Борис Гайдук - Плохие слова

Да нет, неудобно.

Частная собственность. Уплочено.

— Я насчет картин. От Гриши Капитанова.

— Давай, заруливай. Это чё, полный фургон, что ли?

— Нет, тут немного.

— Вон к той будке подгоняй, пока туда положим. А потом в фуру наверх закинем.

— Может, упаковать, чтобы не помялись. У меня скотч, поролон, веревки…

— Ладно, мы сами сообразим. Ничего с ними не будет.

Гараж показался неожиданно просторным и темным. Даже старый волговский двигатель и стопка зимней резины теперь не так загромождали его.

Покрасить его в какой-нибудь веселый цвет, что ли?

Зимнюю резину, кстати, пора обувать, по утрам уже первый ледок.

Сергей выкатил из гаража колеса, достал домкрат.

Сейчас обязательно нужно чем-нибудь заняться.

Несколько раз он прерывался, садился на табуретку и курил.

В следующие дни тоже много курил, сигарет улетало по полторы пачки в день.

Выпал и растаял первый снег.

Картины доехали успешно, ни одна не поломалась. Поврежденные лилии Гриша подправил, заклеил и приделал новую рамку.

Сказал, что стало еще лучше, выразительнее.

— Концептуально, как ты говоришь, стало, честное слово, — смеялся Гриша.

— Ну, если концептуально, тогда ладно.

Оттого что с лилиями снова все в порядке, Сергею неожиданно стало легко и спокойно. Он прошел в детскую комнату и остановился перед картиной с маленьким ангелом, рисующим на небе радугу.

Ангел на миг оторвался от своей работы:

«Классная у меня вышла радуга?»

— Что? Что?

«Радуга. Классная вышла радуга?»

— Отличная радуга. Только ты краски кладешь много, проливаешь половину.

«Ты ничего не понял. Это так и задумано».

Сергей приблизил лицо к картине и только сейчас под каплями падающего на землю пестрого дождя разглядел две крошечные фигурки.

Мальчика и девочку.

Сергей Анатольевич оглянулся по сторонам и, несмотря на множество людей вокруг, осторожно плюнул с моста в воду. Иногда он позволял себе эту детскую слабость — плюнуть с высоты. Болтаясь на ветру, плевок полетел вниз, однако в воду не попал: из-под моста высунулся прогулочный теплоход, и невинное хулиганство Сергея Анатольевича смачно плюхнулось на лысину стоящего на носу судна пассажира.

Люди слева и справа от Сергея Анатольевича оживились, двое или трое иностранцев, по виду ортодоксальных шотландцев, даже зааплодировали.

Сергей Анатольевич поморщился.

Пассажир все это время продолжал стоять неподвижно, чем вызвал недоумение игравшего рядом с ним Гаврюши Пуговкина.

Преодолев сомнения, Гаврюша решился подойти к оплеванному пассажиру.

— Я видел, кто плюнул, — сказал он.

— Я тоже видел, — спокойно отвечал пассажир. — Человек в бежевой шляпе.

— Точно! — подтвердил Гаврюша. — А как вы узнали?

— Зеркало заднего вида в очках, — объяснил пассажир. — С регулируемым углом наклона.

Гаврюша уважительно кивнул и затрепетал от смутного прикосновения к чему-то опасному и взрослому.

— Ну и что же мы теперь будем делать? — негромко, как бы про себя, рассуждал пассажир. — Доплюнуть до него в ответ мы не сумеем. Кричать и ругаться — недостойно, это чмо только порадуется. А сделаем-ка мы вот что! — С этими словами незнакомец быстро достал из-за пазухи пистолет, одним движением навернул на него глушитель и, почти не целясь, выстрелил по диагонали вверх.

Бежевая шляпа свалилась с головы злополучного Сергея Анатольевича, и сам он рухнул, как подрубленный столб.

Прохожие не сразу поняли, в чем дело, и лишь вытекшая из упавшего тела кровь разогнала их врассыпную.

К телу бросились двое сотрудников в штатском.

— Класс! — восхитился Гаврюша. — А давайте ментов тоже перебьем!

— Это, пожалуй, будет лишнее, — сказал пассажир и бросил пистолет в воду.

Гаврюша ахнул.

— Жалко? — догадался незнакомец.

— Конечно!

— Самому жалко. Беретта, тысячу двести баксов отдал. Но выхода нет. На пристани скорее всего будут шмонать.

— Я вас не выдам, — пообещал Гаврюша.

— Еще бы ты меня выдал! — криво усмехнулся пассажир. — Жить-то небось хочется?

Гаврюша едва не написал в штаны, но смелость все же не совсем оставила его.

— А вы, дяденька, киллер? — решился спросить он.

— Точно. Чистильщик первого класса Петр Шнуров, — представился таинственный пассажир. — Про Леона фильм смотрел? Вот примерно такая же работенка. Только безо всяких дешевых понтов типа молока и переносной пальмы. Хочешь, тебя научу? Вроде как Леон ту девчонку.

— Хочу! — загорелся Гаврюша. — Только вот я боюсь, что мама…

— Маму твою мы пришьем, не волнуйся, — успокоил его Петр. — Только не сегодня, наверное, а через день-два.

— Правда?! — В первый момент Гаврюша обрадовался, но затем маму стало жалко.

— Это обязательно, — построжел Шнуров. — И папу тоже.

— Папа с нами не живет, — быстро сказал Гаврюша, пытаясь спасти хотя бы отца.

— Не имеет значения. Всех переколем: бабушек, тетушек, братишек двоюродных. Ничего не поделаешь, такие правила. Нравишься ты мне, пацан. Я из тебя настоящего бойца сделаю.

Гаврюша зарделся. Родственников, конечно, жалко, особенно голубоглазую кузину Лену Перепелкину, но стать настоящим киллером хотелось очень. В школе все обзавидуются. А кое-кому и несладко придется.

— Там уж сам найдешь, кого порешить, — будто прочел его мысли Шнуров. — Наверняка во дворе или в классе есть какой-нибудь козел-переросток.

— Есть один…

— С него и начнем. Имя и адрес.

— Мишка Рыжий. То есть не Рыжий, а Котов. Живет в нашем доме на девятом этаже.

Шнуров усмехнулся:

— Нет, брат, так не пойдет. В каком таком нашем доме? В какой квартире? Рыжий, говоришь? Это хорошо, примета заметная. Что-нибудь еще?

— Здоровый он. На голову выше меня. Кикбоксингом занимается.

— Кикбоксингом, говоришь? Тоже хорошо… Как мочить будем?

— Не знаю, — растерялся Гаврюша. — А как можно?

— Да как угодно. Только без особых выкрутасов. Авиакатастрофу никто твоему Рыжему устраивать, конечно, не будет, а вот пощекотать немного, перед тем как маслиной угостить или на перо поставить, это можно.

Гаврюша обрадовался.

— Вы мне поможете? — спросил он. — А то вдруг я чего-нибудь напутаю…

— Помогу, — великодушно пообещал Шнуров.

Сергей Анатольевич выжил. Пуля прошла навылет в каких-нибудь сантиметрах от сердца, но скорая медицинская помощь сделала свое дело — Сергей Анатольевич лежал на больничной койке, гадая, кто мог его так ловко подстрелить.

Ясно было, что это профессионал — не дрогнул, когда плевок попал ему на голову, взгляд поднял лишь на миг, чтобы выстрелить. Хотя, к счастью, не очень высокого класса стрелок: с такой дистанции бить надо наповал. Или что-то ему помешало. Может быть, правда просто хотел попугать. Зато мальчишку Сергей Анатольевич рассмотрел хорошо. Это мог быть либо Саша Мергулин с улицы Академика Кренделя, либо Гаврик Пуговкин из нового микрорайона Северное Барабутово. А уж через мальчика можно будет выйти и на загадочного беспредельщика.