Лия Флеминг - Спасенная с «Титаника»

Да как она смеет сетовать на судьбу, когда этот мальчик лишился крыши над головой, потерял сестру и не знает, вернется ли отец! Теперь его талант останется без огранки. А у нее есть и кров, и чудесная дочка, и заботливые друзья, а в придачу – работа и кое-какие способности. Нельзя допустить, чтобы Джимми зарыл свой дар в землю. Нужно ему помочь. Может быть, определить парня в ученики к личфилдским каменщикам, в компанию «Бриджман и сыновья»? А что, хорошая мысль.

Элла резко развернулась, ощутив за плечом неуловимое присутствие. Знакомый голос бодро произнес: Молодчина, детка! Я знал, что ты встанешь на верный путь, родная. Только не останавливайся, не давай таланту угаснуть. Она слышала Энтони так отчетливо! Его голос пробил все защитные барьеры, которые она возвела. Я всегда буду с тобой .

Боль узнавания нестерпимо жгла душу, однако деваться было некуда. Элла стояла посреди класса и смотрела поверх склоненных голов учеников – совсем еще юных парней и девушек, у которых впереди столько надежд. По счастью, в следующую минуту прозвенел звонок. Она велела ребятам убрать инструменты и поспешно выпроводила всех из класса, а потом рухнула за свой стол и разрыдалась, уронив лицо в ладони. Энтони никогда не вернется, но его частичка осталась у нее в сердце, и если она прислушается, то сможет услышать любимого.

Элла ехала домой в автобусе и смотрела в окно, ощущая странную легкость. Она думала о кельтском кресте, который Джимми вырезал с любовью и гордостью. В голове вновь зазвучал голос мужа: Ты можешь помочь этому мальчику! Энтони почувствовал ее горе и пришел утешить. Пока Элла жива, у нее есть возможность соприкасаться с ним душой.

После ужина она метнулась наверх и вытащила коробку с вещами Энтони, среди которых лежало и драгоценное письмо. Прежде чем вскрыть конверт, Элла прижала его к груди. Сквозь слезы она разглядела строчки:

Я надеялся, тебе не придется прочесть это письмо, но если ты сейчас его читаешь, значит, случилось худшее. Я ни о чем не жалею и тебя прошу о том же. Мне было даровано счастье встретить тебя и знать, что часть меня осталась с тобой вместе с Клэр. В детях наше бессмертие. Когда сочтешь, что Клэр достаточно подросла, прошу, отдай ей письмо, которое я написал для нее. Нам с тобой не было дано знать своих родителей, но наша дочь избежит этого.

Не горюй о моей смерти. Как гласит поговорка, лучше прожить один день львом… а мы, летчики, – воздушные львы. Кто-то должен остановить этого безумца из Германии.

Мне хотелось бы написать стихотворение или сонет, чтобы выразить, как сильно я тебя люблю. Жаль, не умею. Я думаю только о том, как мне повезло узнать тебя и твою любовь. Никто не отберет у меня воспоминания о чудесных днях, проведенных с тобой в лесном домике, о поездках верхом по холмам вокруг Торп-Кросс и прогулках вдоль канала, о том, как мы занимались любовью на нагретых солнцем камнях и как ты в белом платье шла по проходу в церкви. Когда пройдет время, не бойся расстаться со мной и найди другого мужчину, который будет о тебе заботиться. Я не хочу, чтобы ты была одна.

Выше голову.

Прощай, моя любимая.

В последующие недели Родди и отец Фрэнк взялись по утрам и вечерам обходить периметровое ограждение лагеря. Прогулка часто проходила в безмолвии – каждый просто старался избыть свое отчаяние. Первые шаги к сближению переросли в настоящую дружбу.

– Если ты намерен бежать, то должен быть в хорошей физической форме. Ходи, работай, укрепляй ноги, – прошептал Фрэнк на одной из прогулок. – Поговори с другими офицерами, вдруг кто-то захочет присоединиться.

– Лучше попытаться в одиночку.

– Тогда забудь о побеге. Ты не проведешь на свободе и двух минут.

– Идем со мной, – предложил Родди.

– Мое место здесь, хотя искушение улизнуть очень сильное. Сбежать бы хоть на несколько часов, чтобы встретиться с семьей Бартолини!

Родди нравилась откровенность Фрэнка. Он не похож на других священников, при нем можно и поворчать, и выругаться. Отец Фрэнк боролся за увеличение пайка, раздачу предметов первой необходимости, которые присылает Красный Крест, расширение арсенала медицинских средств. Комендант лагеря, благочестивый католик, позволял местному священнику навещать отца Фрэнка, приносить облатки и исповедовать его.

Почта в лагерь приходила нерегулярно. Однажды утром Родди нашел отца Фрэнка у изгороди – тот беспокойно расхаживал туда-сюда вдоль забора, не в силах вымолвить ни слова. Фрэнк протянул Родди письмо от матери, в котором она сообщала, что младший брат погиб в Тихом океане – его корабль уничтожила вражеская торпеда.

– Джек был «плохим», а я «хорошим», но папа больше любил «плохого» сына… Для него это тяжелый удар. Война забрала у отца двоих детей.

Несколько недель спустя пришло запоздалое известие о муже Эллы. Родди уже не ходил, а совершал пробежки по периметру ограждения.

– Зачем мы это делаем, зачем убиваем друг друга? – спросил он Фрэнка, пыхтевшего позади, и резко остановился.

– Наверное, потому, что мы животные, вышедшие из джунглей. Как и у животных, у нас есть инстинкт защиты своей территории. Охотиться, добывать пищу, сражаться – в крови человека. Мы забываем, что внутри мы все одинаковые – падшая раса.

– В самом деле? Сомневаюсь, – отозвался Родди. – Я видел и ужасные вещи, которые творили наши солдаты, и проявления доброты со стороны противника. Вытащи меня отсюда, иначе я взорвусь изнутри. – Отчаяние и безвыходность сводили его с ума.

– Ты говорил с комитетом?

– Они хотят устроить организованный побег. Когда лагерь охраняли итальянцы, было проще. Сейчас охрана заметно усилена.

– Я слыхал, тайный ход, ведущий под внешний периметр, до сих пор существует, а рабочие в поле под охраной не все время. В городе есть священник, он сказал, что если мы выберем правильное место в поле, то сможем выйти, только нужно подучить итальянский. Местные говорят на таком жутком диалекте, что язык сломать можно. Кроме того, нужно накачать мышцы на ногах, если потребуется шагать по двадцать миль в день, да еще в гору.

Родди похлопал себя по бедрам: мышцы пока вялые и слабые.

– Увеличу пробежку вдвое.

– Набей карманы камнями, а я попытаюсь выхлопотать для тебя доппаек.

– Почему ты стараешься ради меня? – полюбопытствовал Родди. – Я ведь даже не католик.

– Ладно, позже разберемся, – съязвил Фрэнк.

Этим он и привлекал Родди – никакой пустой болтовни, только честность. Открытый человек с большим сердцем.

– Я считаю, один хорошо организованный побег стоит двадцати неумелых попыток. Если минуешь вражеские линии обороны и пробьешься к союзникам, пришли нам открытку.