Михаил Сегал - Молодость

И что, скажите, может ответить на это нормальная девушка семнадцати лет? Только: «У меня дела». Думая о том, что терять в данном случае особенно нечего, Слевз углублялся в лесную чащу.

Вдруг все кругом потемнело, да еще так сильно, что ничего не стало видно, и прямо перед Слевзом возникла Ослепительно Красивая Девушка со змеиным хвостом, рыжими усами и недурной прической. Она внимательно рассмотрела охотника и спросила:

– А не хочешь ли ты жениться на мне, Царевне Леса? Жениться и провести всю оставшуюся жизнь в богатстве и роскоши? А? Друг?

«Я тебе не друг!» – подумал Слевз.

– Не хочу я на тебе жениться, – глядя ей прямо в глаза, ответил он, – по трем причинам! Во-первых, за сто динозавренных позвоночников видно, что ты – Лесной Дух и хочешь меня погубить. Во-вторых, я вообще еще жениться не собирался: я молод, талантлив и сочиняю песни из жизни охотников. Ну и, наконец, ты опоздала с предложением: мое сердце уже давно и навеки отдано одной девушке семнадцати лет, до которой тебе в плане красоты – еще превращаться и превращаться!

Слевз сам не ожидал, что сумеет так долго и красиво говорить без рифмы. Обрадовавшись тому, что у него обнаружилась еще одна способность, взобравшись на пенек, он стал еще прямее смотреть прямо в глаза Ослепительно Красивой Девушке. Сумеет она что-нибудь противопоставить его доводам?

Девушка улыбнулась и противопоставила:

– Зря так радуешься, отважный охотник. По двум причинам. Во-первых, ты забыл, что если убьешь Лося, то потеряешь свою любовь… Семнадцати лет… А во-вторых, я предупреждаю тебя со всею серьезностию – утратишь талант к сочинению песен из жизни носорогов…

– Охотников, – машинально поправил девушку Слевз и очень огорчился этому сообщению. Даже больше, чем в прошлый раз – про любовь.

– Ну охотников, какая разница?.. – сказала Девушка. – Так что смотри: убить Лося тебе нельзя – все потеряешь. Вернуться в деревню с пустыми руками – стыдно. Остается одно: взять меня в жены и жить в лесу потихоньку. Согласен, Друг?

Слова, сказанные незнакомкой, были так оскорбительны! Они так сильно задели самолюбие Слевза, что он не выдержал и прорычал:

В этом крике было сразу все: и презрение к Девушке, и демонстрация своих поэтических способностей, и даже воспоминание о любимой (см. вторую строку). Казалось, он должен был повергнуть противника в уныние – однако нет. Ослепительно Красивая Девушка улыбнулась:

– Помни о том, что я сказала.

Через мгновение ее не стало видно, в лесу посветлело. Солнышко засветило, паутинки заблестели. А Слевз задумался. «Черт его знает, – залезла к нему в голову Первая Отступательная Мысль, – может, и не убивать этого Лося?»

Представьте себе, что вы совершили подвиг и сразу после этого куда-нибудь пропали. Если представили, знайте: с этой минуты вы станете знаменитостью для всех знакомых, родственников и неприятелей одновременно.

Едва слух о дерзком поступке Комудобской дочери разнесся по деревне, ее школьные друзья собрались под деревом с Большим Дуплом. Они были страшно раздосадованы тем, что говорят не о них, а о ней, девочке ничем не приметной, тихой и даже совсем не сильно красивой.

– Я всегда знала, что она выкинет что-нибудь такое, – проворчала как бы сама себе Толстая Девочка, дочка мухолова Немеша («Не мешай, укуси тебя муха, чтоб не мешал, понял?»)

Ее услышали и спросили:

– Какое – такое?

– Такое Такое, за что сажают в Большое Дупло!

– Ой, и правда! – закричали все хором. – Нашлась тоже самая умная! Пятьсот лет все ждали Лося – и ничего, нормально!

– Она вообще больная! – продолжила Толстая Девочка. – Она, если помните, всегда была чуть-чуть с придремотой на умственную часть головы. Помните?

– Помните! – поддержал ее Худой Мальчик. – Я однажды иду домой, вдруг гляжу – а она стоит с открытым ртом и на звезды смотрит. Спрашиваю, чего, мол, делаешь, а она мне так пренебрежительно отвечает, будто помешал: «Наблюдаю за ходом времени». Ну не дура?

После этих слов все замолчали, а потом решили, что наблюдать за ходом времени может только человек с сильно развитой придремотой на умственную часть головы.

– Давайте, – предложил Самый Сильный В Классе Мальчик, – напишем ей Какую-Нибудь Гадость и бросим записку прямо в дупло!

Так и сделали. Написали, бросили, а потом, счастливые и свободные, отправились к Главной Опушке – хвастаться перед взрослыми.

Неждали, три раза высморкавшись, четыре раза почти решившись сделать зарядку, сидел на самом дне дупла и крутил в руках свой волшебный топорик. Вдруг ему на голову плавно-плавненько опустился кусочек ткани. Героический Кубик решил, что это – неполадка с волшебством, но заметил на ткани слова и прочитал:

«Ну что, поварская дочка, попалась? Посиди теперь в Дупле, будешь знать, как за ходом времени наблюдать и с товарищами не здороваться! Знай, что за твою сегодняшнюю выходку тебя лишили права участвовать в празднике Очередной Неудачи! Сиди в дупле и мучайся! Кстати, ты некрасивая! Твои одноклассники!»

Прочитав эту гадостную пакость, Героический Кубик Неждали с криком раненой акулы вскочил на ноги, четвертый раз высморкался, сделал-таки зарядку и сел, до глубины души возмущенный прочитанным.

«Вот ведь какая пакостная гадость!» – собрался он повозмущаться основательно и с подсвистом, как в то же мгновение девочка перенеслась из леса обратно в дупло.

– Неждали, миленький! – обрадовалась она. – Я по тебе соскучилась! Как дела?

– Мои – нормально, – заворчал кубик, – а вот ты хочешь сделать то, что никому не нужно. Шла бы лучше домой.

Девочка ничего не поняла и сказала:

– Ты ведь меня даже не выслушал. Слевза убедить невозможно. Два раза я превращалась, но ему ничего не докажешь! Нужно третий! Третий раз! Ведь в сказках всякие чудища приходят к главному герою именно три раза! Преврати меня… Ну хотя бы в Говорящую Стрелу или… в Поющее Копье. Что ты молчишь? Что с тобой?

Неждали улыбнулся, закутал ноги в лоскутик с письмом, как в плед, и ответил неожиданно спокойно, даже лениво:

– Девочка… Без имени… Послушай. Во-первых, главный герой в этой сказке не Слевз… И не Лось… И даже – не мы с тобой… Во-вторых, это – совсем не сказка, а что-то, что случилось и с чем надо или не надо что-то делать. Ну и, в-третьих, мы слишком далеко зашли, чтобы предотвратить вещь… которая, может быть, к лучшему… Поэтому я, наверное, пойду… А ты – как хочешь.