Естественный обмен

— Мария, Вам нужно больше думать об учёбе, а не отвлекаться на посторонние вещи.

— Угу. Понятно, — я чуть наклонила голову, стараясь, чтобы волосы закрыли часть лица, а в особенности мои увлажнившиеся и блестящие от сдерживаемых слёз глаза. Просто поняла, что это конец. Если бы я уехала сегодня, то завтра бы уже была рядом с ней, успела бы поймать её до отъезда, объясниться, доказать, что ничего не забыла… Но…

«К чёрту! Даже если он и не отпустит, то всё равно поеду!» — я резко вскинула голову, почувствовав бесшабашную злую радость, решимость наплевать на всё, только бы успеть…

И увидела, что Алексей Витальевич довольно улыбался, как сытый кот, вальяжно расположившись на стуле, и одобрительно кивал головой в такт каким-то своим неведомым мне мыслям.

— Что ж, я думаю, один день ничего не изменит: вы как ничего не знали, так и не будете знать. Можете завтра не приходить, но извольте хорошо подготовиться к контрольной работе, потому как специально для Вас я выберу задачки посложнее…

— Спасибо! Обязательно всё выучу! Спасибо! — и, уже выбежав из аудитории, резко развернулась, вернулась за курткой и благодарно улыбнулась несколько опешившему от такой бурной реакции Алексею Витальевичу. — Спасибо большое! До свидания!

И побежала прочь, не оглядываясь больше, лишь бы идти вперёд, чтобы просто хоть раз в этой жизни успеть…

****

— Добрый вечер, мне билет на сегодня до N, — просовываю паспорт в узкую щель, нервно барабаня пальцами по стойке.

— Хм, остались только купейные как туда, так и обратно. Вас устроит?

— А-а-а, плацкарта точно нет? — вот этого я точно не предусмотрела, всегда было полно билетов, а тут что-то не повезло, причём существенно так.

— Девушка, я же говорю, что нету ничего, кроме купейных! Так берёте или нет?! — полноватая женщина с раскрасневшимися щеками и затуманенными вечной серой тоской глазами зло швырнула мне паспорт назад. Не понимая причин её внезапной раздражённости, почти ненависти, я всё-таки робко улыбнулась и аккуратно просунула документ, подтверждающий, что я — это действительно я, обратно в щель, спокойно сказав:

— Беру. Сколько стоит?

Она перенесла данные обо мне в компьютер, что-то ещё пощёлкала, посмотрела на меня по-прежнему с затаённой злобой в глазах:

— Две тысячи девятьсот восемьдесят семь рублей сорок копеек.

— Минутку, — я открыла плоский тоненький кошелёк и подала ей три тысячи ровно.

Вскоре я стала обладательницей двух билетов (туда, к ней, и обратно, от неё), горсти монет, в сумме составляющей 12 рублей и 60 копеек, испорченного настроения и паспорта с дурацкой фотографией, ну ни капельки не похожей на меня.

До отправления поезда у меня оставалась ещё около двух с половиной часов, поэтому я решила просто прогуляться по привокзальным магазинчикам. Возможно, даже удастся насмотреть что-нибудь приличное в подарок для моей любимой, ведь не с пустыми же руками к ней завалиться.

Но сначала я всё-таки зашла в книжный магазин. Выбирать книги я могла часами: просто бродить между полок, брать первую попавшуюся на глаза книгу, открывать где-нибудь посередине и пытаться понять, о чём идёт речь. Но ещё больше мне нравилось загадывать какой-либо вопрос, мысленно называть страницу и строчку, а потом читать, что там написано, как бы считая эти слова ответом.

«Что мне не хватает для счастья?» — я взяла книгу в мрачной серой, блеклой обложке и нашла нужную страницу, потом внимательно отсчитала пятнадцать строк снизу:

«Мы народ необразованный, не наше солдатское дело разбираться в таких мудрёных вопросах».

Закрыла книгу, немного обескураженная таким ответом на обычный, в сущности, вопрос, который задают себе люди на протяжении сотен веков.

Допустим, сейчас мне не хватает моей любимой, ведь она так далеко, пишет сообщения, которые просто разрывают мне душу, заставляя совершать полностью нелогичные и безрассудные поступки. Ну, что мне стоило просто написать ей, что я ничего не забыла, что она зря волнуется, ведь я по-прежнему безумно люблю её? Разве стоило рисковать и чуть не испортить отношения с преподавателем, от которого зависит моё будущее обучение? А ведь говорят, что у Алексея Витальевича очень тяжёлый характер, что многих он просто до слёз доводил. Да и билеты оказались дорогие, придётся потом в долг брать…

А ведь ещё и не ясно, как она меня встретит? Может, просто уже по привычке пишет каждый раз, что ещё помнит меня? Сама же недавно говорила мне, что ждёт дня, чтобы, наконец, уехать в другой город и начать новую жизнь. Говорит, что всё напоминает ей о нас, что это и сладко, и больно одновременно. Завтра вечером она уже уедет… А там всё будет иначе, не будет наших воспоминаний…

Я вернула книгу на её законное место и вышла из магазина, терзая себя пустыми мыслями, лишёнными смысла сомнениями, глупой ревностью и прочим, и прочим, и прочим…

****

Я удобно расположилась на большом подоконнике в зале ожидания на втором этаже. Рядом лежала наспех собранная сумка, правда, почти полупустая, близко к краю стоял пластиковый стаканчик с остывшим дешёвым кофе за семь рублей и коробочка в подарочной упаковке. Чтобы убить оставшиеся до отправления поезда сорок минут, я бездумно смотрела в окно, вниз, на ярко освещённую привокзальную площадь…

Огромные толпы людей носились из стороны в сторону, иногда что-то крича друг другу, тащили за собой большие чемоданы и цветастые хозяйственные сумки. И смотрели куда угодно, но только не вверх. И шли как-то быстро и нелепо, не вперёд, а пытаясь почти на каждом шагу метнуться в сторону, чтобы поскорей проскочить очередное скопление таких же мечущихся людей, суетясь и толкаясь…

Мне это быстро надоело, и я не нашла ничего лучшего, как просто закрыть глаза, мягко погружаясь в себя, уходя куда-то далеко, туда, где не существует этих избитых вопросов: зачем, почему, и что же будет дальше?

****

Я всё-таки умудрилась не проспать и отправилась искать нужную платформу. Пришлось выйти на улицу, на ту самую площадь, и влиться в бесконечный поток лихорадочно спешащих куда-то людей. Потом, словно в насмешку, нашла взглядом то самое окно, на котором сидела, и улыбнулась, потому что… да просто потому, что смотрела вверх…

Проводница оказалась довольно милой очаровательной девушкой — правда, с несколько потухшим взглядом, но всё-таки доброй усталой улыбкой — и пожелала мне приятного пути. Конечно, я уверена, что часть её работы — говорить эти слова всем пассажирам, но… стало гораздо лучше и теплее на душе.

Мне досталась верхняя полка, что, собственно, не так уж и плохо, ведь бельё уже заправлено и койка-кровать готова. Закинув наверх сумку, я с трудом (недавно была физкультура — всё болело) забралась следом.