Элис Манро - Беглянка

— Я бы поехала в Торонто, — с готовностью ответила Карла. — Но не к брату. Я бы остановилась в каком-нибудь мотеле или еще где-то и нашла работу в конюшне.

— Думаешь, у тебя бы получилось?

— Я работала в конюшне в то лето, когда встретила Кларка. А теперь у меня больше опыта, чем тогда. Намного больше.

— Ты говоришь так, как будто уже все решила, — задумчиво сказала Сильвия.

— А я и решила. Только что.

— А когда бы ты уехала, если бы смогла?

— Сейчас же. Сегодня. Сию же минуту.

— Тебе останавливает только то, что у тебя нет денег?

Карла глубоко вздохнула:

— Только это меня и останавливает, — сказала она.

— Хорошо, — сказала Сильвия. — Теперь слушай, что я предлагаю. Не думаю, что тебе нужно останавливаться в мотеле. Полагаю, тебе лучше доехать на автобусе до Торонто и остановиться там у моей подруги. Ее зовут Руфь Стайлс. У нее большой дом, живет она одна и не будет против, если ты поживешь у нее. Ты можешь жить там, пока не найдешь работу. Я дам тебе немного денег. В Торонто наверняка много конюшен.

— Много.

— Ну, что скажешь? Хочешь, я позвоню и выясню, когда уходят автобусы на Торонто?

Карла сказала да. Ее трясло. Руки беспрестанно двигались вдоль бедер, а голова резко качалась из стороны в сторону.

— Не могу в это поверить, — твердила она. — Я все вам верну. То есть спасибо! Я верну. Не знаю, что сказать.

Сильвия была уже у телефона, набирала номер справочной автостанции.

— Тсс! Я слушаю расписание, — сказала она. Она дослушала, повесила трубку. — Знаю, что вернешь. Ты согласна насчет Руфи? Я позвоню ей. Но есть одна проблема, — она критически оглядела шорты и футболку Карлы. — Далеко в такой одежде не уедешь.

— Я не могу идти домой за вещами, — сказала Карла в панике. — Да ничего, все будет в порядке.

— В автобусах хорошие кондиционеры. Ты замерзнешь. Я что-нибудь найду для тебя. Мы ведь одного роста?

— Вы в десять раз худее.

— Я не всегда такой была.

В конце концов, они остановились на коричневом льняном жакете, почти не ношенном, Сильвия купила его, не подумав, что стиль совсем не ее, на паре сшитых на заказ желто-коричневых брюк и шелковой кремовой блузке. От теннисных туфель Карле пришлось отказаться, потому что ее нога была на два размера больше, чем у Сильвии.

Когда Карла утром принимала душ, ей такое и в голову не могло прийти, Сильвия позвонила Руфи. Руфь собиралась на какую-то встречу в тот вечер, но сказала, что оставит ключ у верхних жильцов, и Карле надо будет лишь подняться за ним.

— Ей надо будет доехать на такси от станции. Надеюсь, справится? — сказала Руфь.

Сильвия засмеялась:

— Она не тупица, не беспокойся. Она просто попала в беду, так бывает.

— Хорошо! Я имею в виду, она правильно делает, что сбегает.

— Она вовсе не тупица, — повторила Сильвия, думая о Карле, примеряющей брюки и пиджак. Как быстро молодые забывают о горестях и как привлекательна девушка в новой одежде!

Автобус останавливался в городе в двадцать минут третьего. Сильвия решила приготовить на обед омлет, накрыть стол синей скатертью, достать хрустальные бокалы и открыть бутылку вина.

— Надеюсь, ты проголодалась и съешь что-нибудь, — сказала она, когда Карла вышла, чистая и сияющая, в новой, взятой взаймы одежде. Ее нежная веснушчатая кожа разгорелась от душа, влажные волосы потемнели, а милые завитки из растрепавшихся волос были теперь приглажены. Она сказала, что голодна, но, когда попыталась взять в рот кусочек омлета, руки ее задрожали, и еда соскользнула с вилки.

— Не знаю, почему я так дрожу, — сказала она. — Я должна быть в восторге. Никогда не думала, что все будет так просто.

— Все очень внезапно, — сказала Сильвия. — И, наверно, поэтому кажется не очень реальным.

— А вот и нет. Сейчас мне все кажется по-настоящему настоящим. Как и прежде, когда меня что-то удивляло.

— Может быть, когда ты решаешься на что-то, когда ты действительно решаешься, так и бывает. Так и должно быть.

— Это если у тебя есть друг, — сказала Карла с застенчивой улыбкой, и краска разлилась по ее лицу. — Если есть настоящий друг. Как вы. — Она положила нож и вилку и неуклюже подняла бокал с вином обеими руками. — Пью за настоящего друга, — неловко сказала она. — Мне, наверно, не следовало бы пить, но я выпью.

— И я пью, — сказала Сильвия с притворной веселостью. Она выпила и все испортила, спросив:

— Ты позвонишь ему? Или как? Он должен знать. По крайней мере, ему надо будет знать, где ты, он ведь ждет тебя дома.

— Только не по телефону, — встревоженно сказала Карла. — Я не могу. Может быть вы…

— Нет, — покачала головой Сильвия. — Нет.

— Нет, это глупо. Не надо мне было вам это предлагать. Просто трудно четко думать. Наверно, лучше будет положить записку в почтовый ящик. Но я не хочу, чтобы он сразу же ее нашел. Не хочу даже проезжать мимо дома, когда мы будем в городе. Надо это сделать по-другому. Если я напишу, если напишу, вы сможете бросить записку в ящик, когда будете возвращаться?

Других вариантов не было, и Сильвия согласилась.

Она принесла ручку и бумагу. Налила еще немного вина. Карла подумала, а затем написала несколько слов.

Я уехала. Все в зарядке.

Сильвия прочитала записку на обратном пути со станции. Она понимала, что Карла знала, как правильно написать „в порядке“. Просто они говорили о записке, и у нее, конечно, все в голове перепуталось. Перепуталось больше, чем думала Сильвия. За вином они разговорились, но разговор не пошел ни о чем таком грустном. Они говорили о конюшне, где работала Карла, когда встретила Кларка, тогда ей было восемнадцать, и она только что закончила школу. Родители хотели, чтобы она поступила в колледж, и она соглашалась, потому что могла стать ветеринаром. Всю свою жизнь она хотела работать с животными и жить за городом. Она была одной из тех школьниц, одной из тех уродин, над которыми отвратительно подшучивали, но ее это не задевало.

Кларк был самым лучшим учителем верховой езды во всей школе. Толпы девушек ходили за ним. Они выбирали этот предмет только для того, чтобы он стал их учителем. Карла дразнила его из-за этих девушек, и сначала ему это нравилось, а потом стало раздражать. Она извинялась и пыталась сгладить ситуацию, расспрашивала о его планах и мечтах иметь собственную школу верховой езды, конюшню, дом где-нибудь за городом. Однажды она вошла в конюшню, увидела, как он седлает лошадь, и поняла, что влюбилась.

Теперь она понимала, что это была физиология. Физиология чистой воды.

Осенью она должна была оставить работу и поступить в колледж в Галфе. Но она отказалась ехать, сказав, что еще годик хочет отдохнуть.

Кларк был очень умен, хоть и не закончил даже школу. Он потерял всякую связь со своей семьей, считал, что семья — это как яд в крови. Служил санитаром в психиатрической больнице, диск-жокеем на радиостанции в Летбридже в Альберте, работал в дорожной бригаде на шоссе около Фанда-Бэй, учеником парикмахера, продавцом в армейском магазине. И это были только те работы, о которых он рассказывал.