Диана Машкова - Если б не было тебя

– Маруся. – Он осторожно встряхнул жену за плечо. – Нам важно, чтобы Андрюшке жилось хорошо. Правильно?

Молчанова дрожала всем телом под холодным апрельским солнцем. Губы ее двигались, шевелились, но не произносили ни «да», ни «нет».

– Наши желания не имеют значения. Главное, чтобы ребенок был счастлив. Ведь так?

Она посмотрела на мужа с обидой, с болью. Но не решилась возразить.

– Ты же сама всегда говорила, что нужно защищать не только ребенка, но и женщину, его мать. Что в родной семье малышу лучше всего. И только если это невозможно, опасно для жизни, нужно искать приемную семью, в которой человек сможет вырасти.

Маша молча кивнула.

– Пойдем, ты замерзнешь здесь без пальто. Да и нас могут позвать в любую минуту.

Ждать пришлось целый час. За дверью происходило непрерывное движение: слышались разговоры, раздавались звонки. Из обрывков телефонных бесед складывалось такое ощущение, что кого-то разыскивают. Наконец Олега с Машей пригласили в зал. И снова эта глупая церемония «суд идет», снова неживые разговоры по форме. Какое может иметь значение протокол, когда решается судьба человека? Маленького ребенка, который не может постоять за себя!

Разрешили сесть.

– Мы нашли возможность не переносить заседание, – во взгляде судьи Маша по-прежнему ничего не смогла прочесть, кроме суровости, – принимая во внимание то, что заявители иногородние. Поэтому готовы рассмотреть все нюансы дела сегодня. Прошу пригласить в зал Екатерину Викторовну Шварц.

Олег непроизвольно кашлянул, поперхнулся, но промолчал.

– На данном этапе в качестве свидетеля, – сжалившись, пояснила судья.

В зал заседаний прошла невысокая женщина, одетая в поношенные джинсы и видавший виды свитер. Редкие темные волосы, некрасивое лицо, но все еще привлекательная фигура. Видимо, она хорошо знала о своих преимуществах: встала, выпятив одно бедро и выставив вперед грудь. В ее позе был какой-то вызов, чрезмерная наигранность, но Маша подумала, что это все от волнения. Если бы ее саму сейчас попросили встать, нет сомнений, она тоже смотрелась бы неживой куклой. Как ни старалась, Молчанова не могла разглядеть в чертах Екатерины Викторовны лица Андрюшки. Разве что глаза – такие же небесно-синие, как у сына – могли говорить об их родстве.

– Мы вас слушаем.

– В общем… – женщина испуганно замолчала, потом собралась с духом, – у меня есть сынок. Зовут Андрюшка…

– Суду это известно, – судья нетерпеливо перебила, – говорите по существу. Вы хотите восстановиться в родительских правах?

– Да.

– А что с вашими старшими детьми? Вы уже подали иск их опекунам?

Было видно, что Катя оказалась не готова к такому повороту событий.

– Пока не нашла их, да. – Женщина нервно сглотнула. – Но собираюсь.

– В чем причина вашего желания вернуть детей?

– Как же, – она затравленно взглянула на судью, – это ж мои, родные! Вы не думайте. Я люблю. Только денег не было, не могла прокормить.

– А теперь что-то изменилось?

– Теперь устроилась на работу. Постоянную, – Екатерина Викторовна улыбнулась, и Маша заметила, какие плохие у несчастной женщины зубы.

– Кем?

– Да уборщицей, в ресторан. По ночам надо работать, зато платят хорошо!

– И кто же будет сидеть в это время с детьми?

– Мама моя, Елена Шварц.

– Хорошо, – судья бросила быстрый взгляд на прокурора, – у нас есть сведения, что на момент рождения вашего младшего сына Андрея у вас не было постоянного места жительства.

– Как это?! – Женщина возмущенно вскинула брови. – Я всегда у матери была прописана.

– Правильно. Но по данным участкового вы там не жили.

– А этот-то тут при чем? – В глазах Кати сверкнула ненависть. – Он всегда ко мне придирался! Жила – не жила. Какая разница?

– Хорошо. Итак, сейчас вы живете с матерью, бабушкой ваших детей. Она согласна помогать вам в воспитании.

– Да! – Катя обрадовалась, что ее наконец услышали. – Только она теперь не ходит, парализовало ее. Понимаете? Поэтому и меня обратно жить позвала.

Прокурор с судьей многозначительно переглянулись.

– Расскажите, что же все-таки заставило вас преодолеть такой трудный путь? Найти сына в другом городе, купить билеты, приехать за ним?

– Понимаете, – женщина долго подбирала слова, боясь ошибиться с объяснениями, – я раньше не могла ребеночка содержать. А сейчас могу! И с жильем теперь уже все хорошо. Расселение у нас скоро в доме, квартиру новую дадут, всем места хватит – чем больше людей в комнате прописано, тем больше метров…

Девушка-секретарь, не удержавшись, щелкнула языком. Судья бросила на свою подчиненную суровый взгляд, но было уже поздно: Екатерина заподозрила неладное, замолчала. Только сейчас, когда женщина в очередной раз покачнулась на нетвердых ногах, Молчанова поняла, что за нервозностью стоит еще одна причина: Катя была пьяна.

Повинуясь безмолвному приказу начальницы, девушка встала из-за своего стола и снова подошла к Олегу с Машей.

– Судья просит вас подождать за дверью.

И снова перед глазами белое полотно двери, на которое больше не было сил смотреть. Через двадцать минут – они сидели, отсчитывая секунды – выпустили Екатерину Шварц. Ни на кого не глядя, глаза в пол, женщина поспешила к выходу. Маша, не успев сообразить, зачем это делает, бросилась следом за ней. Нагнала ее в коридоре, остановила.

– Простите, что там?! – Она схватила женщину за тощую руку.

Та подняла на Молчанову мутный взгляд, решительно вытащила свою ладонь и, дохнув в лицо Маши перегаром, пробормотала.

– Сказали, с вами ему будет лучше…

– Да?!

Катя с досадой махнула на Молчанову рукой и собралась идти своей дорогой.

– Спасибо вам огромное, – скороговоркой проговорила Маша.

– За что?!

– За Андрюшку! Он подрастет, мы объясним, что вы его любите, просто не могли быть рядом… Вдруг потом встретитесь?

– Не надо ничего…

– Почему?! Все еще изменится, образуется.

Катерина горько усмехнулась.

– Знаете, это сорваться легко… Не выдержать удар, поплыть по течению… А выбраться, – женщина прищелкнула языком и, оттопырив нижнюю губу, отрицательно покачала головой, – нееет. Нельзя.

Маша вздрогнула: от этих слов веяло такой безнадежностью, словно человек заживо себя похоронил. Мама Андрюши покачнулась на нетвердых ногах и, придерживаясь ладонью за стену, медленно направилась к выходу…

Дни пролетали как мгновения – хлопоты и заботы наполнили жизнь до краев. Молчанова с удивлением поймала себя на мысли, что всего год назад, в это же время, весной, они с Олегом сидели в душной аудитории и, пристыженные, смотрели фильм Ролана Быкова. Сколько воды утекло с тех пор! Прошла целая вечность.

– Послушай, – Маша тихонько подкралась к Олегу, который варил ребятам кашу на ужин: в черном фартуке, с поварешкой в руке муж выглядел удивительно привлекательно. – А почему мы с тобой раньше не замечали, что дети это такая радость? Думали, ребенок приносит сплошные проблемы, переживания.