Паринуш Сание - Книга судьбы

Начинать с нуля нелегко. Но мы справились, обосновались в Штатах. Дети были счастливы. Через пару лет они стали настоящими американцами. Нази стремилась совершенствовать свой английский, она и дома запрещала нам говорить по-персидски. В итоге мальчики почти забыли родной язык. Я работал с утра до ночи, обеспечивал семье неплохую жизнь. Все было, только счастья не было. Я тосковал по сестрам, друзьям, по Тегерану и Резайе. Нази жила в кругу родных и подруг, дети обзавелись приятелями в школе и по соседству, но их мир был незнаком мне, я в нем не ориентировался. Я чувствовал себя одиноким и ненужным.

Когда война закончилась, я узнал, что ситуация в стране улучшается, многие возвращаются. Вернулся и я. Наша компания выстояла, рынок налаживался. Я снова стал работать в своей компании. Здесь мне было гораздо лучше, я был доволен. Вскоре я купил квартиру и поехал за Нази, но она отказалась возвращаться. Предлог вполне достойный: дети… Что ж, она права. Их уже поздно вырывать из культуры, в которой они выросли. В итоге мы решили так: поскольку в Иране я зарабатывал больше, я вернусь и буду жить здесь, а Нази останется в Америке растить мальчиков. Так мы и живем последние шесть-семь лет. Дети выросли, разъехались по разным штатам, однако Нази по-прежнему не собирается в Иран. Раз в год я езжу повидаться с ними на месяц-другой… а так живу один и работаю. Не слишком удачная жизнь, понимаю, но я сам себе такую устроил.

Парванэ пинала меня ногой под столом и поглядывала на Саида с хорошо знакомой мне озорной, чересчур откровенной улыбкой. Но я не радовалась, я жалела его. Я-то надеялась, что по крайней мере у Саида все сложилось неплохо, а в итоге он оказался даже более одиноким, чем я.

– Теперь ваш черед, – обратился он ко мне.

Я рассказала ему о том, как меня выдали замуж за Хамида, о доброте Хамида и о его политической деятельности, о тюрьме и казни. Я рассказала о моей работе, об университете, обо всем, что пришлось выстрадать, пока я вырастила детей. И вот уже я дошла до недавних лет, рассказала о том, как дети устроились, а в мою жизнь наконец-то пришел покой. Мы вели разговор все вместе, трое старых друзей, сошедшиеся вместе после стольких лет, и не замечали, как бежит время.

Телефонный звонок вспугнул нас. Парванэ ответила и позвала меня:

– Это Ширин! Оказывается, уже десять!

– Где ты, мама? – сердито спросила Ширин. – Похоже, ты там веселишься, а я уже волнуюсь.

– Ничего страшного, если раз в жизни ты из-за меня поволнуешься, а не наоборот, – сказала я. – Мы разговаривали и забыли о времени.

В дверях Саид сказал:

– Я отвезу вас домой.

– Нет, – с присущей ей живостью вмешалась Парванэ. – У нее свой автомобиль. А без меня вам разговаривать не полагается.

Саид рассмеялся, а я сердито зыркнула на Парванэ.

– Что? Чем ты опять недовольна? – усмехнулась она. – Хочется же мне послушать, о чем вы будете разговаривать… Видите, Саид-хан? Она все такая же. Когда мы учились в школе, она все время зудела: “Этого не говори, это грубо, того не делай, это неприлично”. Полвека прошло, а она все еще меня воспитывает.

– Довольно, Парванэ! – сказала я. – Чепуху городишь, и больше ничего.

– Что на уме, то и на языке. Аллахом клянусь, если узнаю, что вы общаетесь за моей спиной, я вас проучу. Я непременно должна при этом присутствовать.

Саид хохотал, но я закусила губу и сказала:

– Ну разумеется, ты должна присутствовать.

– Так почему бы нам не запланировать следующую встречу прямо сейчас? И не пытайтесь меня уверить, будто вы этого не хотите.

Чтобы положить конец спорам, я сказала:

– В следующий раз прошу ко мне домой.

– Отлично, – сказала Парванэ. – Когда?

– В среду утром. Ширин уходит в университет в десять и возвращается к вечеру. Приходите на обед.

Парванэ весело захлопала в ладоши:

– Замечательно! Попрошу Фарзанэ посидеть с мамой. А вас, Саид-хан, среда устраивает?

– Не хотелось бы причинять вам хлопоты, – вежливо сказал он.

– Какие же хлопоты? – возразила я. – Буду счастлива.

Он поспешно записал мой адрес и телефон, и мы расстались, договорившись вновь встретиться через два дня.

Я поехала домой, но не успела переодеться в домашнее, как зазвонил телефон. Смеясь, в полном восторге, Парванэ воскликнула:

– Поздравляю! Наш молодой человек не женат!

– Как не женат? Ты прослушала его рассказ?

– Рассказ не о браке, об одиночестве. Это ты ничего не поняла.

– Бедный… Что ж ты такая злая. Если будет на то воля Аллаха, жена приедет, и они снова заживут нормально.

– Перестань! – сказала Парванэ. – Столько лет тебя знаю, и никак не пойму: ты в самом деле наивная или притворяешься?

– Дорогая, официально они муж и жена, – заспорила я. – Официально они не разъехались и тем более не обсуждали развод. Не слишком ли ты поспешно судишь об отношениях в чужой семье?

– Официально не разъехались? – переспросила упрямица. – Это как: нужно специальную бумагу составить? Нет, дорогая: что касается их чувств, склонностей, образа жизни, присутствия в пространстве и во времени – они вот уже семь лет не живут вместе. Включи мозги: ты в самом деле веришь, что там, в свободном обществе, жена сидит в одиночестве и выплакала себе все глаза из-за мужчины, ради которого она не желает даже раз в году смотаться в Иран? А он все эти семь лет жил аскетом, словно Иисус в пустыне, одними лишь воспоминаниями о возлюбленной?

– Так почему же они не развелись? – спросила я.

– А зачем? Той бабенке ума не занимать. У нее есть муж, который работает, делает деньги, посылает ей изрядную сумму. Не муж, а мул – и хлопот лишних не доставляет. Ни кормить, ни обстирывать, ни гладить. Глупо было бы резать курицу, несущую золотые яйца. А наш господин со своей стороны не собирался вступать в новый брак или же у него за морем имеется какое-то имущество, которое в случае развода придется делить пополам с женой. До сих пор такой необходимости не было.

– О Аллах, ты уже все продумала!

– Я сотни подобных случаев наблюдала, – сказала Парванэ. – Обстоятельства бывают разные, но всегда происходит одно и то же: после долгой разлуки муж и жена уже не станут вновь супругами. В этом ты можешь быть уверена.

Я готовилась к приему гостей с тем молодым задором, который, казалось бы, давно утратила. Я убирала и чистила квартиру, жарила-парила и себя тоже приводила в порядок. Мы замечательно провели вместе почти весь день. И наши встречи втроем продолжались, а вся остальная жизнь строилась вокруг них.

Я помолодела. Впервые я всерьез занялась своей внешностью, пользовалась макияжем, прикупила обновки. Порой я даже заглядывала в гардероб к Ширин, одалживала у нее вещи. Мир приобрел яркие краски, в жизни появился смысл. И работу, и все повседневные дела я выполняла с радостью, даже с восторгом. Я не чувствовала себя больше одинокой, старой, никому не нужной. Я и выглядела моложе. Морщинки вокруг глаз почти разгладились. Линии возле губ не так сильно врезались в кожу, да и сама кожа посвежела и снова как будто светилась. А в сердце – сладчайший трепет, ожидание счастья.