Рэнди Цукерберг - Точка сложности. Как я работала в Facebook

В Сети любой рассказ о личном становится своего рода новостью, вызывает отклик у аудитории. Рождение массовых движений, грандиозные социальные перевороты становятся возможны лишь тогда, когда отважные храбрецы собственным примером подталкивают к этому остальных. Реализация себя как личности — это гораздо больше, чем перепост понравившихся цитат и фотографий. Кто-то верит в идею, а кто-то находит в себе силы встать на пути танков.

В мире, где люди остаются самими собой и в реальной, и в виртуальной жизни, мы можем узнавать намного больше о знаменитостях, политиках и, конечно же, обо всех, с кем нам приходится сталкиваться каждый день.

Я всей душой верю в силу личности. Однажды я сказала, что анонимности нет места в Интернете.

С ее исчезновением Всемирная паутина очистится, явив миру свои лучшие, наиболее полезные стороны. Интернет-травля станет невозможна. Очевидно (по крайней мере, для меня), что мало кто станет унижать других, используя свое реальное имя и фотографию.

Естественно, это не означает, что загадочные ники и многозначительные аватарки навсегда исчезнут из нашей жизни. В некоторых сообществах или на конкретных сайтах при обсуждении болезненных или тонких тем анонимность может быть необходима человеку для ощущения безопасности и защиты личного пространства. Активисты и участники протестных движений нуждаются в поддержании секретности. Обсуждение вопросов здоровья или общение с жертвами преступлений проще вести под выдуманными именами. Но все это — исключения из правила. В реальной жизни все мы пользуемся реальными именами. Так почему бы не ввести то же правило в Интернете?

В Сети наша личность проявляется особенно ярко, а значит, по поведению человека в Интернете можно многое понять и о том, каков он в реальной жизни. Каждое слово или действие сегодня приходится подтверждать документально. Говоришь, что где-то побывал, — выкладывай фотографию. Как говорится, «грузи фотку, а то не поверю».

В собственной жизни мы одновременно и артисты, и режиссеры. Наши интернет-личности становятся отражением реальности. В 2013 году исследователи из Кембриджского университета, проанализировав профайлы двадцати пяти тысяч американцев, с вероятностью в 95% смогли определить возраст и национальность пользователей, с вероятностью в 85% — их политические предпочтения, с вероятностью в 82% — является ли пользователь христианином или мусульманином, и с вероятностью в 60% — пережил ли пользователь развод родителей в возрасте до 21 года.

Именно сила личности заставила Флоренс Детлор, 101-летнюю бабушку из Менло-Парка, научиться пользоваться «Фейсбуком», чтобы быть в курсе жизненных перипетий своих внуков, семьи и друзей.

Сила личности сподвигла Аарона Дюранда — пользователя «Твиттера» из Портленда, что в штате Орегон, — спасти мамин книжный магазинчик от разорения. Когда он написал пост с просьбой о помощи и пообещал купить буррито каждому, кто купит книг как минимум на 50 долларов, на его послание откликнулись сотни людей. В итоге в магазинчик хлынула такая толпа покупателей, что бизнес матери Аарона остался на плаву.

Сила личности воссоединила Джоя Крисостомо, шестидесятивосьмилетнего жителя Нью-Йорка, с его давней подругой Вилмой Крацун. Джой познакомился с ней в Лондоне, где в 1970-х годах работал официантом. Через некоторое время он переехал в Бразилию, затем в Нью-Йорк, и связь оборвалась. Спустя сорок лет, в феврале 2011 года, Джою позвонил их общий знакомый: Вилма нашлась на «Фейсбуке». Они написали друг другу, потом вместе поехали в Париж, влюбились и в апреле 2012 года сыграли свадьбу.

Конечно, перемены входят в нашу жизнь с трудом. Использование реальных данных может стать проблемой для того, кто активно пользуется социальными сетями и банковскими сайтами, знакомится, ищет работу в Интернете и т. д. Появилась целая индустрия, которая помогает людям улучшать их репутацию в Сети и продвигать их сайты на верхние строчки поисковиков.

Тут-то и возникает проблема личного пространства. Хотя плюсы открытой онлайн-деятельности перевешивают минусы, люди тем не менее ощущают свою уязвимость. Однако, прежде чем пускаться в яростные споры, спросите себя, отчего вам на самом деле так неуютно. Есть ли в происходящем что-то действительно плохое или же дело в непривычности — в том, что вам тяжело принять грядущие изменения?

Больше всего я люблю приводить в пример ситуацию с определителем номера. Сначала люди восприняли в штыки его появление. Как можно, это ведь вторжение в личное пространство! Люди теперь будут знать, кто им звонит! Но сегодня никто и представить себе не может жизнь без него. Не знаю, как вы, но я, видя звонок с незнакомого номера, сразу же включаю голосовую почту. Определитель номера стал чистой выгодой. Частенько изменения получают популярность не сразу, но потом становится очевидным, что они приводят лишь к лучшему.

Так давайте же будем собой везде и всегда. Примерять маски весьма утомительно! Вести диалог при открытом общении куда проще.

Конечно, Интернет может не только значительно улучшить нашу жизнь, но и принести в нее множество проблем. Это касается всех передовых технологий. Порой они кажутся чем-то волшебным, но сами мы далеко не волшебники.

На заре появления «Фейсбука» практически весь сайт был скроен по образцу программы, использующейся в колледжах и университетах по всей стране. В профайле в качестве приложения можно было загрузить список своих занятий или озвучить планы на весенние каникулы. А еще в «Фейсбуке» того времени была «Стена» (ныне часть ленты событий) — белое поле, на котором одномоментно могло появляться лишь одно сообщение. Вместо рекламы «Фейсбук» тогда использовал «флаеры».

Однажды вечером я выполняла в «Пауэр пойнте» работу для маркетингового отдела. Мне нужно было увидеть, как флаер будет смотреться на «Фейсбуке», так сказать, вживую. Мы с коллегой быстренько смастерили фальшивую рекламку о вечеринке в женском клубе Стэнфорда, якобы намечавшейся на следующий день. (Название женского клуба было настоящим, коллега узнала его от знакомых.) Затем мы опубликовали флаер на «Фейсбуке». Когда презентация была готова, я захлопнула ноутбук и поплелась домой отдыхать. Ночь работы далась мне тяжело.

На следующее утро я проснулась с жуткой мыслью. Мы забыли убрать флаер.

«Вот черт!»

Естественно, пост мы немедленно ликвидировали, но было уже слишком поздно. Участницы клуба начали собираться десятками. Ко всему прочему, в колледже шла экзаменационная неделя, в течение которой запрещены любые собрания студенческих организаций. Случайный флэшмоб закончился только после того, как охранник заорал в громкоговоритель: «Вечеринки не будет. Вечеринки не будет!»