небом проходили народные спектакли, в которых действовали маски: уздени, беки и прочие. Причем театральные сражения разворачивались не только на площади, но и на крышах домов, а зрители активно участвовали в действии. Кое-где в селах до недавнего времени еще существовали народные театры, по крайней мере, мои бабушка и дедушка успели даже кого-то сыграть.

В советское время сельчане, и в том числе гунибцы, обожали гастроли махачкалинского Аварского театра. Спектакли обычно проходили в клубе, народу набиралась тьма. Пару раз я была в современном Аварском театре. Если на улице холодно, то люди набиваются в зал в тулупах и в шапках. На руках кричат грудные дети, кто-то громко разговаривает по телефону, кто-то ест! В общем, зрители ведут себя так, как будто находятся на улице и смотрят уличное представление. В Аварском театре играет пожилая русская актриса. В детстве ее удочерили аварцы, и она прекрасно владеет языком, хорошо произносит все горловые звуки. Встречают ее на «ура».

Впрочем, театр уже не столь популярен, как раньше. Все внимание публики занимают местные эстрадные певцы. Они всегда были в большом почете. Еще лет двадцать-тридцать назад огромной славой в горах пользовались исполнители из народа, певшие живыми сильными голосами, подыгрывающие себе на пандуре, чангуре, агач-кумузе или каком-нибудь другом местном инструменте. Современные молодые «звезды» аварской, даргинской, лезгинской и прочих эстрад большей частью поют под фонограмму, а мелодии воруют у российских или восточных попсовиков. Народных певцов и самодеятельных композиторов, которыми славился Дагестан, сейчас мало, из легендарных звезд осталась в живых только Муи Гасанова. Она и сейчас отлично поет.

Изначально певцы одновременно были поэтами, они исполняли под музыку свои стихи. У лезгинов по примеру персов проводились состязания певцов-ашугов. На площадь выходило несколько импровизаторов, которые должны были на месте сочинить песню на заданную тему. В награду победитель получал быка, то есть целое состояние.

Многие дагестанцы и сейчас отлично импровизируют. Пожилые люди легко выдумывают меткие двустишия и четверостишия «к случаю» и знают наизусть большое количество стихов и целых поэм. Когда у одной моей родственницы сгорела в хлеву любимая корова, она тут же сочинила длинный плач. А моя воспитательница в гунибском ясли-саде как-то вдохновилась тем, как я играю, и написала на клочке бумаги посвященное мне лирическое стихотворение. Оно до сих пор, кажется, где-то хранится. И здание гунибского ясли-сада все еще стоит. Совсем рядом с майданом, по которому много лет назад маршировали русские полки.

В Махачкале нет детских площадок, а детей много. Дети обычно лазают по гаражам, качаются на турниках и бегают по улицам. На Ураза-байрам – праздник окончания поста – они ходят от магазина к магазину и выпрашивают сладости у продавцов и прохожих, а на Навруз-байрам – день весеннего равноденствия – прыгают через костры. Для того чтобы сделать костер, люди обычно поджигают лежащий на обочине мусор. А мусора хватает, потому что урн на улицах нет, баки переполнены, а коммунальные службы работают плохо. Между прочим, мусорные баки тоже часто горят. Мэр города как-то сказал по телевизору, что лично дежурил в своем автомобиле около свалки и своими глазами видел, как глава одного из городских районов поджигает мусорный бак. Правда, главу района, кажется, никак не наказали.

Мэр Махачкалы – самый заботливый, интеллигентный и честный из всех мэров. Если я не ошибаюсь, злые люди покушались на него тринадцать раз. После одного из покушений мэр сел в инвалидную коляску, но это не помешало ему вывести дагестанскую столицу на новый уровень.

Каждый вечер после окончания работы мэр возвращается с площади домой по улице Гаджиева. Тогда улицу перекрывают, движение останавливают, маршрутные такси загоняют на тротуары, а вдоль дороги до самого его дома выставляют вооруженных милиционеров в бронежилетах.

Махачкалинские милиционеры ходят с большими автоматами наперевес. Когда они обедают в уличных кафе, то кладут автоматы и фуражки на стол и так едят.

Еда в большинстве махачкалинских кафе недорогая и вкусная. Среди девушек особенно популярны кофейни. Есть и такие кофейни, куда мужчинам без сопровождения девушек вход запрещен.

Самое распространенное дагестанское блюдо – хинкал. Причем у каждой народности существует своя разновидность. Аварский хинкал, например, – это пышные куски теста, которые варятся в мясном бульоне и подаются вместе с мясом, бульоном с чесноком, различными соусами, сыром и урбечем. Урбеч – густая масса темно-коричневого цвета, получаемая из растертых поджаренных семян конопли, льна, подсолнуха или абрикосовых косточек.

С хинкалом обычно подают черный льняной урбеч, а в каши добавляют светло-коричневый, абрикосовый. Кстати, хинкал – это множественное число, а хинк – единственное. Каждый пышный кусок теста – и есть хинк. Грузины, перенявшие это слово у аварцев, добавили к нему свое окончание «и», отсюда получилось «хинкали», которым в Грузии именуют блюдо, похожее на пельмени. Только защипывают эти пельмени по-другому, и еще в них много мясного сока. В Дагестане такое блюдо называется курзе. Курзе нельзя есть вилкой, а только руками, иначе весь сок растечется по тарелке. Курзе бывают не только с мясом, но и с творогом, с крапивой, с молозивом. Иногда курзе тоже называют хинкалом.