Фаусто Брицци - 100 дней счастья

Да, убийца все-таки есть, хотя роман написала совсем не Агата Кристи. Его спокойно можно назвать серийным, потому что он убил не меня одного, а несколько миллионов человек. Гитлер и Ганнибал Лектор могли бы ему позавидовать. Ежегодно от его рук умирает примерно каждый третий человек на земле. Согласно статистике, это – одна из причин, почему вымирает Европа. Словом, я оказался в отличной компании. Фамилии у моего убийцы нет, а имя довольно короткое. Так называется одно из созвездий. Это печальное слово – рак. Некоторые предпочитают говорить «опухоль» («tumor» в переводе с латинского означает «вздутие» – вот для чего нужна латынь), врачи же называют его «неоплазия» (что в переводе с греческого означает «новообразование» – вот для чего нужен греческий). А я назвал его «дружище Фриц». Звучит не так угрожающе и как-то дружелюбнее.

Эта история о том, как я прожил последние сто дней своей жизни на планете Земля в компании дружищи Фрица.

И еще о том, как, вопреки всякой логике и предсказаниям, эти сто дней оказались самыми счастливыми в моей жизни.

Давайте вернемся на шаг назад и посмотрим, как я жил до недавнего времени, а иначе вам будет непросто разобраться в событиях моей истории, ведь это все равно что смотреть сериал «Остаться в живых» с шестого сезона.

Не стану слишком надоедать. Для начала я расскажу о главных событиях собственной жизни, потом представлю действующих лиц, и, наконец, если позволите, подведу итоги и выскажу кое-какие разрозненные соображения. Так что давайте поскорее перейдем к сути дела и обратимся к тому дню, когда дружище Фриц постучал в мою дверь.

Зовут меня Лучио. Среди самых ужасных имен это занимает седьмое место в хит-параде после Пино, Рокко, Фурио, Руджеро, Джино и недосягаемого по отвратительности Дженнаро. Моя мама фанатела от старика Баттисти, «Солнечная песня» которого в те самые годы раздавалась из всех музыкальных автоматов, так что словосочетание, которым мне предстояло подписываться всю жизнь, оказалось предопределено: Лучио Баттистини. Теперь дошло? Да, да, в том-то и штука, что по иронии судьбы фамилия моего отца была Баттистини. Сейчас-то вы понимаете, почему моя жизнь неуклонно шла в гору, а не под горку? Представьте себе парнишку из семидесятых, прыщавого жиртреса в очках с толстенными стеклами, которого зовут почти один в один как самого знаменитого итальянского барда, и сознайтесь, что вы сами не устояли бы перед искушением его подразнить.

Признаюсь, я рос несчастным и закомплексованным неудачником. Сегодня меня совершенно точно, и чуть ли не ласково называли бы «обычным лохом». Я обладал всеми данными, чтобы девушки разбегались от меня, как от мандзонианского чумного: обожал комиксы, триллеры и песни бардов, покончивших с собой.

Судьба предлагала мне два варианта: стать компьютерным гением, придумать новую оперативную систему, сидя в отцовском гараже, и заработать миллиарды или схватить автомат, завалиться в ближайший супермаркет и устроить там заварушку. Увидев мое лицо в выпуске новостей, родственники, друзья и соседи воскликнули бы в один голос: «Да, странный был тип, очень уж странный!»

Но я выбрал третий вариант и превратился из гадкого утенка в прекрасного лебедя. Конечно, не такого крутого, как в сказке, но вполне себе сносного, полноценного лебедя. В четырнадцать я уже похудел на двадцать килограммов, в основном благодаря стремительному росту гормонов, прикупил контактные линзы (произведенные, хоть никто об этом и не догадывается, угрюмым немецким окулистом по имени Адольф Гастон Юджен Фик, непревзойденным гением двадцатого века, но изобретенные за четыреста лет до него его светлостью Леонардо да Винчи). Спустя три года, в семнадцать лет, я стал самым молодым чемпионом Италии по водному поло в серии А, а это не шутки. На самом-то деле я был запасным вратарем и добрую часть игр проводил в халате на лавочке, но пару раз я все-таки встал на ворота и даже отразил штрафной, так что титул вполне заслужил.

Мне всегда нравилось плавать, особенно я любил «баттерфляй», который все дети из природного чутья называют «дельфинчиком», поскольку и дураку ясно, что бабочки плавать не умеют. В школе я избегал конфликтов интересов, умудрился не превратиться в изгоя и нежно лелеял в себе большое и вполне разделенное чувство: любовь к бутербродам с маслом и джемом. 110 калорий в кусочке хлеба, плюс 75 – масло и еще 80 – джем, итого 265. Силы оказались неравны.

Примерно десять лет я изо всех сил старался удержать кубики в районе пресса, но когда мне исполнилось двадцать шесть, я прекратил истязать себя, поскольку стал жертвой несчастного случая с участием скутера «веспа», в результате которого повредил связки колена, а заодно и заметно прибавил в районе талии. Если верить противным весам, двадцать килограммов, потерянных в годы взросления, вернулись, а с ними явились и другие. В результате, я вырос в этакого Шрека под метр девяносто весом сто десять кило. Так что не нервируйте меня, а лучше читайте дальше.

Я закончил классический лицей, получил диплом Высшего института физвоспитания (для посвященных «ВИФ»). В двадцать восемь лет устроился на работу в спортзал. Не в надраенный до блеска идеальный фитнес-клуб из фильма Траволты, нет в самый обычный местечковый спортзал, ютящийся в подвальном помещении грустного кондоминиума середины пятидесятых. В спортзале располагался небольшой бассейн, уложенный поблеклой голубоватой плиткой, которая мечтала о том, чтобы возродиться к жизни и послужить верой и правдой новому бассейну «pool infinity». Теперь я – тут звук фанфар: та-дам! – спасибо, спасибо – инструктор по плаванию, аэробике и НЖЯ (курс «ноги-живот-ягодицы»), а главное, по аквааэробике. Иногда еще подрабатываю личным тренером, если кто-то попросит, а просят обычно роскошные домохозяйки. Роскошные в том смысле, что их формы уже не влезают ни в один купальник, но они не сдаются. В общем, пытаюсь заработать на хлеб своими руками, насквозь пропахшими хлоркой. Кстати, вы знали, что типичный запах хлорки (вроде бы, это известно всем с раннего детства) – не что иное, как химическое соединение собственно хлора и мочи тех, кто плескается в бассейне? Чем сильнее пахнет, тем меньше вас должно тянуть окунуться в бассейн. Не говорите потом, что я вас не предупреждал.

В общем, пока я мечтал об олимпийской медали, которая бы упокоилась на моей груди, представлял, что слышу громкие звуки итальянского гимна, и чувствовал, как по коже вот-вот забегают мурашки волнения, приходилось перебиваться работенкой, уготованной самой жизнью. Я проводил шесть часов в день в полуподвальном спортзале, где запах пота волшебным образом смешивался с запахами, доносившимися из ближайшего вьетнамского ресторана. В свободное время я умудрялся приблизиться к своей мечте: тренировал юношескую команду по водному поло. Ребята лет по четырнадцать-пятнадцать: хуже возраста не придумаешь. Я отобрал их в лицее, где преподавала моя жена, и тренировал в местном бассейне пару раз в неделю. По правде говоря, результаты особо не радовали. Столько труда, сколько пропущенных голов. На местном чемпионате в своей категории мы заняли почетное предпоследнее место, к счастью, скатиться ниже нам не удалось, потому что ниже этой серии не бывает. В этом году мы висели где-то посередине таблицы – ни тепло ни холодно. Но что я все жалуюсь – нет в мире лучшей судьбы, чем судьба человека, который хочет заложить в детское сердце любовь к спорту.

Читать дальше