Захар Прилепин - Обитель
- Название:Обитель
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-084483-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Захар Прилепин - Обитель краткое содержание
Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.
Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Молодой человек двадцати семи лет от роду, оказавшийся в лагере. Величественная природа — и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви — и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале.
Обитель - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Галя молча ждала, когда Сивцев выговорится.
— Идите в свою роту, — повторила она, не дождавшись.
Сивцев замолк, но улыбаться не прекратил и, несколько раз оглянувшись, поспешил вослед не ставшему докучать Захару.
Отчего-то Сивцев захромал на одну ногу — может, перестоял тут за день.
— Ногтев наложил запрет на использование лодок, — сказала Галя безо всякой интонации, не глядя на Артёма. — Но аресты прекратились, все чекисты по домам ушли, один Горшков с твоим Василием Петровичем никак не наговорится. Можно немного успокоиться… — Она тряхнула головой. — Подожди до завтра, — добавила Галя на самое мелкое деление градусника теплее, чем всё прежде сказанное, и тоже, не прощаясь, ушла.
Надо было б если не пожалеть, то хоть вспомнить о Василии Петровиче — мучают ли его сейчас, жгут ли, режут ли на части, — но Артём не хотел, не хотел, не хотел.
«Завтра, завтра, завтра», — то ли без смысла повторял, то ли молитвенно просил Артём, глядя вслед этой женщине, которая носила в себе его спасение. И там же, в близком соседстве с его правом на жизнь, хранилась оставленная на потом смерть.
Истово веря в свою удачу, Артём хлопнул себя по карманам и поймался, как на крючок, на собственную, острую и больную, мысль: он потерял пропуск — допускавший на работу в лисьем питомнике.
«Завтра Гале придётся новый выписывать, — думал он суматошно и огорчённо и тут же стремился себя, не без злорадства, успокоить: — Прекрати истерику! Вот Бурцеву уже не нужны никакие пропуска. Тебе что, хуже, чем ему? — Но даже это действовало слабо. — На пропуск ставят печать — и делает это начальник ИСО — значит, Гале придётся к нему идти: зачем это ей? — спрашивал себя Артём. — А если Галю спросят, что ей вдруг стало за дело до Лисьего острова? А если к тому же такие пропуска больше не подписывают? Как нелепо! Как же всё нелепо получается!»
Первой догадкой было, что он забыл пропуск в штанах, которые оставил на стирку в лазарете, — но нет, он отлично помнил, что вывернул оба кармана брюк — и только после этого, очень довольный, что не забыл ничего — потому что у него оказались при себе деньги, — сдал одежду. О пропуске его бессонная голова тогда и не вспомнила: нализался масла и ошалел.
Артём достал из кармана новых, с неведомого лазаретного покойника снятых штанов сложенную вдвое пачку денег — может, пропуск замешался в соловецких купюрах, — хотя сам заранее знал, что его там нет.
И его там не было.
Он стоял, как то самое пианино с прогоревшей крышкой и осипшими струнами, и кривил лицо от презрения к себе.
Надо было идти в келью — искать там, вдруг бумага выпала во сне, — но и здесь Артём знал, что ни разу за все те полтора часа, пока спал, не шевельнулся, и выпасть ничего не могло, и нет там никакого пропуска.
«…И ты ещё издевался над Троянским, который месяц с лишним носил булавку в кармане, — с мучительной досадой указывал себе Артём. — Ты бы сам булавкой приколол себе пропуск к самой коже, и носил, идиот».
«…И в бане я не мог его потерять, и возле бани не мог», — вновь проворачивал в голове вчерашний день Артём, готовый ходить за своей тенью по всему двору, до самого рва и назад… и тут наконец вспомнил: пропуск он мог уронить, когда прятался в дровне и лазил по карманам в поисках платка, которого у него никогда не было.
Артём пошёл к дровне, торопясь и боясь спугнуть свою удачу и своё, такое явное, хоть в ладони спрячь, как монету, предчувствие.
Оглядевшись и никого не увидев, Артём присел на корточки и полез в ту сторону, где таился вчера.
Испуг его был глубокий, резкий, но недолгий: на том же самом месте сидел другой человек, в студенческой фуражке, и таращил глаза.
Артём первым взял себя в руки: он узнал Митю Щелкачова.
— Ты чего здесь? — спросил Артём негромко, поймав себя на снисхождении, которое испытывал сейчас к молодому человеку — как будто сам тут вчера не был.
Митя наконец-то признал Артёма, но всё равно не успокоился.
— Четыреста человек расстреляли, — сказал Щелкачов, у него зуб на зуб не попадал.
— Тридцать шесть, — сказал Артём.
— А? — не понял Щелкачов. — Меня ищут.
— Вылезай, — сказал Артём. — Все чекисты спят. Никто тебя не ищет. Кому ты нужен.
— А? — снова не услышал Щелкачов, хотя разговаривали они лицом к лицу.
Митю трясло.
— Подвинься, — попросил Артём и толкнул Щелкачова в лоб: всё равно тот ничего не соображал.
Щелкачов неловко передвинулся назад, верно, ожидая, что Артём хочет забраться к нему.
Артём повозил рукой там, где сидел Митя, — ну, так и есть. Вот пропуск.
На всякий случай Артём поднёс бумагу к самым глазам.
Он вздохнул так легко, так спокойно, так благодарно, словно это было не право на проезд до Лисьего острова, а постановление о полной амнистии.
Не прощаясь с Щелкачовым — сидит себе и сидит, — Артём полез обратно. Было тесно и неудобно, но он всё равно улыбался, пока полз, и не перестал улыбаться, когда выпрямился в полный рост и боковым зрением увидел стоящих поодаль Ксиву и Шафербекова, выследивших его, потом, наверное, потерявших и сейчас опять заметивших.
— Вот тебе ещё один пропуск сейчас выпишут, — сказал Артём вслух; не глядя, зацепил верхнее в крайнем ряду дровни полено, прижал его стоймя к груди — как ребёнка-переростка — и так, вида не подавая, пошёл в сторону своего корпуса.
Нижний край полена закрывал пах, верхний тёрся о висок.
Вокруг была темнота, свет монастырских фонарей едва доходил сюда, и стоило двигаться аккуратно, чтоб не упасть.
Артём старался идти быстро, но не настолько, чтоб шумом своих шагов и стуком ухающего сердца заглушить топот догоняющих его людей.
У него хватило выдержки — или усталой отупелости последних двух суток — не торопиться. В последнее мгновенье он ослабил руки — полено юркнуло вниз — Артём поймал его за самый конец и с разворота ударил в голову того, кто его нагонял.
Это был Ксива, который, сделав два, ещё с прежнего разгона, шага куда-то вбок, завалился на колено и помешал Шафербекову, полетевшему через него кувырком.
В руке Шафербекова был нож — нож выпал и прокатился по булыжнику.
Артём, сразу после удара выронивший своё полено и по инерции отступавший назад, всё видел — и Шафербекова, и нож, но ему уже недоставало бешенства и мужества на то, чтоб устроить здесь резню.
Он ударил по ножу ногой так, чтоб тот отскочил куда подальше, и, развернувшись, побежал.
За ним никто не гнался.
— Битый фраер! — шептал Артём. — Я битый фраер! Битый фраер двух небитых блатных перебьёт!
Его разбирал отчаянный смех.
Неподалёку от корпуса он перешёл на шаг и снова потрогал пропуск: здесь, нет? Не выпал?
Да на месте, на месте, иди уже прочь со двора.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: