Джек Керуак - Ангелы Опустошения

Меня интересует только что потом в большом доме будет партея, с чашей пунша, но вот сюда входит Дэвид Д’Анджели, скользя как араб, осклабившись, с прекрасной молодой француженкой по имени Иветта под руку и О он ведь совсем как какой-нибудь элегантный герой Пруста, Священник, если Коди Проповедник то Дэвид Священник но у него постоянно есть какая-нибудь красивенькая лапочка на поживу, по сути же я уверен что Дэвиду принять Обет в Католических Орденах не позволит одно – он может захотеть жениться (уже однажды был женат) снова, и воспитывать детей – изо всех нас Дэвид самый прекрасный человек, у него совершенные черты лица, как у Тайрона Пауэра, однако тоньше и эзотеричнее, и этот акцент с которым он разговаривает уж и не знаю где он его подцепил – Он как Мавр получивший образование в Оксфорде, нечто отчетливо арабское или арамейское есть в Дэвиде (или карфагенское, как в Блаженном Августине) хоть он и сын ныне покойного зажиточного итальянского оптовика а мать его живет в прекрасной квартире с дорогой мебелью красного дерева и серебром и погребом полным итальянской ветчины и сыра и вин – домашних – Дэвид как Святой, он похож на Святого, он из таких обворожительных фигур которые молодость свою начинают с поисков зла («Попробуй-ка этих пилюль», сказал он в первый раз когда Коди с ним познакомился, «они в самом деле тебя закинут дальше некуда» поэтому Коди так и не осмелился их взять) – Вот он Дэвид, в ту ночь, возлежал элегантно на белом меховом покрывале на постели, с черным котом, читал египетскую «Книгу Мертвых» и передавал по кругу косяки, странно разговаривая, «Но как изумител-льно, в самом дел-ле», говорил он тогда, но с тех пор «Ангел сшиб его со стула», ему было видение книг Отцов Церкви, всех сразу в один миг, и ему было приказано вернуться в католическую веру где он и родился поэтому он не вырос в элегантного и слегка изнеженного хипстера-поэта а вдруг стал ослепительный тип св. Августина прошлых зол посвятившего себя Видению Креста – Через месяц он уходит в Монастырь Траппистов на послушание и ученичество – Дома он на полную катушку врубает Габриэлли перед тем как идти к причастию – Он добр, справедлив, блестящ, всегда охотно все объясняет, отказов не принимает. «Твой буддизм есть не что иное как остатки манихейства Дже-е-ек, не спорь – в конце концоов и тебя крестили тут нет ваапросов, видишь», простирая свою тонкую белую нежную священническую руку для жеста – Однако вот он вплывает на поэтический вечер совершенно городской, был слух что он решил бросить всех вербовать и вышел на стадию молчания городской регулярности по этому поводу, абсолютно естественно когда под ручку такая роскошная Иветта, а он весь расфранченный до совершенства в простом костюме и в простом галстуке и с новой короткой стрижкой придающей его миловидному личику новый возмужалый вид, хоть лицо его за год и изменилось от мальчишеской миловидности до мужской миловидности и суровости —

– Ты в этом году выглядишь более возмужало! – первое что я говорю.

– В каком это смысле возмужало ! – восклицает он, топая ногой и смеясь – То как он прямо подмахивает к тебе плавно как араб и вручает тебе свою вялую белую искреннюю нежную руку – Но пока он болтает а на всех стадиях его развития я могу единственно ржать, он в самом деле очень смешной, у него улыбка постоянно простирается за все пределы здравого смысла и начинаешь понимать что улыбка его это тонкая шутка (здоровенная шутка) которую он рассчитывает что ты все равно поймешь а он продолжает сиять белым безумием той своей маски пока не можешь уже не расслышать его внутренние слова которых он вовсе не произносит (несомненно смешные слова) и это уже чересчур – «Над чем ты смеешься Дже-э-эк!» выкрикивает он – Он выговаривает свои «э» широко, это отчетливо окрашенный акцент состоящий (очевидно) из второго поколения американских итальянцев но с сильными британизированными наложениями на его средиземноморскую элегантность которая создает отменную и странную новую форму английского я таких раньше и не слышал – Дэвид Милосердия, Дэвид Любезности, который надевал (по моему настоянию) мое пончо мой капуцинский дождевик у меня в хижине и выходил в нем медитировать под деревья посреди ночи и молился стоя на коленях, вероятно, и возвращался в освещенную лампой хижину где я читал «мани-хейские» сутры и снимал накидку только после того как давал мне рассмотреть как он в ней выглядит, а выглядел он в ней как монах – Дэвид который водил меня в церковь утром по воскресеньям и после причастия вот он идет такой по проходу и гостия тает у него под языком, глаза набожно и все же как-то юморно или по крайней мере обаятельно опущены, руки сцеплены, чтобы все дамы видели совершеннейший портрет священника – Все ему постоянно твердят: «Дэвид напиши исповедь своей жизни как св. Августин!» что его забавляет: «Прям все !» смеется он – Но это потому что все они знают что он неимовернейший хепак прошедший через преисподнюю и теперь устремленный в небеса, которому нет земного применения, и все в самом деле ощущают что он знает то что было забыто и исключено из пережитого Св. Августином или Франциском или Лойолой или остальными – Вот он трясет мне руку, знакомит с синеглазой совершенной красоткой Иветтой и присаживается со мною на корточки дерябнуть «сотерна» —

– Чего ты сейчас делаешь? – смеется он.

– Ты будешь потом на попойке? – хорошо – Я сваливаю в бар —

– Так не напейся же! – смеется он, он вечно смеется, на самом деле когда они с Ирвином сходятся вместе там просто одни смешочки за другими, они обмениваются эзотерическими таинствами под обыденным византийским куполом своих пустых голов – одна плитка мозаики за другой, атомы пусты —

– «Столы пусты, и все уже ушли», – пою я под синатровскую «Ты учишься тоске» [74]—

– О это пустые дела, – смеется Дэвид. – В самом деле Джек, я рассчитываю что ты лучше проявишь то что тебе в самом деле известно, чем все эти буддистские отрицанья —

– О я больше уже не буддист – Я больше уже никто! – воплю я и он смеется и нежно меня хлопает. Он мне уже говорил раньше: «Тебя крестили, таинство воды коснулось тебя, благодари Господа за это – »… «Иначе я и не знаю прямо что бы с тобою случилось – » Это у Дэвида теория такая или верование, что «Христос проломился сюда с Небес чтобы принести нам избавленье» – и простые правила установленные св. Павлом не правила а просто золото, ввиду того что рождены от Христа-Эпоса, от Сына посланного Отцом открыть нам глаза, наивысшей жертвой отдачи Своей жизни – Но стоило мне сказать ему что Будде вовсе не надо было умирать в крови а следовало лишь сидеть в тихом-мирном экстазе под Деревом Вечности, «Но Дже-э-эк, это же не вне естественного порядка» – Все события кроме события Христа находятся в естественном порядке, подчиненном заповедям Сверхъестественного Порядка – Насколько часто по сути я боялся встретиться с Дэвидом, он в самом деле оставлял вмятины у меня в мозгу своими увлеченными, страстными и блистательными толкованиями Универсального Православия – Он бывал в Мексике и рыскал среди соборов и близко дружился с монахами в монастырях – Дэвид к тому же еще и поэт, странный утонченный поэт, некоторые из его дообращенческих (до-ре) стихов были жуткими видениями по пейотлю и тому подобное – и больше нежели мне когда-либо попадалось – Но мне никогда не удавалось свести вместе Дэвида и Коди чтобы по-большому долго поговорить о Христе —