Линн Каллен - Миссис По

– Возможно, у не освященной узами брака любви есть одно преимущество. Я как-то слышал, что испанцы верят, будто дети любви – дети, зачатые во грехе, – красивее, чем отпрыски законных союзов. Но, думаю, дело в том, что у испанской аристократии приняты браки между близкими родственниками. У двоюродных брата и сестры, конечно, может родиться весьма странное с виду потомство. – Он выдвинул вперед нижнюю челюсть и проговорил, пришепетывая: – Вот откуда этот ужасный подбородок Габсбургов. – Довольный тем, что ему, как он думал, удалось уязвить мистера По, он повернулся ко мне: – Вы, должно быть, думаете, что я не большой любитель женщин, миссис Осгуд.

– Уверяю вас, ничего подобного.

– О, но это не так! – воскликнул преподобный Гризвольд. – Я считаю, что женщины превосходят мужчин. Мы нуждаемся в том, чтобы они помогали нам контролировать наши базовые желания.

– А что, если женщина не хочет их контролировать? – спросила я.

Он мгновение смотрел на меня, а потом рассмеялся.

– Что, если у женщины есть свои собственные желания?

Он поморщился.

– Почему женщины всегда должны отрицать свои желания? И почему мужчины должны это делать? Это же совершенно противоестественно!

Мои слова повисли во внезапно наступившей тишине. Наконец Элиза мягко проговорила:

– Чтобы не уничтожить всю нашу цивилизацию. Чтобы продолжать существовать и ладить между собой, нам нужны правила.

Мистер Бартлетт прочистил горло:

– Кстати, раз уж зашел разговор. Мистер По, я должен поговорить с вами о правилах, принятых в речи южан. Я как раз работаю над посвященным этой теме параграфом моего словаря.

Общий разговор прервался. Теперь мистер По и мистер Бартлетт беседовали об одном, а я, Элиза и угрюмый преподобный Гризвольд – о другом. Слушая громкие разглагольствования преподобного о новых часах, установленных в реконструированной Церкви Троицы, [69]я ощущала на себе взгляд мистера По.

– Это самые большие часы в мире, – говорил Элизе преподобный Гризвольд. Видимо, чтобы наказать меня, он многозначительно старался держаться ко мне спиной, хоть мы оба и сидели на диване. – Они будут как перо в шляпе церкви, а она – уже самое высокое здание Нью-Йорка. На прошлой неделе я обедал у «Дельмонико» с тамошним викарием, и он сказал, что им пришлось тяжело, когда на циферблат устанавливали минутную стрелку. Кажется, она просто невероятно огромная, в человеческий рост.

– Угу, – не отрываясь от шитья, пробормотала Элиза.

– Как интересно, не правда ли? Я бы с удовольствием сводил вас туда, дорогая моя. Мы с викарием хорошие друзья… я уверен, что смогу уговорить его устроить для нас экскурсию.

– Спасибо за предложение! – Элиза скривила губы в улыбке.

– Я буду просто счастлив сделать это для вас, милая леди. – Он еще более демонстративно обратил ко мне спину. – Мы могли бы пообедать у «Делмонико». Лоренцо тоже мой добрый друг, думаю, я мог бы убедить его сбить для нас шарлот русс, [70]там ее славно готовят.

Я не могла больше выносить невозможность поговорить с мистером По, когда он тут же, в этой комнате, и я так его жажду.

– Прошу меня простить.

Преподобный Гризвольд удовлетворенно скрестил руки на коленях:

– А-а, так вы тоже желаете отобедать у «Делмонико»?

Я кивнула ему и Бартлеттам:

– До свидания.

Увидев, что я иду к выходу, Элиза сказала:

– На улице невыносимо жарко, Фанни.

– Я ненадолго, по делу. – Ия выпорхнула из дому, взглянув на мистера По.

Я двинулась по направлению к баптистской церкви на углу настолько бодро, насколько позволял знойный летний вечер. Я надеялась, что мистер По вот-вот меня догонит. Пожалуйста, поторопись, Эдгар. Услышь мою мольбу. Мне нужны твои губы, твои поцелуи.

Я прошла в чугунные ворота церковного кладбища. Бронзовое солнце в небесах заливало расплавленным золотом все, чего касались его лучи: надгробия, деревья. Под ногами хрустела иссушенная зноем трава. Я читала имена на могильных камнях, когда из-за растущих поблизости кедров раздался треск.

Я остановилась и прислушалась. За кладбищенской оградой по улице процокали лошадиные копыта. Засвистел невидимый дрозд. Зашелестели на ветру листья растущих на погосте деревьев.

Вот! Снова что-то хрустнуло.

Я знала, что надо уходить. Происходило нечто неправильное, странное, угрожающее. Животное во мне чуяло опасность.

Но, вопреки всему, я должна была увидеть, что там.

Я обошла кедры.

На надгробии сидела хрупкая женщина в белом.

Она обернулась.

– Миссис По? – задохнулась я.

Она раскашлялась и в знак приветствия помахала мне какой-то сломанной палочкой. Когда ей удалось восстановить дыхание, она проговорила:

– Я знала, что вы придете.

– Ну, – прочистила горло я, – для меня это сюрприз. Я нечасто встречаюсь с подругами на погосте.

Она приподняла уголок хорошенького ротика.

– Рада, что вы причисляете меня к подругам.

Пока мы обменивались любезностями, я лихорадочно соображала. Странно, но ни разу за то время, что миссис По проживает по соседству, я ее не встретила. Мистер По никогда не говорил о жене, а я не донимала его вежливыми вопросами о ее здоровье. Я просто боялась узнать, насколько она больна.

– Какой жаркий вечер!

Миссис По отбросила свою палочку.

– Я умираю, миссис Осгуд. – Она хотела ошеломить меня, и ей это удалось. – Вот почему он отдаляется от меня. – Она болтала ногами, будто ребенок в высоком детском креслице, стуча пятками по могильному камню. – Эдди боится остаться один.

– Вы молодая, сильная. У вас впереди не один десяток лет.

Она оставила мои слова без внимания.

– Я – его половина. Я – Уильям Уилсон, от которого он не может отделаться. Что он будет делать без меня, чтобы быть плохим, и как он сможет тогда быть хорошим?

Да она просто обезумела! Я постаралась сохранять спокойствие:

– Уильям Уилсон – просто выдуманный персонаж.

– Это он вам так сказал?

Я сглотнула.

– Не тревожьтесь. Я так просто не умру. Я буду бороться.

– Я вообще не хочу, чтобы вы умирали.

Она закашлялась, поднеся к губам тыльную сторону ладони.

– У меня чахотка. Легкие почти не работают.

– У вас просто бронхит. Так говорит ваш муж.

Она рассмеялась.

– Если вы в это верите, то верьте на здоровье.

Я медленно попятилась, словно передо мной была готовая броситься и укусить собака.

– Право же, миссис По, я хочу вам только добра.

– Лгунья. – Она соскочила с надгробья и опять закашлялась.

Я слышала, как шуршит у меня за спиной высохшая трава. Кто-то шел сюда. А мы, зайдя в тупик, смотрели друг на друга.

Из-за ограды появился мистер По. Увидев жену, он вздрогнул от неожиданности.

– Виргиния! Как ты сюда попала?