Ричард Бах - Иллюзии II. Приключения одного ученика, который учеником быть не хотел

— Понятия не имею. Просвети.

— Этот аэродром называется Валькария.

Я снова взглянул на спящую Пафф. Она не проронила ни слова, но выглядит очень счастливой — чувствовалось, что она готова снова испытать свое тело. Наша история подошла к развязке, которую мы обещали друг другу. И никто — кроме духов и наимудрейших друзей — не скажет, что история эта вымышленная.

— Многие ли из вас причисляют к своим ближайшим друзьям литературных персонажей или тех людей, кого они никогда не видели лично?

Я поднял руку.

В четверг мы с Дэном и Джен отправились на аэродром Валькария. Мы приземлились и подкатили к ангару Джима. У ворот, омытую солнечными лучами, я снова увидел Пафф — впервые.

В прошлый раз я видел свою амфибию, когда ее выгружали из грузовика — преимущественно обломки. Сейчас, через один год, три недели и три дня после крушения, Пафф снова стала такой, как и прежде — много, много дней назад.

Как будто и не было никакого крушения. Как будто Время поняло, что все это было ошибкой, и стерло любые свидетельства произошедшего. Джен остановилась возле ангара Валькарии, чтобы поприветствовать отважную сестру — героиню, отдавшую ради меня свою жизнь, чтобы теперь возродиться заново.

Я ласково прикоснулся к Пафф и медленно обошел ее вокруг. Она спала — кабина зачехлена, а на чехле буквами цвета полуденного неба вышито ее имя.

— Прости, — сказало Время, которое немного пошатнулось, но теперь снова восстановило равновесие, в эту самую минуту, когда ошибка была исправлена.

Я подошел к корпусу, прижался щекой к теплой ткани чехла и вдруг заплакал от радости и печали. Я плакал из-за того, через что ей пришлось пройти — и мне вместе с ней, — а также из-за того, что мы теперь снова вместе! И ничто не напоминает о крушении.

Мне подумалось, что нет никаких причин горевать о Пафф, ведь она сейчас со мной — в эту самую минуту. Пространство-время вынуждено было подчиниться той аффирмации, которую мы столь часто произносили: ты совершенное проявление совершенной Любви, здесь и сейчас.

Никогда прежде в моей жизни такого не бывало: погибло близкое существо — и ничего не поделаешь, нравится тебе это или нет. Снова и снова я убеждался, что Пафф мертва, об этом свидетельствовали истории очевидцев и фотографии. Но вот пришло это утро, когда вдруг оказалось, что она жива, равно как и я. А крушение — только образ на фотопленке. Ведь я сам живу не на картинках, и она тоже. Пафф сегодня здесь, и она готова к полету!

Мне хотелось плакать еще, но я взял себя в руки и вытер слезы. Если я захочу, то поплачу где-нибудь в укромном месте, оставшись наедине с ней… не здесь.

Я еще раз обошел вокруг нее. Слезы высыхали на моих щеках. Нет больше груды обломков. Ни в ангаре, нигде. Не существует. Пафф здесь, такая же, как всегда, — ее тело безупречно, ее дух сладко спит.

Она молчит. А может быть, это все было лишь игрой моего воображения? И тут я ощутил послание от нее, на полуязыке… «Кто ты? Где я? Оставь меня в покое!»

Пафф, это же я! Мы снова живые, оба!

Никакого ответа, даже на полуязыке. Теперь она — самолет, машина, не помнящая о своей душе, ни сном ни духом не ведающая о том, через что мы вместе прошли. Возможно, у нее теперь тоже есть ложные воспоминания, как это было у меня? Неужели она забыла, что сделала ради спасения моей жизни?

Мое тело когда-то тоже было машиной без воспоминаний: «Что это за место? Кто ты? Где я? Могу ли я уже уйти отсюда?»

Ее дух сказал мне: «Наберись терпения — подожди, пока я вспомню, кто ты такой».

Мне тоже потребовалось время. Точно так же оправится и она. Уж время-то я могу ей дать.

Я еще долго снова и снова посылал ей приветствия — возможно, это происходило только в моей голове… но пришла пора уходить. Мой друг Дэн все это время молчал.

— Пора, — сказал я.

Он кивнул и ловко забрался в кабину Джен .

Впервые за год я щелкнул главным тумблером моего аэроплана, затем включил вспомогательный насос, открыл воздушную заслонку и поставил переключатель магнето в режим «оба». Что ощущала при этом Пафф ?

Похоже, ничего. Она помнит себя самолетом, но не духом. Пропеллер лениво сделал первый оборот, затем мотор запустился, завертелся, стрелки индикаторов поползли вперед — давление масла, температура двигателя, тахометр дошел до отметки 2000 оборотов в минуту. Все эти процессы произошли, но Пафф не проснулась, как это бывало с ней раньше. Похоже, теперь она просто машина.

С панели приборов пришли хорошие новости: машина к полету готова.

Я попрощался с Джимом, не находя слов, чтобы сказать ему, как много он значит в нашей жизни, — объяснить этому человеку, как много сделал он для исцеления моего духа, когда вместе со своими валькириями невероятным образом полностью исцелил мою Пафф. Он знал. Он знал.

Мы покатились по длинным рулежным дорожкам к началу главной взлетно-посадочной полосы. Дэн шел левее центральной линии, а мы с Пафф. — позади него и правее.

Все узлы в порядке, закрылки опущены, вспомогательный насос включен.

Он просигналил: «К взлету готов?»

Я кивнул.

Дэн устремил взгляд вперед, мотор Джен взревел в полную силу, аэроплан устремился вперед.

Я сделал то же самое: газ на полную, тормоза выключить… «Поехали, Пафф!»

Ни слова — ни от нее, ни от Шимоды, ни от Лаки, ни от Бетани. Она просто мчалась вперед, окутав нас шумом своего мотора. Я держался в сотне футов позади Дэна на случай, если мотор Пафф откажет. Не отказал. Казалось, что я управляю новехонькой машиной, все работало безупречно — как и обещал Джим.

Если Пафф еще не проснулась, то уж я наверняка бодрствовал. Во время первых полетов нужно быть начеку — что-то может отказать. Но все было в полном порядке. Когда Дэн перешел в горизонтальный полет на высоте в тысячу футов, я передвинул ручку газа чуть на себя, чтобы тоже перейти в крейсерский режим. Мотор замедлился. Теперь он стал издавать тихое спокойное гудение, едва доносившееся до рек и равнин под нами.

Впереди до самого горизонта простираются заболоченные земли Флориды. Топей здесь намного больше, чем обитаемых земель! Я постепенно расслабился, все мои опасения не оправдались — зато сбылось то, на что я так надеялся.

Дэн пошел на снижение над озером.

— Поднять шасси, — произнес он. Это означает подготовку к приводнению. Я налетал всего пять минут, а он уже предлагает посадку на воду.

— Есть поднять шасси, — отозвался я.

Мною снова овладело беспокойство. Я замедлил самолет, не слишком уже обращая внимание, заговорит ли Пафф. Закрылки опустил, дважды проверил, чтобы шасси были подняты, а тем временем мир поднимается нам навстречу. Озерная гладь перед нами ласкова — ни птиц, ни аллигаторов, только мы и вода. Выровнялся в нескольких дюймах над поверхностью и стал понемногу опускать аэроплан. «Будем надеяться, что ничего не отвалится», — подумал я, впервые сажая свою амфибию на воду.