Денис Драгунский - Окна во двор (сборник)

— А я люблю только тебя, — сказал он.

— Неважно, — сказала она. — Когда мы с тобой это делаем , мы портим самое лучшее. Пачкаем липкой гадостью. Я так не могу. И не буду.

— То есть тебе это вообще не надо? — спросил он.

— Не совсем, — она криво улыбнулась. — Надо. Иногда. Но не с тобой. У меня есть один человек… Вернее, два… Но я их не люблю, честное слово! Они мизинца твоего не стоят, они просто тьфу по сравнению!

— Что же мне делать? — усмехнулся он.

— Убей меня, — она протянула ему нож, которым обрезала стебли.

— Гадина, — сказал он.

— К сожалению, — сказала она. — Забери конфеты и шампанское, а то неудобно.

— Ничего, ладно, — сказал он.

— Ты мне позвонишь? — сказала она у лифта.

— Наверное.

— Когда? Позвони завтра! Или в субботу!

— Я постараюсь.

Лифт поехал вниз.

В кухне она подошла к окну. Сверху видно было, как мальчик идет по двору, подходит к арке, выходит на улицу.

Девочке захотелось взять нож и насквозь проткнуть себе руку у плеча. А потом полоснуть до кисти, вырезать ремень. Или лучше всадить нож себе в живот, вниз, почти что туда, в это место.

Она подумала: если бы изобрели такие маленькие переносные телефончики и если бы эти телефончики были у всех — она бы изрезала себя и позвонила бы ему. Он бы прибежал назад, вызвал бы «скорую помощь», она бы долго лечилась в больнице, и тогда от боли и потери крови у нее в голове все пришло бы в норму.

Но тогда не было на свете таких маленьких телефончиков.

Поэтому она положила нож в ящик кухонного стола.

Был октябрь.

Шампанское они выпили на Новый год. Просто так, по-дружески.

Вот совсем реальная история. Очень тяжелая, кстати.

Слабонервных просят не падать на пол, а закрыть книжку и поставить ее на место.

А депрессивных — закинуть за щеку таблетку «Прозака».

Готовы? Ну, помчались.

В 1967 году в Швеции вышел знаменитый фильм «Я любопытна» (режиссер Вильгот Шёман). Это проблемная социальная лента в таком, что ли, художественно-документальном формате. Героиня = актриса (Lena Nyman). Девушка-студентка изучает проклятые вопросы современности. Франко и Мао, свобода и цензура, наемный труд и капитал, права человека и, конечно, сексуальная революция.

В этом фильме довольно много голого женского и мужского тела и вполне откровенных сексуальных сцен. Поэтому в некоторых странах он был запрещен как порнографический.

Хотя фильм совсем не про то, как сказано выше.

Но и я совсем не про то.

Я про то, что в семидесятом, кажется, году в Швеции была делегация советских писателей. И вот один из них (фамилия редакции известна), вернувшись в Москву, рассказывал:

— А в предпоследний день шведы решили нам показать свое знаменитое неприличное кино «Я любопытна»!

Слушатели просто задрожали от восторга и предвкушения.

— Да, да. То самое! Вот именно оно! «Я любопытна — в желтом». Нам сказали, там есть еще «в синем», но это почти одно и то же, второй вариант, или типа продолжения, но «в желтом» гораздо сильнее. Свежее! Гораздо больше секса!

— Ну, ну… — застонали все вокруг.

(Ах, все помнят анекдот про «секс по-шведски», «по-польски» и «по-советски»).

— Но! — сказал он. — У них ведь там нет своего зала , как у нас в Доме литераторов. То есть они не могли вот так взять и устроить для нас просмотр.

— Как же они сделали? — спросил кто-то.

— Да очень просто! — сказал он. — Посадили нас в автобус, подвезли к кинотеатру, выдали каждому по двести крон на билет и сказали: «Сеанс начнется через полчаса, фильм идет час сорок, итого через два часа с минутами мы вас ждем на этом самом месте». Очень чуткие, внимательные люди. А какие организованные!

— Ну, ну! — заторопили его.

— Что ну?

— Ну, как фильм? Что там? Расскажи!

— Вы что, в самом деле? — засмеялся он. — Разве я похож на идиота? Тратить двести крон на кино про голых баб?.. Все в кино, а я тихонечко в магазин. Там рядом универмаг был. Купил Леночке летнюю кофточку.

Помолчал и добавил:

— И не один я, между прочим.

Есть у меня приятель, экономический журналист. Пишет в несколько изданий, а также составляет аналитические записки. Фрилансер, то есть работает дома. Зарабатывает около 60 000 рублей в месяц чистыми — на круг, ибо месяц на месяц не приходится. Живет скромно. Ездит на метро, еду покупает в «Перекрестке», по части шмоток и гаджетов не форсит, да и понятно — уже сорок лет.

Жена — тоже журналистка. Сыну — двенадцать.

И вдруг, нежданно-негаданно, приглашает его вице-президент одной крупной частно-государственной компании. Кофе попить в кафе «Турандот»…

И предлагает ему занять пост начальника отдела в этой самой компании. С окладом в 180 000 рублей.

— Вот это да! — сказал я, услышав такое. — Ты, конечно, согласился?

— Конечно, нет, — сказал он.

— Прямо так сразу и отказался?

— Нет, не сразу. Секунд через восемь. Невыгодно.

— То есть как? Это же в три раза больше, чем сейчас!

— Эх, Викторыч! — сказал он. — Видно, что в экономике ты полный профан! Давай считать.

— Вот смотри, Викторыч, — сказал он. — Гляди, как я одет. Две пары джинсов, пиджак твидовый, пиджак вельветовый, три свитерка. Еще пара брюк. И приличный костюм , который я вынимаю два раза в год: свадьба там или похороны; ему уже десятый год пошел. А туда надо как минимум четыре классных костюма. Каждый — минимум полтинник. И это на два года, прикинь! А сорочки? Минимум дюжина сорочек — по три штуки, сам считай. Туфли. Знаешь, почем сейчас брендовые офисные туфли? А небрендовые нельзя. Часы, опять же. Тут минимум сотню клади. Портфель. Айфон. Айпад. А новое пальто? Ты считай, считай…

То есть мне, чтоб туда явиться, надо будет в долг брать! Ты мне дашь полмиллиона с рассрочкой на год? Допустим, да. Значит, я тебе должен буду по сорок штук в месяц отдавать.

Теперь — машина. Живу без машины и прекрасно себя чувствую. Но не могу же я на такую фирму, куда все на своих тачках, пешком от метро бежать! Или из битого жигулевского частника вылезать! И не могу же я купить «Матиц» или «Логан», когда мои подчиненные на «Маздах» как минимум. Итого по автокредиту самое маленькое — те же сорок штук в месяц. А еще страховка, бензин и приятные встречи с дорожной полицией. Минимум десятка в месяц.

Сорочки, кстати, надо стирать и гладить — не по-домашнему, а как следует: чтоб сияло и стояло. Не заставлю же я свою жену крахмалить-гладить! У нее свои творческие интересы. Итак, сорочки: двести рублей штучка в химчистке, умножай на 24 рабочих дня. Пять тысяч.

Итого сорок плюс сорок плюс десять плюс пять — девяносто пять вылетает на совершенно ненужные мне вещи. Так сказать, на мундир.