Аньес Мартен-Люган - У тебя все получится, дорогая моя

– Возвращайтесь домой, Ирис. Начните свою жизнь заново с того места, на котором оставили ее, приняв приглашение Марты.

Я всхлипнула, а Жак бесшумно закрыл за мной дверь. В голове у меня не осталось ни одной мысли, когда я нажимала кнопку лифта, входила в кабину и покидала дом. И вот я на улице. Я вернулась в утреннюю забегаловку, села за тот же столик и заказала водку с тоником.

По-прежнему в невменяемом состоянии я позвонила Пьеру. Он обрадовался и сказал, что освободит завтрашний день, чтобы побыть со мной.

Мне хотелось плакать, но слезы не приходили. Я была оглушена, растеряна, ничего не понимала. Единственное, в чем я была уверена, – все рухнуло и нужно возвращаться домой. Мое приключение с Мартой закончилось самым плачевным образом. Встреча с такой наставницей – редкостное везение в жизни. Я сама все испортила, и боль от этого была совершенно непереносимой. Несколько разящих фраз – и она отняла у меня все, чем когда-то щедро одарила: веру в себя, талант, страсть, новую жизнь, свою вдохновляющую поддержку. Кем я стану без нее? Без ее советов? Без ее взгляда? С памятью о ее ненависти? Все последние месяцы я из кожи вон лезла, чтобы понравиться ей, не разочаровать ее, а сегодня собственными руками все уничтожила, чтобы спасти свою семью. И теперь я снова никто.

Осталось сделать одно, последнее дело. Отправить эсэмэс. Я написала:

Уезжаю.

Габриэль мгновенно ответил:

Марта?

Да.

Зазвонил телефон. – Ты где? – спросил он без всякого вступления.

– Там, где ты меня оставил сегодня утром.

– Когда едешь?

– Завтра. Пойду собираться.

Последовало молчание, потом какой-то грохот.

– Не сиди там, сложи вещи, а вечером поужинаем вместе.

– У тебя что, других дел нет?..

– Замолчи.

– Вот, теперь и ты. Вообще-то мне хватило и Мартиных упреков.

– Извини. Буду возле твоего дома через два часа. Договорились?

– Как скажешь.

Я расплатилась и вышла. Бросила последний взгляд на здание, которое в первый день произвело на меня такое мощное впечатление. В последний оно впечатляло ничуть не меньше.

Вещи я сложила быстро. У меня была только одежда и всякие мелочи для любительского шитья, с которыми я приехала. Я прошлась пылесосом по студии, якобы сделав уборку, и вот я готова. Приняла душ, в основном чтобы очистить мысли. Долго стояла под струями воды. Понадобилось меньше суток, чтобы моя жизнь снова перевернулась. Меня затянуло в спираль, которая возвращает меня к прежнему существованию. Я снова имею значение для Пьера. Для Марты меня больше нет, а с завтрашнего дня не будет и для Габриэля. Шитье – вот единственное доказательство того, что эти несколько месяцев мне не приснились. Как продолжать без Мартиной поддержки? Как снова начать шить, зная, что она растоптала мою работу? Она, единственная, кто поверил в меня. Я должна сделать все, чтобы доказать ей, что она не зря потратила на меня время, что я не забыла, чем ей обязана, но в состоянии справляться сама. Если бы не Пьер и его просьба, смогла бы я когда-нибудь оторваться от нее?

Я тщательно оделась, думая только о Габриэле: быть красивой для него в последний раз. Если повезет, может, он не сразу забудет меня. Я надела узкую черную юбку и черную блузку. Теперь – роскошные лодочки на каблуках-стилетто напоследок перед долгим забвением: вряд ли они мне понадобятся в ближайшее время. Я тщательно расчесала волосы, оставив их свободно лежать на спине, и накрасилась. Надела черный плащ из хлопка с кожей и затянула пояс. Взглянула в зеркало: я была готова попрощаться с Габриэлем.

Он ждал меня, скрестив на груди руки, прислонившись к мотоциклу. Когда я направилась к нему, выпрямившись и отведя плечи назад, он не шевельнулся, так и продолжал стоять. Расстояние, разделявшее нас, уменьшалось, и наши глаза все напряженнее искали друг друга.

– Я боялся увидеть тебя на дне пропасти, а ты…

Он оглядел меня с ног до головы, собрался что-то сказать, но я его опередила:

– Я хочу насладиться последним вечером. Поэтому нечего рыдать над моей судьбой и даже обсуждать ее. Куда мы идем?

– Пошли.

Мы прошагали, не произнося ни слова, с четверть часа, после чего вошли в уютный ресторан с обволакивающей интимной атмосферой возле музея Пикассо. Фоном едва слышно звучал бразильский джаз, Стэн Гетц и Жилберту Жил. Габриэль попросил принести бутылку шампанского и сообщил, что еда уже заказана: фуа-гра без всяких наворотов, только с инжирным вареньем, гребешки Сен-Жак и крем-брюле на десерт.

– За несколько месяцев я успел тебя изучить, и твои любимые блюда мне известны.

Я засмеялась и покраснела. Габриэль приподнял бокал.

– За что выпьем?

– За нас.

Безжалостно покатились минуты. Я хотела остановить время, хотела навсегда остаться в этом ресторане и никогда не расставаться с Габриэлем. Его взгляды не могли лгать, я была ему не безразлична, и мне было хорошо и одновременно больно. Что я могла поделать? Бутылка медленно, но верно пустела. Опьянение мягко обволакивало, снимало усталость, разговор у нас не клеился. Несколько мимолетных улыбок, пара фраз – и это все. Как вдруг одно из его замечаний привело меня в замешательство.

– Не забудь сообщить мне, – произнес он, криво усмехнувшись.

– Сообщить что?

– Ты же скоро забеременеешь и родишь, что вполне логично.

– Не знаю… может быть.

Его лицо стало серьезным.

– Тебе это пойдет, и не важно, кто отец.

Живот свело спазмом.

– Не говори так, пожалуйста.

– Ладно, ладно… А еще ты заведешь собаку.

– Но это же так банально!

– Важно только одно: чтобы ты была счастлива и продолжала создавать модели. Оставайся той, какой ты стала здесь. И к черту все, что Марта могла тебе наговорить.

– Я так и планирую, – сказала я, но сама себе не поверила.

Он попросил счет, заплатил. Потом посмотрел на меня:

– Пойдем?

Ком в горле помешал мне ответить, и я смогла только кивнуть. Габриэль помог мне надеть плащ, придержал, как обычно, дверь.

Расстояние до моего дома катастрофически сокращалось. Мы шли, касаясь друг друга плечами. Мне было все труднее сдерживать слезы. Я хотела бы столько сказать ему. Пусть бы он узнал, какие чувства вызывает во мне, даже если я не имею на них права. И еще, пусть не забывает меня. Габриэль первым нарушил молчание:

– Теперь по вечерам мне будет скучно.

– Знаю я тебя, ты быстро себе кого-то подыщешь. Так что я за тебя не беспокоюсь. – Я сразу увидела его в окружении поклонниц. – Ты же не можешь быть благоразумным, сам говорил, – добавила я, взглянув на него.

– С тобой было хорошо быть непослушным… – Он подмигнул. – Роль галантного кавалера завершена – ты доставлена по назначению.

Мы пришли! Уже. Стоим прямо перед дверью. Лицом к лицу. Габриэль улыбнулся, а у меня на улыбку не хватило сил.