Грег Мортенсон - Школа на краю земли

Через два месяца после разделения государств Пакистан ввел войска в Кашмир, нарушив безмятежный покой Харри Сингха: тот интересовался в основном игрой в поло и ночными празднествами, где шампанское текло рекой. Ранним утром 26 октября раджа бежал из своих владений, прихватив драгоценности, коллекцию ружей марки Webly & Scott и любимую собаку Тарзана. Тем временем индийское правительство мобилизовало чуть ли не всю пассажирскую авиацию страны, чтобы перебросить три сотни солдат-сикхов в столицу Кашмира Шринагар.

Когда отгремели первые бои, в руках Индии оказались две трети территории Кашмира, включая Джамму, буддийский район Ладакх и главную жемчужину – легендарную Кашмирскую долину. Пакистан контролировал область Гилгита и Балтистан, а также полосу на юго-западе, которую Индия сейчас называет «оккупированной Пакистаном», а пакистанские власти именуют «Азад (Свободный) Кашмир». На карте видно, что этот «рукав» местами сужается до каких-то 25 километров. По форме он похож на Ваханский коридор, только вытянут с севера на юг. Демаркационная линия проходит ровно вдоль позиций противоборствующих сторон в том виде, в каком они были к моменту достижения договоренности о прекращении огня в январе 1949 года. Эта граница длиной в 700 с лишним километров, начинающаяся возле индийского города Джамму и тянущаяся по диагонали на северо-восток в сторону Китая, известна как Контрольная линия.

В 1965 и в 1971 годах снова вспыхивали конфликты из-за власти над Кашмиром. И оба раза Пакистан проигрывал войну за эти земли. Затем летом 1989 в этой области начались внутренние беспорядки: рядовые кашмирцы выступили за независимость и от Индии, и от Пакистана. Через несколько месяцев восстание переросло в кровопролитную партизанскую войну, которую около шестидесяти не связанных между собой исламистских группировок вели против полумиллионной индийской регулярной армии. В результате погибло более тридцати шести тысяч человек. Зверствовали обе стороны: индийцы сажали в тюрьмы, пытали и убивали мирных жителей, а исламские боевики, прошедшие подготовку в Пакистане, совершали частые вылазки против солдат противника, а также убивали гражданских лиц-индуистов – судей, поэтов, работников социальной сферы. Проведенные годом позже первые успешные испытания пакистанского ядерного оружия осложнили и без того напряженную ситуацию.

Так отношения между двумя странами то обострялись, то на время улаживались, пока в апреле 1999 года восемьсот спонсируемых Пакистаном боевиков неожиданно для Индии не перешли Контрольную линию. Они укрепились на горном хребте высотой более чем в 5000 метров неподалеку от городов Каргил и Драс в индийской части Кашмира и начали обстреливать стратегически важную для военных дорогу, соединяющую Шринагар и Лех. Индия ответила на провокацию немедленным возобновлением полномасштабных боевых действий. К началу мая вдоль стошестидесятикилометрового участка границы шли ожесточенные сражения. К 4 июля действия индийских военных и давление со стороны администрации Клинтона заставили пакистанского премьера Наваза Шарифа «снизить обороты» и приостановить агрессию. А ведь обе стороны в тот момент, как говорят, уже нацелили друг на друга ядерные боеголовки. Не зря президент Клинтон назвал тогда Кашмир «самым опасным местом на планете».

По мнению экспертов ООН, окончательно судьбу проблемного региона, который уже более шестидесяти лет является яблоком раздора для двух держав, должно решить проведение референдума в Кашмире. При этом надо учитывать, что большинство жителей этого района – мусульмане. Но пока голосование не проведено, обитающие по обе стороны Контрольной линии граждане имеют право на самоопределение. За соблюдением этого права следят наблюдатели Организации объединенных наций, однако ситуация в регионе остается крайне нестабильной.

К 2005 году, когда произошло землетрясение, въезд в Азад Кашмир уже несколько десятилетий был закрыт практически для всех иностранных граждан. Поэтому, несмотря на более чем двенадцатилетний опыт работы в Пакистане, я практически ничего не знал об этой области. У ИЦА не было связей в этой части страны.

Иными словами, я не выпил в Кашмире ни единой чашки чая.

Но природный катаклизм изменил положение вещей. Запрет на въезд был снят, и многочисленные международные организации хлынули в этот регион. Я сказал Сарфразу, что ему следует попробовать проникнуть в самую восточную часть пострадавших территорий, находящуюся глубоко внутри Свободного Кашмира.

Тогда ни я, ни Сарфраз, конечно, ничего не знали о школе «Гунди Пиран». Мы не были знакомы ни с Шаукатом Али Чаудри, ни с Саидой Шабир. Но судьба уже вела нас своими причудливыми путями к этой значимой для всех встрече.

октября Сарфраз снова выехал из Исламабада. На этот раз он направился в сторону Музаффарабада, поближе к эпицентру землетрясения. Он двинулся по дороге, которая вела на восток от пакистанской столицы и шла через предгорья мимо идиллического летнего курорта Мурри. Сюда когда-то приезжали на отдых англичане, с удовольствием проводившие лето подальше от удушливой и влажной жары пенджабских долин. Сарфраз миновал несколько живописных ущелий и прибыл к мосту Кохала, который служит своеобразными воротами, ведущими к зеленым холмам Азад Кашмира. Он с удивлением заметил, что Frontier Works Organization (пакистанское ведомство, объединяющее военных и гражданских инженеров) открыла дорогу для проезда, расчистив ее от осыпавшихся во время многочисленных обвалов камней. Но когда Сарфраз добрался до Музаффарабада, стоящего у слияния рек Нилум и Джелам, он опять пережил потрясение при виде произведенных стихией разрушений. Это было чувство, похожее на то, что он испытал в долине Кагхан.

Почти все здания в городе пострадали: одни развалились на части, другие покосились, третьи пошли трещинами. По улицам и паркам бродили толпы лишившихся крова людей; среди них было много раненых взрослых и детей. Все новые повторные толчки не давали этим нечастным обрести хотя бы временный покой. Повсюду военные искали среди руин тела погибших и случайно выживших людей. Среди обломков копошились и обычные граждане, старавшиеся добыть хоть какую-то воду и продукты.

В первую ночь Сарфраз спал в спальном мешке на тротуаре у гостиницы «Аль-Аббас», которая возвышалась на скале высоко над рекой Нилум (со временем «грязная дюжина» даст этому отелю с находящимся в нем рестораном прозвище «Треснутый» – из-за большой трещины, которая эффектным зигзагом прошла по фасаду здания). На следующий день он осмотрелся в городе и позвонил мне по спутниковому телефону, чтобы рассказать об увиденном.