Элисон Уэйр - Плененная королева

Но после Мирабо Иоанн убил Артура. Он никогда в том не признался – никто не говорит о таком открыто, но Алиенора все знала. Шепотом передавались страшные истории. Кто-то рассказывал, что король приказал тюремщику ослепить и кастрировать пленника, другие утверждали, что Иоанн убил его собственными руками, а тело с камнем на шее сбросили в Сену. Алиенора умоляла сына сохранить внуку жизнь, но Иоанн избегал встречаться с матерью взглядом. Вот тогда-то она и поняла. И опять ей казалось, что семейство Плантагенетов проклято, а его отпрыски, эти злосчастные потомки ведьмы Мелузины, будут вечно уничтожать друг друга. Неужели этому никогда не будет конца?

А теперь говорят, что Иоанн потерял Нормандию – гордое наследство Вильгельма Завоевателя, бриллиант в короне Плантагенетов. Империя падет – Алиенора знала это. Если наследники Филипа окажутся такими же честолюбивыми и упорными, как он, они клочок за клочком перетащат ее к себе. Может, на это уйдет сотня лет, но в конечном счете великая империя, которую создали они с Генри, рухнет, и последствия будут сказываться еще очень долго. «Вот чего мы добились! – мрачно думала она, благодаря Господа за то, что Генри и Ричард не видят этого. – Да, Генри, мы построили великую империю, – размышляла она, – но результаты нашего строительства могут оказаться самыми кровопролитными». Не напрасно ли прожила она свою жизнь? По человеческим понятиям – да, напрасно, чувствовала Алиенора. Когда вся ее энергия растрачена, а надежды растоптаны в прах, что могла она предъявить как плоды лучших своих устремлений на земле? Великий династический брак, который Алиенора, не побоявшись греха, задумала и провела в жизнь, не принес ни счастья, ни мира, хотя и дал ей и Генри мимолетное величие. Они оставили горькое наследство тем, кто пришел после них. Уже приходилось платить по счетам.

Впрочем, Нормандия и проблемы империи не могли заботить ее теперь. У Господа другие мерки. Истинное величие состоит в том, чтобы жить в гармонии с Ним, в том, чтобы жить мудро и властвовать со смирением. Конечно, в жизни Алиеноры случались оглушительные провалы, но она старалась оставаться на коне, даже если мотивы ее и были не очень чисты. Вряд ли о ком-то можно сказать больше. Книга жизни почти дописана, и теперь уже ничего не изменишь. Алиенора покончила с земными делами, оставила их навсегда позади. Пусть Иоанн добирается в ад своими ногами…

Ко времени исчезновения Артура Алиенора уже поняла, что с нее хватит. Она старая, усталая женщина, выполнившая свою задачу. Теперь она искала только монастырского мира и тишины, душевного спокойствия. Первые два Алиенора нашла, но сомневалась, что достигнет третьего. Какой-то мудрец – она забыла кто, она все стала забывать в последнее время – сказал, что кровь нечестивого не даст плодов. Разве Генри не был страшным нечестивцем? Алиенора боялась отвечать на этот вопрос теперь, когда смерть и суд Божий уже совсем рядом. И все же… Если она делала что неправильное, то потом пыталась смягчить последствия и искала прощения. Ведь Господу свойственно милосердие. Может быть, она должна последовать совету настоятельницы и верить в Него, ждать смерти безмятежно, принять ее, а не страшиться.

И вот Алиенора здесь, в монашеском одеянии, среди других монахинь. Она чуть шелохнулась на узкой кровати, и молодая монашка оторвалась от своей книги. По-прежнему без сознания, подумала девушка. Она не знала, что в старой даме, лежащей перед ней, происходит едва заметное изменение. Но сама Алиенора вдруг радостно почувствовала, как распахнулась золотая дверь, открылась, чтобы принять ее, и теперь она плывет к сиянию, изливающемуся изнутри, ослепляющему своим великолепием. Последняя ясная мысль Алиеноры была: никто из нас не знает точно, что там, за дверью вечности, но наш Господь добр, наши близкие Его попечением будут ждать нас там, и мы встретимся в раю, который превосходит все, что мы представляем о нем на земле.

Владей Алиенора голосом, то закричала бы в восторге, потому что движение ее прекратилось, она замерла в потоке света и снова, как много лет назад во сне, увидела яркий золотой венец, излучающий ослепительный свет, корону, не имеющую ни начала, ни конца, такую великолепно чистую и блистательную своим обещанием вечной радости. И в это чудное мгновение, когда свеча рядом с ее кроватью мигнула и погасла, а молодая монахиня в тревоге стала звать настоятельницу, Алиенора почувствовала, как ее душа внезапно обрела крылья и полетела на юг – к Пуатье, Бордо, Аквитании…

Этот роман основан на исторических фактах. Однако Алиенора Аквитанская жила в XII веке, и, как я обнаружила, готовя ее биографию в 1970–1990 годах, современные ей источники относительно редки. В ходе этой работы мне впервые пришла в голову мысль писать исторические романы. Написание биографии жившего в Средневековье человека, в особенности биографии женщины, представляет собой главным образом собирание фрагментов информации и осмысление их. Эта работа нередко разочаровывает, поскольку в жизни исторической личности обнаруживаются пробелы, которые нечем заполнить. И вот в один прекрасный день, когда я поняла, что не смогу продвинуться дальше по одной конкретной линии исследования, мне пришло в голову, что пробелы можно заполнить, если писать не биографию, а исторический роман, потому что, как мне тогда показалось, романист не обязан работать в строгих рамках, которыми ограничен историк.

Но так ли это? Какой смысл в историческом романе или фильме, рассказывающем о реальном человеке, если автор не берет на себя труд сделать его как можно ближе к реальным событиям? Нельзя просто взять и придумать исторический роман. Мои читатели регулярно и настойчиво говорят мне об этом: людям важно, чтобы то, что они читают, было максимально приближено к истинным событиям, но при этом не возражают против просвещенного авторского воображения и некоторых вольностей для вящего эффекта. Ведь многие читатели, включая и меня, знакомятся с историей через исторические романы, а большинство из них никогда не перейдет к историческим книгам. Люди хотят верить, что романист говорит им правду, основывая свой рассказ на подлинных исторических событиях. Конечно, исторические источники можно интерпретировать по-разному, но, кроме них, у нас нет никаких сведений о том, что происходило много веков назад, и крайне важно, чтобы историк-романист, как и профессиональный историк, пользовался ими добросовестно. В противном случае роман будет недостоверным.

Но что делать с пробелами? Как их заполнять? Да, есть искушение включить собственную фантазию, но нельзя просто так дать волю воображению: то, что вы изобретаете, непременно должно иметь достоверность в контексте того, что известно по источникам. Вольные, ничем не подтвержденные истории не могут быть убедительными, они не обманут ни того, кто ничего не знает о предмете, ни того, кто знает много. Для написания проблематичных сцен всегда должны иметься какие-то рациональные основания, и любое отступление от источников необходимо объяснить в авторской записке вроде той, которую вы читаете.