Эмма Хили - Найти Элизабет

Двери с номерами на них, протянувшиеся вдоль всего коридора, были закрыты, но я не решилась подергать их за ручки. Вместо этого я, прищурившись, принялась разглядывать в тусклом свете потертый ковер и выцветшие обои. Неужели Сьюки и Дуглас здесь встречались? Неужели здесь шептали друг другу слова любви? Обменивались поцелуями? Это казалось мне невероятным. И все же я ощутила нечто похожее на укол ревности. Выходит, я ничего не знала, мне не доверяли, мне не рассказывали правды. Я оторвала кусок отставших от стены обоев и спрятала его в карман вместе с кусочком штукатурки. По пути вниз я увидела какого-то мужчину. Он открывал дверь, и я заметила, что в комнате кто-то есть. Женщина. Мягкие темные волосы и голубое платье, подчеркивающее фигуру. Во мне все напряглось, и я не сводила с нее глаз, практически не слыша того, что произнес мужчина.

– Будь добра, отойди от двери, – произнес он. Я почему-то обратила внимание на его глаза – большие, слегка навыкате.

Я не сдвинулась с места. Да что там! Я не могла даже сглотнуть слюну, по-прежнему не сводя с него глаз. Он был худой и какой-то пыльный на вид. Его тощая фигура почти не загораживала дверной проем. Неожиданно женщина обернулась. Нос у нее оказался крупнее, чем я думала. Губы сочнее, щеки толще. Чувствуя, что у меня подкашиваются колени, я прижалась спиной к стене.

– В чем дело? Что происходит? – спросила женщина, выходя из комнаты, и, взяв меня за запястье, нащупала мой пульс. – У нее такой вид, будто она только что увидела привидение.

При звуке ее голоса мужчина встрепенулся, как будто стряхивая с себя невидимую пыль, а его глаза чуть глубже погрузились в глазницы.

– Спаси господи, девочка, – произнес он. – Ты напугала нас своим видом. Что случилось? Тебе не понравилось мое лицо?

Я высвободила запястье из пальцев женщины и, отойдя, села на ступеньку. Было слышно, как ветер разносит слова объявлений по вокзальному радио. Не найдя в себе сил встать, я легла на спину, телом ощущая вибрацию пролетавших внизу поездов. Лежа, я принялась разглядывать следы песка на ковре и одновременно пыталась представить себе запах моря. Я лежала до тех пор, пока меня снова не обнаружила женщина из той комнаты.

– О боже, я думала, что это призрак, – произнесла она, когда дошла до верхней лестничной площадки. – Это опять ты? Зачем ты здесь лежишь?

– Так, значит, здесь водится призрак? – спросила я.

– Тебе больно?

– Не особенно, – ответила я, вставая.

– Ты живешь здесь?

– Нет, я просто пришла. Простите.

– Просто пришла полежать на ступеньках?

Она начала спускаться вниз. Я увязалась за ней следом.

– Нет, просто пришла. Я вас кое с кем спутала.

– А-а-а… с призраком.

– Нет. Но ведь…

– За кого ты меня приняла?

Я не ответила, и она спросила меня, может быть, мне дурно.

– Мне так точно плохо, – добавила она.

Я ответила, что да, наверное, мне нехорошо, и женщина предложила мне стаканчик бренди.

– Во всяком случае, лично я, пожалуй, выпью.

Она оставила меня в коридоре, а сама направилась в бар. Это был не «Пять дорог», и там не потерпели бы присутствия малолетней особы.

– Бедняжка потеряла сознание, – донесся до меня ее голос, и я увидела, как она вошла через вращающиеся двери. Даже после того, как я увидела ее лицо, я не могла отделаться от ощущения, что передо мной Сьюки. Женщина указала на фойе, и несколько мужчин обернулись и посмотрели на меня. Одним из них оказался Фрэнк.

Он, конечно же, заметил меня и через секунду уже был в коридоре. До этого я совершенно не думала о нем. Лишь пыталась представить, как сюда могли приходить Сьюки и Дуглас. Мне стало жутко обидно за Фрэнка. Ему наверняка было бы больно, узнай он о моей сестре и нашем жильце. Интересно, знает ли он о них? Что, если Сьюки рассказала ему, как и обещала в письме. Я помню, что Фрэнк грубо отзывался о Дугласе, называл его идиотом с крысиной мордочкой. Из чего я сделала вывод, что ему стало известно об их отношениях. И что из этого? Что он мог сделать, выяснив правду? Мне не хотелось встречаться с ним, и я снова начала подниматься по лестнице.

– Мод! – позвал он меня.

– Фрэнк, она что, с тобой? – раздался голос той женщины.

Постоянно сворачивая, я испуганно бросилась бежать по лестнице и вскоре оказалась на верхней площадке, где на ковре были следы песка. Фрэнк преодолел первый пролет и остановился, не став подниматься выше. Он стоял, прислонившись спиной к перилам, и глядел на меня снизу вверх. Его лицо было прямо подо мной.

– Ну, спускайся, чего ты? – крикнул он. – Мне не одолеть эти чертовы ступеньки.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, обращаясь к нему сверху вниз.

– Выпиваю. Разве это преступление?

– Но почему здесь? Здесь, где нашли ее чемодан?

– Ты говоришь о Сьюки, я правильно тебя понял?

– Конечно, я говорю о Сьюки. О ком еще мне говорить?

– Все верно. Так о чем ты?

Я вспомнила, как отец говорил, будто Фрэнк «набрался», и поэтому медленно и четко, делая паузы, произнесла:

– Чемодан. Сьюки. Нашли. Здесь.

Фрэнк открыл было рот, чтобы ответить, но, увидев, как к нему с бокалом в руке подошла женщина, отвернулся.

– Не желаешь спуститься и выпить? – спросила она.

Я желала, еще как желала. Жидкость в бокале была по цвету похожа на мед, и я представила себе, какая она сладкая, как она согреет меня, как, осушив этот бокал, я что-то узнаю. Раньше я никогда не пила спиртного.

– Наверное, мне нельзя, – пробормотала я.

– Как скажешь. – Женщина залпом выпила содержимое бокала и снова скрылась в баре. Я же сильно расстроилась.

Лишь спустя много лет я наконец попробовала бренди. Оно неприятно обожгло мне горло, и я с радостью подумала о том, как хорошо, что в тот день я не стала его пить.

– Откуда эта женщина знает твое имя? – спросила я Фрэнка.

– Кто, Нэнси? Она тут работает. Ее муж – бывший военнопленный. Бедолага, он немного чокнутый. Не может жить у себя дома и поэтому поселился здесь. Я им дал кое-какую мебель, чтобы их комнатка не выглядела такой убогой.

Я усмехнулась и поймала себя на мысли, что сделала это так же, как отец.

– Похоже, во всем городе нет такого человека, кому бы ты не оказал любезность.

– Это громко сказано, – возразил Фрэнк. – Кому еще я, по-твоему, оказывал любезность?

– Людям с твоей улицы.

– Разве кто-нибудь отказал бы в помощи соседям, имей он такую возможность?

– Меня интересует другое. Почему ты оказывал им любезность.

– Что это с тобой сегодня? – спросил Фрэнк.

На мгновение его голова исчезла из виду, а рука легла на перила чуть выше первоначального места. Я хотела, чтобы он оставался там, где стоит, и не приближался ко мне. Мне нужно было немного подумать, привести мысли в порядок, вспомнить, какие вопросы я хотела ему задать. Может, мне стоит броситься в комнату, в которой жил бывший военнопленный?