Пёс Пузик - Моя собачья жизнь

Когда колли перестали смеяться, я набрал в грудь воздуха, чтобы достойно ответить. Но в это время уши Брэда дернулись, потому что по ступеням кто-то поднимался.

«Ну ладно, я пойду, – сказал он, одним грациозным прыжком оказавшись у окна. – Тебе тоже бы пора. И не попадайся мне на глаза. Ради твоего же блага, и надейся, что найдешь себе новый дом, – добавил он, готовясь соскользнуть по покатой крыше вниз. – И побыстрее!»

Шаги зазвучали уже на площадке. Я отвернулся, опасаясь, что если Пенни поймает меня сейчас, мне придется паковать вещички. Обе собаки подскочили в ожидании, думая, что Пенни пришла вывести их на проулку. Но на пороге возникла шустрая фигурка, и это была не Пенни. Это вернулась из школы ее дочь.

«Вот ты где! – обрадовалась Эшли и опустилась на колени, чтобы взять меня на руки. – Мама, я нашла его! – прокричала она. – Цел и невредим!»

Эшли поцеловала меня в голову. Я оглянулся на Оби и Инди, которые со вздохом вернулись на прежние места и продолжили греться на солнце.

«Никто не зовет меня Спотыкай-пятка, – сказал я им, стараясь, чтобы меня было слышно, несмотря на объятия десятилетней девочки. – Пока меня не забрали, я откликаюсь только на то имя, которое дала мне Эшли».

«И что же это за имя?» – спросила Инди.

Эшли поднялась на ноги со мной на руках.«Пузик, – сообщил я им, прежде чем мы вышли из комнаты. – Просто Пузик».

4

«Я надеюсь, что хоть какая-нибудь семья захочет меня взять»

Все то время, что я знаком с Эшли, она помешана на собаках. Многие ее подружки с ума сходили от пони, обклеивали стены розетками с изображением скачек, а Эшли пришпиливала на доску мои фотографии, фото моих братьев и сестер. Она старалась проводить в нашей компании как можно больше времени. Короче, если она не была в школе, она играла с нами. Перед сном нас охватывала грусть, потому что это было время расставания. Прежде чем улечься, я несколько раз обходил все вокруг, но потом снова поднимался в надежде, что Эшли вернется. В конце концов мне надоело засыпать с головокружением, и я уверился в том, что, когда мы проснемся утром, она будет первой, кого мы увидим.

С самого начала я чувствовал свою связь с Эшли – пусть это и кажется очевидным тем, кто знает нас с недавнего времени. У нее были глаза Пенни, такие же добрые, и длинные ресницы, которые взлетали, как крылья бабочки, когда она моргала. Ее улыбка вселяла радость во всякого, и она помогала во всем, что касалось заботы о нас и нашем воспитании. Она помогала отлучать нас от матери, расчесывала нас по утрам и вечерам, следила, чтобы у нас всегда была свежая вода. Иногда Пенни приходилось напоминать ей, что надо делать домашнюю работу, и тогда Эшли покорно отправлялась наверх, но скоро появлялась вновь с учебниками, открывая их и усаживаясь на пол рядом с нами. Мои братья и сестры помогали ей, забираясь на книжки, потому что это было верный способ, чтобы тебя заметили и пощекотали.

«Очень решительный ребенок, – говорила моя мама. – Эта девочка далеко пойдет».

Что же касается будущего, то тот момент, которого я так боялся, настал. Через два месяца после того, как мы появились на свет, Пенни начала искать хозяев для меня, моих сестер и братьев. Мы все знали, что происходит. Мы слышали ее разговоры по телефону с людьми, которые хотели бы взять щеночка. Поэтому мы очень старались вести себя, как настоящие собаки. Вдруг не стало мокрых пятен на ковре, мы перестали вспрыгивать на диван, когда Пенни поворачивалась к нему спиной. Конечно, щенки не перестали гоняться за хвостами, но даже они почувствовали, что перерастают эту забаву. Однажды я увидел, как мой старший братец смотрит на улицу сквозь стеклянную дверь. Несколько черных дроздов тянули на лужайке червяков из земли. За ними с забора подсматривала белка, но сорвалась с места, когда на соседнее дерево уселись два лесных голубя.

«Сколько всякого, за чем можно гоняться, – мечтательно произнес он. – Я жду-не дождусь».

«Осталось недолго, – напомнил я. – Ну а пока у тебя есть твой хвост».

Братец заглянул себе за спину и отмахнулся, как от навязчивой мухи.

«Проблема в том, – заявил он, – что эти хвосты никак нельзя поймать. Неважно, как я стараюсь, он всегда убегает. Думаю, пора заканчивать с этими играми».

Я уселся рядышком у стеклянной двери. Мгновение мы вместе наблюдали за птицами.

«Куда же ты надеешься попасть?» – спросил я его.

Братец взглянул на меня, как будто заглядывал в зеркало.

«Мне хочется стать любимцем семьи, – признался он. – Нам всем этого хочется, ведь правда?»

Внешне мы выглядели вполне одинаковыми псами. В конце концов мы были одной породы. Но, похоже, все гены беспокойства достались мне одному.

«Я надеюсь, что хоть какая-нибудь семья захочет меня взять», – вздохнул я.

«Не дрейфь, – подбодрил меня братец. – Ты единственный щенок, который попал наверх. Для этого нужна смелость. Ты рисковал жизнью и лапами, когда взбирался на такую высоту. Мы волновались, что тебе будет не хватать кислорода на такой высоте».

Я усмехнулся, но сказал, что ничего страшного не было. Про двух колли и соседского кота я предпочитал молчать. С того раза я больше не встречался ни с Оби и Инди, ни с Красавчиком Брэдом, да и не горел желанием встречаться. Бордер-колли показались мне добрыми, но этот рыжий котище очевидно имел на них немалое влияние. Поскольку Брэд плохо принял меня, я боялся, что, если мой брат захочет его увидеть, дело обернется еще хуже для меня.

«Ничего особенного там и нет, – сказал я ему. – И я успел только обнюхаться, прежде чем Эшли унесла меня вниз».

«Эшли очень хорошая! – братец запрокинул голову и закрыл глаза. – Я буду скучать по ней, когда уйду отсюда».

«Я тоже, – сказал я, думая о том, что там, куда я попаду, товарищем мне будет разве что битая магазинная тележка для покупок. – Без нее все будет по-другому».

«Я думаю, она тоже будет скучать по нам, – отозвался братец. – Но я сам слышал, как Пенни говорила ей, что нас скоро должны разобрать».

Было странно слышать, что мой брат так трезво смотрит на вещи. Мне было грустно думать о том, что этот дом, в котором мы росли, скоро окажется для нас в прошлом. И оба мы вновь посмотрели на черных дроздов, взмывавших в небо.

Я вспоминаю семью с тремя маленькими дочками, которая первой пришла выбирать щенка. Вид девочек заставил меня поволноваться. Увидев их в окно кухни, я представил себе, как день за днем меня будут наряжать, как куклу (видение, которое до сих пор заставляет меня содрогаться – ненавижу, когда меня наряжают «по моде»). Мои братья и сестры не выглядели обеспокоенными и, как только прозвенел звонок, бросились к передней двери встречать гостей. Прежде чем открыть, Пенни и Эшли загнали всю свору обратно на кухню. Мама из своей корзины посматривала на щенков, которые вертелись под ногами людей в надежде, что их выберут. Я попытался делать то же самое, но была такая толкотня, что меня в конце концов прижали к посудомойке. Выбрали мою младшую сестру. Она была вне себя от радости, и хотя нам было грустно расставаться с ней, было видно, что она обрела любящую семью.