Джек Керуак - Ангелы Опустошения

– Так оно твое ! – И он его снимает и протягивает мне. – В самом деле, честно, возьми!

– Нет-нет я поношу его несколько дней и отдам тебе обратно.

– Можешь оставить, я хочу тебе его отдать! Знаешь что мне в тебе нравится Дулуоз, ты понимаешь почему я злюсь – Я не хочу сидеть тут и пялиться на голых парней —

– О что не так ? – спрашивает Ирвин оттуда где стоит на коленях у Сониной табуретки и трогает ее за пупок под складочками одежды которую приподнял, а сама Соня (хорошенькая малютка) обречена доказывать что ее ничего не достанет и позволяет ему это делать, пока Саймон молитвенно наблюдает (сдерживая себя) – По сути Ирвин и Саймон начинают чуть-чуть дрожать, стоит ночь, холодно, окна открыты, пиво холодное. Рафаэль сидит у окна погрузившись в тоскливые раздумья и не желает разговаривать а если и желает, то не хочет их одергивать – («Вы что ожидаете будто я позволю вам клеить мою чувиху?»)

– Рафаэль прав, Ирвин – ты не понимаешь.

Но я должен заставить понять еще и Саймона, ему хочется гораздо сильней чем Ирвину, Саймон желает лишь одной непрерывной оргии —

– Эх, парни, – в конце концов вздыхает Рафаэль, махнув рукой, – Давай, Джек, забирай крестик, оставь его себе, на тебе он хорошо смотрится.

Он висит на небольшой серебряной цепочке, я надеваю его через голову и заправляю под воротник и крестик остается на мне – Мне до странности радостно – Все это время Рафаэль читал Гранильщика Мудрого Обета (Алмазную Сутру) которую я перелагал на Опустошении, теперь она лежит у него на коленях:

– Ты ее понимаешь Рафаэль? Там ты найдешь все что нужно знать.

– Я знаю о чем ты. Да я ее понимаю.

Под конец я читаю ее главы всей компании чтоб отвлечь их от девчоночьих ревностей:

«Субхути, живым которые знают, прежде чем учить значению других, самим следует освободить себя от всех огорчительных желаний возбуждаемых прекрасными видами, приятными звуками, сладкими вкусами, ароматом, мягкими прикосновениями и соблазнительными мыслями. В своей практике щедрости они не должны испытывать слепого влияния ни одного из этих завлекательных проявлений. А почему? Потому что если они в своей практике щедрости не испытывают слепого влияния подобных вещей они пройдут через блаженство и достоинство этого превыше расчета и превыше воображения. Что ты думаешь, Субхути? Возможно ли рассчитать протяженность пространства в восточных небесах?

Нет, блаженный пробудитель! Протяженность пространства в восточных небесах рассчитать невозможно.

Субхути, возможно ли рассчитать пределы пространства в северных, южных и западных небесах? Или по направлению к любому из четырех углов вселенной, или наверх, или под низ, или вовнутрь?

Нет, почтеннейший из миров!

Субхути, столь же невозможно рассчитать блаженство и достоинство через которые пройдут живые кто знает, кто практикует щедрость не испытывающую слепого влияния ни одного из этих суждений о реальности ощущения существования. Этой истине следует обучать в самом начале и всех»…

Все они слушают сосредоточенно… тем не менее в комнате есть то по чему я не подрубаюсь… жемчуг растет в моллюсках.

Ночь оборачивается гадко, мы идем домой оставив Рафаэля в тягостных думах, а на самом деле он даже ссорится с Соней, собирает вещи съезжать – Ирвин и Саймон и я и Пенни возвращаемся на квартиру, где Лазарь опять раскочегарил плиту, притаскиваем еще пива и все напиваемся – В конце концов Пенни заходит в кухню чуть не плача, ей хочется спать с Ирвином но тот уже уснул:

– Садись ко мне на коленки крошка, – говорю я – Наконец я укладываюсь в постель и она тоже заползает ко мне и сразу же обхватывает меня руками (хоть и сказав сначала: «Я просто хочу найти где поспать в этом сумасшедшем доме») и мы отправляемся в город – Потом просыпается Ирвин а потом и Саймон ее клеит, раздаются толчки и скрип кроватей а старина Лазарь рыщет вокруг и в конце концов на следующую ночь Пенни целует и Лазаря тоже, и все счастливы —

Я просыпаюсь наутро с крестиком на шее, соображаю, через какие передряги мне придется его пронести, и спрашиваю себя «Что бы сказали католики и христиане обо мне что ношу вот так вот крест на гулянку и на пьянку? – но что бы сказал сам Иисус если б я подошел к Нему и спросил „Можно я буду носить крест Твой в этом мире как он есть?“»

Что бы ни случилось, можно я буду носить крест Твой? – разве не много чистилищ есть на свете?

«…не испытывая слепого влияния…»

Утром Пенни встает раньше всех и выходит купить бекона яиц и апельсинового сока и готовит всем большой завтрак – Мне она начинает нравиться – Вот она истискивает и исцеловывает меня всего и (после того как Саймон с Ирвином уходят на работу, торговое судно Ирвина в Окленде, на доковании) Коди заходит как раз когда мы воркуем (или снова поворковали) на постели и вопит

– Ах как раз то что мне нравится видеть по утрам, мальчики и девочки!

– Можно мне пойти с тобой, можно я буду ходить за тобой сегодня? – спрашивает она меня —

– Конечно

Коди выхватывает беговые формуляры и зажигает сигару и весь полнится нетерпением за кухонным столом над новым расписанием дневных скачек, совсем как мой отец давным-давно —

– Чуточку сахарку в кофе, Лазарь мальчик мой, – говорит он —

– Есть сэр.

Лазарь скачет по всей кухне с тысячью хлебов и яичниц и поджарок и зубных щеток и расчесок и книжек с комиксами – Во Фриско яркое солнечное утро, мы с Коди сразу же улетаем по плану не отходя от кухонного стола.

Мы оба вдруг снова начинаем громко базарить о Боге. Мы хотим чтобы Лазарь научился. Половину своих реплик мы адресуем ему – Он же просто стоит ухмыляясь и откидывает со лба волосы.

Коди в лучшей форме но мне надо заставить его понять, пока он талдычит

– И значит это правда как ты действительно говоришь что Бог это мы, – бедняга Коди, – прямо здесь сейчас, итэдэ, нам не нужно бежать к Богу потому что мы уже там, и все-таки Джек в самом деле и признай старичина что эта сукина дорожка в Небеса длинная! – Вопя все это, на полном серьезе, а Лазарь улыбается у плиты как лазутчик, потому-то его и зовут «Лазом».

– Ты просекаешь, Лазарь? – спрашиваю я.

Разумеется просекает.

– Слова, – говорю я Коди.

– Мы начинаем двигаться наружу своими астральными телами чувак и ты знаешь как двигался бы призрак направляясь в эту свою яркую черную ночь, он движется по прямой – затем когда начинает блуждать, только что астрально рожденный и новичок в игре, он начинает и елозить и рыскать из стороны в сторону, то есть исследовать, совсем как Г. Дж. Уэллс говорит о том как служанка подметает зал из стороны в сторону, то как продвигаются миграции – в астрале он будет мигрировать наружу на следующий, или Марсианский уровень – где сталкивается со всеми этими стражами видишь, но на такой особой астральной скорости взаимопроникновения —