Жан-Мишель Генассия - Клуб неисправимых оптимистов
- Название:Клуб неисправимых оптимистов
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Иностранка : Азбука-Аттикус
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-389-07735-5, 978-5-389-05541-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Жан-Мишель Генассия - Клуб неисправимых оптимистов краткое содержание
Герою романа двенадцать лет. Это Париж начала шестидесятых. И это пресловутый переходный возраст, когда все: школа, общение с родителями и вообще жизнь — дается трудно. Мишель Марини ничем не отличается от сверстников, кроме увлечения фотографией и самозабвенной любви к чтению. А еще у него есть тайное убежище — это задняя комнатка парижского бистро. Там странные люди, бежавшие из стран, отделенных от свободного мира железным занавесом, спорят, тоскуют, играют в шахматы в ожидании, когда решится их судьба. Удивительно, но именно здесь, в этой комнатке, прозванной Клубом неисправимых оптимистов, скрещиваются силовые линии эпохи.
Клуб неисправимых оптимистов - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Как тебе не совестно, Мишель! — Голос Жюльетты вернул меня к реальности. — Ты никогда меня не слушаешь.
— Не выдумывай, я только тебя и слушаю.
Моей сестре пришла в голову гениальная и очень практичная мысль. Она сделает нас обоих богатыми. Расскажет обо мне папашам своих лучших подружек. Двум дюжинам богатеев, которые не знают, куда девать деньги. Жюльетта начала перечислять:
— У отца Натали парикмахерский салон. Отец Сильви купил особняк на юге, и ее мать бегает по магазинам — ищет, чем его украсить. Я объясню ей, что ты — гениальный фотограф и что она должна поторопиться купить твои работы, пока цены не взлетели. Я займусь рекламой. Нужно найти другую галерею. Эта неплоха, и твой друг очень милый человек, но бизнес и чувства несовместимы. Мне кажется, комиссионные должны быть ниже, согласен?
Ответить я не успел.
— Можно я тебе кое-что покажу?
Она привела меня на улицу дю Фур, к витрине магазина одежды:
— Вот, смотри.
Я не понял, что должно было привлечь мое внимание, и Жюльетта ткнула пальцем в розовый с белым обруч:
— Купи его мне, Мишель, умоляю тебя! У Изабель точно такой же.
Она посмотрела на меня с мольбой в глазах, и я подумал, что вполне могу порадовать сестру. Художник, получивший гонорар, просто обязан быть щедрым.
Продавщица осторожно достала из витрины обруч:
— Он у нас последний.
Жюльетта примерила, посмотрелась в зеркало и просияла счастливой улыбкой:
— Ну как?
— Восхитительно. Тебе очень идет. Берем.
Жюльетта бросилась мне на шею. Я пошел к кассе, и продавщица назвала цену, приведя меня в изумление.
— Вы, должно быть, ошиблись. Обруч не может стоить тридцать франков.
— Он фирменный! — воскликнула Жюльетта. — Не дешевка какая-нибудь, а настоящая вещь.
— С ума можно сойти!
— Ты жмот и ничего не понимаешь!
Я попал в ловушку. У меня возникло ощущение, что сестра меня разоряет. На тридцать франков я мог купить десять пленок или два ро́ковых альбома. Бледная как смерть, Жюльетта сверлила меня взглядом. Стоит ли ссориться с сестрой, учитывая ее вредность и злопамятство? Я достал бумажник и расплатился, мило улыбаясь продавщице, хотя мне казалось, что каждая купюра весит не меньше тонны.
— Спасибо, — произнесла Жюльетта. — Кстати, видел шарфик в пару к обручу?
— Издеваешься?
— Он недорогой.
— Если позволите… — вмешалась продавщица, — для шарфа подобного качества…
Я покинул магазин, не сказав больше ни слова, Жюльетта не отставала ни на шаг:
— Подавись своими деньгами! Но учти: я никому ни слова не скажу о твоей дрянной выставке. И рекламировать ничего не стану. Никто о тебе не узнает. Сам виноват.
Этот прискорбный инцидент подтвердил истинность замечания о сестринской неблагодарности. Во французском языке у слова «братский» нет эквивалента женского рода. Он никому не нужен. Многие гении остались безвестными именно из-за таких вот гнусных историй с поясками, клипсами и всяким барахлом.
Я воспользовался свалившимся на меня богатством и купил «White the Beatles», только что вышедший второй альбом группы, и наслаждался божественной музыкой. Я ставил пластинку и часами слушал «All my Loving», «Close your eyes and I’ll kiss you, Tomorrow…», ощущая райское блаженство, и, когда в комнату попыталась просочиться Жюльетта, я безжалостно ее выгнал.
— Что за пластинка?
— Пошла вон!
Я мог сколь угодно долго строить грандиозные планы, реальность была сурова: у меня осталось тридцать пять франков — чуть меньше десятой части стоимости игры «24 часа Ле-Мана». Все мои надежды были связаны с Сашей. Если буду разумным и умерю аппетиты, за год соберу нужную сумму. Придется постараться и снимать больше. Я просмотрел фотографии, которые казались мне достойными Сашиного внимания, отобрал семь штук и отправился в «Фотораму». Патрон сказал, что Саша не появится до конца недели. Я помчался к нему домой, но не застал и сунул снимки под дверь вместе с короткой запиской: «Буду благодарен, если выскажете свое мнение. Мишель».
В «Бальто» праздновали избрание Кесселя в академию. Игорь предложил мне шампанского, я выпил, и он снова налил мой бокал до краев. Каждый из присутствующих произносил тост за великого писателя и великодушного человека, говорил, как нам повезло иметь такого друга. Все аплодировали, чокались и пили за его здоровье. Подошла моя очередь. Все ждали, а я стоял дурак дураком и не знал, как выкрутиться. Я мог повторить то, что уже прозвучало, ограничиться общими словами, как Владимир или Томаш, но решил выпендриться:
— О Кесселе невозможно говорить коротко, поэтому давайте отпразднуем как полагается: я угощаю в его честь!
Все захлопали.
— Мишель проставляется!
— Небывалое дело!
— Ты уверен? — шепотом спросил Игорь.
— Не беспокойся, деньги у меня есть.
— Шампанское или игристое? — спросил Жаки.
— Предпочитаю клерет.
Праздник удался на славу. Леонид и Игорь исполнили на русском «Песню партизан». В их голосах звучала ярость и боль. На втором куплете остальные стали подпевать по-французски, причем обе версии совпадали нота в ноту. Я был потрясен.
Когда Жаки принес мою бутылку, они стали ощупывать ее, проверяя, мираж это или чудо. Все выпили, и оказалось, что лучшего клерета никто не пробовал. Бокалы мгновенно опустели, Леонид заказал еще три бутылки и стал рассказывать анекдоты. Он был неутомим.
— Когда Хрущев приехал в Нью-Йорк на сессию Генеральной Ассамблеи ООН, он предложил Кеннеди посостязаться в велосипедной гонке. У Кеннеди болела спина, но он все-таки победил. Газета «Правда» дала заголовок на первой полосе: «Советский триумф в Нью-Йорке: Хрущев — второй, Кеннеди — предпоследний».
Мы хохотали как безумные. Павел поперхнулся вином, и Грегориос начал хлопать его по спине.
— Знаете, что такое струнный квартет по-советски?
Все стали гадать, предлагая самые идиотские варианты.
— Симфонический оркестр, возвращающийся с гастролей на Западе!
Павел рухнул на колени. Он плакал от смеха, рычал и никак не мог остановиться.
— Прекрати, Леонид, ты его уморишь. — Вернер выплеснул в лицо Павлу графин воды.
Жаки принес счет. Широкий жест обошелся мне в двадцать два франка. Потом я не раз ставил друзьям выпивку, но этот первый раз остался самым веселым. Игорь обошел со шляпой присутствующих, собирая пожертвования на академическую шпагу. [164] У каждого члена Французской академии собственная особая шпага, выполненная по эскизам специально приглашенного художника.
Каждый старался опускать руку поглубже, так что никто не знал, кто сколько положил. Я на мгновение задумался и решил поделиться с Кесселем по-братски.
Я был уверен, что потерял отца, что он навечно удалился на недосягаемую для меня территорию. Мы теперь разговаривали только по телефону. Он не увидел фотографий, выставленных в витрине «Фоторамы», и даже не узнал о моих успехах. Как и мама. У нее не было времени. Однажды вечером я развесил фотографии на стенах своей комнаты — хорошие, неудачные, никакие. Я их не пересчитывал, но у меня ушло две коробки кнопок — четыреста штук изящных золотых кнопок. Получилась экспозиция на тему «Фонтан Медичи». Я снял фонтан со всех сторон, под всеми углами, с разных точек. Вышла несовершенная и приблизительная мозаика. А еще я прикнопил к стене сорок две фотографии Сесиль. Сесиль у себя дома, в кухне, на балконе. Сесиль с пылесосом. Сесиль бежит. Сесиль читает, сидя у фонтана. лучше всего она получилась именно на этих, сделанных исподтишка, портретах. Особенно мне нравилась фотография, на которой Сесиль сидит, обняв колени руками, ее волосы взъерошены, она смотрит куда-то вдаль, исподлобья. Совсем как кинозвезда. Кажется, будто она не хочет, чтобы ее видели. Я не отдал Саше ни одной фотографии Сесиль, хотя эта ему бы точно понравилась. Я не испытывал ни малейшего желания показывать ее, выставлять и уж тем более продавать. Никто никогда ее не увидит. Я был счастлив, что нашел этот снимок. Теперь мы можем снова часами быть вместе. Буду читать рядом с ней.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: