Элисон Уэйр - Плененная королева

Архиепископ, вассалы и дамы Алиеноры скакали следом, закутавшись в плотные плащи, а по обеим сторонам ехали, держа факелы, воины в шлемах – ее эскорт. Они давным-давно потеряли из виду навьюченных мулов и телеги, груженные личными вещами. Алиенора без остановки скакала на юго-запад, спешила как можно дальше оторваться от обоза, оторваться от королевства Франция. Если король Людовик пронюхает о планах Алиеноры, то наверняка пошлет отряд, чтобы перехватить ее и доставить в Париж. Конечно, вероятность того невелика. Во всевозможных увертках и хитростях она всегда превосходила короля, но тем не менее Алиенора ощущала необходимость поскорее унести ноги из Франции. И конечно, с каждой оставшейся позади лигой она приближалась к Генриху.

Алиенора уже отправила к нему гонца с приглашением, которого Генрих давно ждал. Теперь важно, чтобы они оба быстро добрались до Пуатье, а потом пусть весь мир узнает об их намерениях. Ее вассалы и архиепископ были посвящены в этот дерзкий и рискованный план.

Впереди Алиеноры скакал знаменосец, и трепещущий на ветру штандарт извещал, что следом скачет она, герцогиня Аквитании, графиня Пуату и – до сегодняшнего утра – королева Франции. Графы покачивали головами: они не одобряли ее храбрости, считая, что не следует оповещать всех и каждого о появлении герцогини Аквитании.

– Мадам, вы больше не королева, на вас не распространяется королевская защита, а потому следует опасаться любого авантюриста, – убеждали они Алиенору.

– Нет, никто не посмеет тронуть меня, – сверкнув зелеными глазами, отвечала она.

– Мадам, – возражали они, – вы не какая-нибудь обычная наследница. Вам принадлежит половина земли франков, и не сомневайтесь: немало найдется людей, готовых многим рискнуть, чтобы сочетаться с вами браком.

– Я уже помолвлена, – заявила Алиенора тоном, который не допускал дальнейших возражений. – Тот, кто попытается овладеть будущей женой Генриха Сына Императрицы, накличет на себя беду. – Сказав это, она сразу вспомнила его сильные руки на своем теле, руки, которые берут то, что им нужно, и не выпускают, будь то женщина, герцогиня или даже королевство.

Так Алиенора взяла верх над своими вассалами, и теперь чуть впереди нее всегда маячило шелковое знамя, украшенное львом Пуату – ее личной эмблемой.

– Какой благодатью будет не спать в этом мрачном сарае, который в Париже называется спальней! – Улыбнувшись своей придворной даме Торкери де Буйон, Алиенора возблагодарила Бога за то, что ей больше не придется лежать в громадной кровати рядом с Людовиком, стараясь отодвинуться как можно дальше. – Не спать с монахом, который был моим мужем! – Она снова проказливо улыбнулась, почувствовав себя девчонкой, несмотря на свои тридцать лет.

Но в то же время, подумала Алиенора, вспоминая изображение, смотревшее на нее из полированного зеркала тем утром, годы почти не состарили ее. Она знала, что красива. Об этом ей без лести говорили многие придворные и трубадуры. И конечно же, Людовик. Он гордился привлекательностью жены, и Алиенора знала, что король числит ее среди главных своих ценностей.

Вот только недооцененных. Она перестала улыбаться и, нахмурившись, потянулась в седле, потерла уставшую спину, разгладила платье. Пальцы прошлись по осиной талии, стройным бедрам, она чувствовала под роскошной материей свою упругую плоть – две беременности не повредили ей.

– Сколько еще до реки? – повернулась к своим вассалам Алиенора.

– Не больше мили, – ответил граф де Шательро, показывая куда-то вперед. – Смотрите, там вдалеке Блуа.

Алиенора увидела огоньки, мерцающие в темноте, – вероятно, это факелы на стене замка. В Блуа был мост через Луару, туда-то они и направлялись.

– Даст Бог, переберемся через мост незамеченными, – пробормотала Алиенора.

– Мадам, – с опаской сказала Торкери, чей слабый голос был едва слышен на вечернем ветру, – мы все сможем вздохнуть спокойно, только когда вы будете в безопасности – в Пуатье.

Пуатье! Восторг снова охватил Алиенору, когда она услышала это название. Дом. Какая же благодать оказаться снова дома! А когда Генрих сдержит обещание… Алиенору пробрала дрожь, еще одна волна непрошеного желания обуяла ее плоть. Она не чувствовала опасностей путешествия – была уверена, что в целости доберется до дому, должна добраться… Она чувствовала себя неуязвимой.

С собой они взяли еду на дорогу, и несколько часов назад Алиенора поела – холодный каплун, белый хлеб и ароматное, сладкое вино ее родины. Простая еда, но какой же она показалась вкусной, тем более что этому способствовало прекрасное настроение. Теперь Алиенора снова чувствовала голод, но готова была мириться с пустотой в животе. Завтра они смогут пополнить припасы, а сейчас предстояло кое-что поважнее еды. Пока им нужна была только лошадиная прыть.

Они приближались к Блуа. Впереди возвышалась темная громада Тур-де-Фуа, часовым поставленного у реки Луары. К ним навстречу в тусклом свете скакал всадник на покрытом пеной коне – один из разведчиков, высланных вперед, чтобы выяснить обстановку.

– Госпожа, не езжайте дальше! – предупредил он, переводя дыхание и низко кланяясь ей в седле. – Этой дорогой скачет отряд вооруженных людей. На них герб графа Тибо Блуаского.

– Может быть, господин граф желает отдать дань уважения и предложить нам свое гостеприимство, – с озорной улыбкой ответила Алиенора.

Конечно, это маловероятно, ведь их семьи давно враждовали. Но то было в прошлом, а теперь, возможно, забыто и прощено. Они все теперь должны стать друзьями.

– Нет, госпожа. Мне удалось подслушать их разговор. Они собираются ждать в засаде. Они говорили, что у графа Тибо какие-то планы касательно вас.

– Неужели? – мрачно отозвалась Алиенора. – Ну да, он же вдовец, а я хорошо знаю, что собой представляют вдовцы. Ты поступил благородно, предупредив меня.

Вассалы Алиеноры советовали поскорее покинуть это место, их напряженные лица выдавали тревогу. Ведь именно этого они и опасались.

– Мадам, мы не можем рисковать и ехать на мост. Надо выбрать другую дорогу, – настоятельно говорил граф Ангулемский.

– А moi! [11]– воскликнула Алиенора, как это часто делали ее предки на поле боя, и пришпорила коня. Чтобы избежать катастрофы, они должны как можно быстрее убраться из этого места. Она не имела ни малейшего желания закончить дни графиней де Блуа.

Осторожно двигаясь вдоль берега реки, один из капитанов Алиеноры наткнулся на баркас, пришвартованный к пристани. Они обрадовались находке и тут же ее присвоили. Сгрудившись на баркасе, куда затолкали весь багаж, какой удалось вместить, Алиенора и ее спутники не проронили ни слова, пока суденышко беззвучно скользило по воде в направлении Тура. И только когда забрезжил рассвет, они успокоились и принялись обсуждать дальнейший путь.