Том Вулф - Голос крови

– Что такое меренга? – спрашивает Нестор.

– А фиг ее знает, – в ответ. – Пусть разойдутся по квартирам, а тогда уже пойдем мы.

Как скажешь… репортер . Всю операцию разрабатывал он, Джон Смит, взявший на себя роль командира. Возможно, на этой территории ему и карты в руки. Вообще-то Нестор сомневался, но он сильно зависел от Смита. Где взять другого союзника? Ладно, пускай делает по-своему.

И вот они стоят перед домом. Наконец Джон знаками велит достать шумомер. Обливающийся по́том Нестор вынужден признать правоту напарника. Деловые костюмы… прибор… никто не примет их за подозрительных бродяг, шныряющих возле дома престарелых. Если двое мужчин так одеты в дикую жару, значит, они здесь по серьезному поводу.

В одиннадцать тридцать, по мнению Джона Смита, – удачный момент. Парадный вход, который трудно назвать входом в обычном архитектурном смысле, представлет собой десятиметровый проход между соседними зданиями. Слава богу, никакой консьержки или привратника. Они проходят насквозь и оказываются перед квадратным внутренним двориком. Как и внешний, он служит бесплодным напоминанием об утраченном рае, где росли пальмы, кусты и цветы… а в самом центре, в небольшом бассейне, пускает вверх хилую струю старый фонтан. На уровне второго и третьего этажей по всему периметру двора тянутся галереи, а на первом каждая квартира обзавелась задним крыльцом. На случай сломанного лифта. Все три этажа соединяет наружная лестница.

– Мы поднимемся лифтом на третий этаж, – сообщает Джон, описав траекторию указательным пальцем, – а затем пешком спустимся во двор, хорошо?

Поднимаются наверх, потом выходят на наружную лестницу и тут слышат назойливый механический шум. В дальнем конце галереи черный уборщик в форме чистит пол мощным пылесосом. Снизу доносится цоканье ходунков. Где-то рядом – громкие вопли «ящика». Больше ни души, никто не вышел погреться под жарким полуденным солнцем. Джон Смит медленным шагом идет мимо жилых квартир по наружной галерее, и следом за ним – Нестор со своим «ультразвуковым локатором».:::::: Я похож на здешнего техника?:::::: Кто-то прибавил громкость телика, так что стало слышно каждое слово. «Он же был ее гастроэнтерологом в течение пяти лет! » – театрально восклицает молодая актриса, персонаж очередной мыльной оперы. – А теперь он ее любит и при этом раздвигает ей ягодицы во время колоноскопии? Ох уж эти мужчины… – Последнее слово она повторила несколько раз на все лады. – То, что у них происходит ниже пояса, – это отдельная песня!» Рядом с дверью на полу стоит чугунная лягушка, выкрашенная в салатный цвет. Огромная и, наверно, тяжеленная. По обе стороны от двери – небольшие окна. Нестор с журналистом не стали в них заглядывать. Следующая квартирка ничем не отличается от первой, разве что там смотрят ситком с наложенными взрывами притворного смеха… а вход охраняет чугунный пещерный житель, похожий на гориллу. Пожалуй, потяжелее лягухи. Из следующей квартиры… что это? «Дискавери»?.. доносится рычание, да не одного льва, а целого прайда! От рыка вкупе с ревом пылесоса Нестор чуть богу душу не отдал. Рядом с дверью – здоровый горшок с красной геранью… которая при ближайшем рассмотрении оказывается ненастоящей. Из-за этой какофонии Джону приходится наклониться к самому уху напарника.

– Ты присматривайся к этим… штуковинам… перед каждой дверью. Может, по ним догадаемся, где живет художник?

Нестор кивает. Ему уже обрыдло выслушивать указания. Кого этот парень из себя строит? Великого детектива?

Они проверяют еще две квартиры… с тем же успехом. Джон Смит снова тянется к уху напарника.

– Первый раз вижу, чтобы телевизоры включали так громко! Они что, все глухие?

– Они ж на ходунках. Кому и быть глухими, как не им!

Нестор говорит без тени улыбки. Смит улавливает резкость тона, но явно не понимает его причины, и Нестору становится стыдно. Здесь, на галерее, так шумно, что они даже не услышали, как к ним приблизились две старушки. Одна так сгорбилась над своим ходунком, что голова оказалась на уровне грудной клетки Нестора, а глаза у нее без остановки слезятся. Остатки крашеных волос взбиты пучочками, чтобы создать впечатление густой поросли, но между ними откровенно просвечивает голый череп. Нестор чувствует жалость и внезапное желание взять старуху под свое крыло. Вторая благодаря трости держится прямо. Ее седые волосы поредели так сильно, что с одного боку образовалась проплешина. Зато она полнее и может похвастаться большим круглым лицом. А еще она не робкого десятка. Подошла к Джону Смиту со словами:

– Я могу вам помочь? Кажется, вы что-то ищете?

Это было сказано… тоном школьной директрисы. Джон выдал в ответ что-то несусветное… Гуннар Гертер?.. и, показав на Нестора, добавил:

– А это мой техник, мистер Карбонелл.:::::: мой техник!:::::: Мы замеряем уровень шума.:::::: ишь, залебезил!:::::: – и Смит показал на дозиметр в руках напарника.

– Ха! – Сардонический смешок. – Шум? У нас? А по-моему, так его мало. Вам напомнить, кто способен производить шум? Живые люди.

Джон Смит рассмеялся.

– Не знаю, не знаю. Наш прибор показывает высокий уровень. – Показывает на ревущий пылесос в отдалении и на соседнюю квартиру, откуда несутся громкие шоу. Очередной вопрос «Кто вас послал?» или «Вы, собственно, откуда?» он предупреждает: – Кстати, может, вы внесете ясность. Нам очень нравятся эти скульптурки. Здесь случайно не живет художник, который изготовляет их своими руками?

Сгорбленная старушка презрительно фыркнула.

– Живет тут один, называющий себя художником! – Голос у нее неожиданно пронзительный и сильный. – Что он там делает, лично я ни разу не видела. Главным образом отравляет атмосферу. Запахи из его квартиры ужасные, ужасные. Так вы из «Окружающей среды»?

О чем это она? Нестор было напрягся, но Джон Смит незамедлительно реагирует:

– Да-да.

– Ну наконец-то! – восклицает дородная старуха с тростью. – Три месяца мы жаловались на этого типа, и все без толку. Оставляем запись, но никто не перезванивает. У вас там, наверно, не автоответчик, а мусорный пакет цвета сами знаете чего.

Сухонькая старушка перебивает:

– Лил, пошли. В столовой мерингу дают.

– Эдит, меринга – это танец. А тут лимонная меренга .

– Да знаю я, знаю. Если мы опоздаем, то на нашу долю ничего не останется, а ее дают только сегодня.

– Можно подумать, к нам каждый день приходят из «Окружающей среды»! Не переживай, Далия оставит нам пару кусочков. В сумочку спрячет. Оооо! Слышите? – Дородная показала пальцем вниз.

Оттуда послышалось нарастающая дробь, цок цок цок цоканье ходунков, еще более громкое, чем при высадке десанта из микроавтобуса. Вся эта рать куда-то страшно спешила.