Томас Пинчон - Внутренний порок

— Ой господи, — сказал Док, — это же вы, правда?

Слоун отделалась тем, что полунасупилась-полуухмыльнулась — такую гримаску Док подмечал у мелких и бывших звёзд индустрии развлечений, упирающих на скромность.

— Моя жуткая юность. Я из печально известных хористок Вегаса, работала там в казино. На сцене в те дни, под прожекторами, с ресницами и в гриме мы все довольно-таки смахивали друг на друга, но Майкл — в таких делах, считайте, знаток, как я впоследствии узнала, — сказал, что приметил меня, едва я вышла, а потом прямо-таки не сводил с меня глаз. Романтично, верно, да, разумеется, неожиданно — мы потом оба и опомниться не успели, как очутились в Церквушке Запада, а у меня на пальце — вот что, — сверкнув гигантским овальным бриллиантом где-то в двойных цифрах того, что касается каратов.

Историю она рассказывала сотни раз, но это ничего.

— Симпатичный камешек, — заметил Док.

Как актриса, дошедшая до метки, она сделала паузу под высящимся портретом Мики Волкманна — хозяин изображался с отсутствующим взглядом, словно озирал всю Лос-Анджелесскую равнину до самых дальних её окраин, выискивал участки под застройку. Слоун развернулась к Доку и светски улыбнулась:

— Ну вот мы и пришли.

Док отметил нечто вроде псевдокаменного резного фриза над портретом, гласившего: «Как только вгонишь первый кол, тебя никто не остановит. — Роберт Мозес».

— Великий американец, Майкл черпал в нём вдохновение, — сказала Слоун. — Это всегда было у него девизом.

— Я думал, это Ван Хельсинг сказал.

Она обнаружила точку аккурат внутри льстивого слияния света и в ней остановилась, похожая на какую-нибудь контрактную звезду эпохи великих киностудий, — того и гляди разразится прочувствованной речью перед актёром подешевле. Док попробовал не озираться слишком уж очевидно, не искать, откуда падает этот свет, но она заметила, как сверкнули белки его глаз.

— Вам нравится освещение? Нам его много лет назад поставил Джимми Вонг Хау.

— Главный оператор «Тела и души», нет? Не говоря про «Меня превратили в преступника», «Лишь пыль мне суждена», «Дети субботы»…

— Это, — недоумённо, — же все… фильмы с Джоном Гарфилдом.

— Ну… и?

— Джимми и других актёров снимал.

— Не сомневаюсь… о, и ещё «Из тумана», где Джон Гарфилд — такой злобный гангстер…

— Вообще-то мне в той картине больше помнится, как Джимми освещал Айду Люпино, — из-за чего, если вдуматься, я скорее и согласилась на покупку этого дома. Джимми очень был неравнодушен к зрелищным бликам — весь этот пот у боксёров, этот хром, драгоценности, блёстки и так далее… но в его работах ещё и духовности столько — посмотрите только на крупные планы Айды Люпино — эти глаза! — там же не отражения софитов с жёстким контуром, там свечение, такая чистота, словно исходит изнутри… Прошу прощения, это то, что мне кажется?

— Чёрт! Всё из-за этой Айды Люпино, стоит её имени возникнуть, как и этот возникает. Прошу вас, не принимайте на свой счёт.

— Как любопытно. Не припоминаю, чтобы Джон Гарфилд вызывал у меня такие чувства… но поскольку в час у меня назначена медитация, у нас ещё, кажется, есть время выпить — если заглатывать будем быстро, — и вы мне расскажете, что вы здесь делаете. Лус!

Из искусно вылепленных теней проступила молодая дама, впустившая его в дом.

— Сеньора?

— Полуденные refrescos [14] Лёгкое угощение, прохладительные напитки (исп.) . , если не возражаешь, Лус. Очень рассчитываю, мистер Спортелло, что «Маргариты» вас удовлетворят, — хотя, имея в виду ваши кинематографические предпочтения, быть может, уместнее окажется некий ассортимент пива и виски?

— Благодарю вас, миссис Волкманн, текила будет в самый раз — и до чего приятно освежает, что здесь не предлагают никакой «дури»! Никогда не понимал, что эти хиппи видят в такой дряни! Вы не станете возражать, если я закурю обычную сигарету, кстати?

Она милостиво кивнула, и Док выудил пачку «Бенсон-и-Хеджес» с ментолом, которую не забыл прихватить вместо «Холодков» с учётом ожидаемого тут уровня классности и тому подобного, предложил сигарету хозяйке, и оба закурили. До них от бассейна, чьи габариты Док мог только воображать, долетали отзвуки полицейских игрищ.

— Попробую вкратце, и вы сможете вернуться к своим гостям. Ваш супруг планировал подарить нам новое крыло как часть нашей программы расширения и незадолго до своего загадочного исчезновения действительно перечислил нам некоторую сумму авансом. Однако нам кажется не очень правильным оставлять себе деньги, пока столь мало известно о его местонахождении. Поэтому нам хотелось бы вернуть вам сумму — предпочтительно до конца квартала, и если — а мы все за это молимся — о мистере Волкманне поступят какие-то известия, что ж, тогда, быть может, процесс можно будет возобновить.

Она, тем не менее, щурилась и слегка покачивала головой.

— Я даже не знаю… Недавно мы поддержали другое заведение, в Охае, мне кажется… Вы часом не подразделение или…

— Вероятно, это один из наших Санаториев-Побратимов, программа проводится уже не первый год…

Она подошла к небольшому антикварному бюро в углу, склонилась так, словно выставляла на несгибаемый погляд Доку бесспорно привлекательный зад, и не спеша порылась в разных ячейках, после чего извлекла ещё один рекламный снимок самой себя. То была фотография с церемонии закладки фундамента: Слоун сидела за рычагами экскаватора-бульдозера, а в ковше у него сзади виделся огромный чек — такие ещё вручают победителям турниров по боулингу. Какой-то тип в костюме врача улыбался и делал вид, будто смотрит на сумму, разбежавшуюся множеством нулей, хотя на самом деле глазел Слоун под юбку, модно короткую. Ещё на ней были тёмные очки — словно Слоун не хотелось, чтобы её узнавали, — а на лице выражение, передававшее, насколько ей не хочется здесь быть. Транспарант у неё за спиной нёс на себе дату и название заведения, хотя и то, и другое было ровно в таком расфокусе, что Док ухватил лишь впечатление длинного иностранного слова. Он спросил себя, насколько подозрительно будет, если он уточнит у Слоун название, но тут вошла Лус с подносом: гигантский кувшин «Маргариты» и остуженные бокалы экзотических очертаний, чьё единственное предназначение сводилось к тому, чтобы слуги не могли их мыть без помощи дорогостоящих посудных тряпок, сделанных на заказ.

— Спасибо, Лус. Позвольте я буду Мамой? — беря кувшин и разливая, Док заметил на подносе ещё один бокал, а потому не сильно-то удивился, заметив немного погодя в экране гигантского телевизора в углу отражение крупного мускулистого блондина, безмолвно спустившееся по лестнице: он двигался к ним по коврам, как подосланный убийца из фильма про кунг-фу.