Естественный обмен

— Соня, а пойдём сейчас погуляем?

— Хм, куда? — заинтересовано.

— Мест что ли мало?! Найдём!

— Ну, не знаю, — Соня посмотрела на часы, а я мысленно взмолилась: «Согласись, согласись!»

— Ладно, — наконец сказала она, подтверждая свои слова кивком головы.

— Отлично, — я одним глотком допила кофе и встала. — Пошли! Гулять вечером всегда сплошное удовольствие.

— Всё любопытнее и любопытнее… — Соня тоже встала и, выходя из кухни, коснулась моей ладони. Мимолётно, чуть дотрагиваясь. Я бы наверное даже не заметила, если б от такого невинного жеста у меня не пробежала целая армия мурашек от руки к спине.

— Лина, а ты уверена? Эта штука не грохнется?

— Ну, вроде нормально всё. Конечно, старое и частично ржавое, но надёжное.

— Ну-ну, как будто верю…

— Не бурчи! Всё нормально будет, — я вступила на шаткую, проржавевшую лестницу и оглянулась на Соню. Та стояла, не шевелясь, и жалобно смотрела на меня.

— Я боюсь высоты и прогнивших ржавых лестниц. Не хочу закончить жизнь так глупо и бездарно.

— Хорошо, — я подошла к ней и посмотрела прямо в глаза, чуть снисходительно ухмыляясь, — Тогда мы не пойдём туда. Раз ты такая трусишка.

На её лице отразилась тяжёлая внутренняя борьба и, когда я уже решила, что страх окажется сильнее, она вдруг оттолкнула меня в сторону и гордо вступила на первую ступеньку.

— Не тормози, — Соня демонстративно бросила мне это через плечо и продолжила восхождение.

Её запала хватило ровно на четыре этажа, затем на моих подколках и насмешках она прошла ещё два.

— Я дальше не пойду! — Соня вцепилась в мою руку и зажмурилась. Я хотела было снова пошутить, но поняла, что заигралась — она, кажется, была уже на грани истерики.

— Т-ш-ш-ш, всё нормально, — я робко обняла её и чуть погладила по голове.

Соня судорожно стиснула меня в ответ и прижалась ко мне. Из-за этого мы чуть не упали, поскольку такого я точно не ожидала.

— Хочешь, вниз спустимся? — предложила я, сетуя на себя, что вообще предложила свернуть в этот переулок. Но, увидев лестницу, просто не смогла удержаться — с детства люблю забираться куда-нибудь, будь то чердак, какие-нибудь развалины, или, вот как сейчас, пролёты подъезда недостроенного дома.

Она помотала головой, боясь сделать ещё хоть какое-нибудь движение.

Соня застыла на одном месте, и, как мне кажется, сильно жалела, что всё-таки решила пойти наверх. Она немного дрожала, а ветер совсем растрепал её волосы. Я совсем не знала, что сейчас лучше сделать, и решила просто ласково погладить её по волосам. Это, кажется, помогло ей успокоиться, поскольку дыхание её стало менее судорожным и прерывистым.

Сначала я жутко стеснялась, но поняв, что если сама она не пойдёт, то мы так и будем стоять здесь всю ночь, продолжала гладить её по голове и шептала ласковые слова, сама себе поражаясь.

Соня перестала вздрагивать, но всё равно не спешила меня отпускать и стояла, закрыв глаза. На секунду мне показалось, что она заснула, настолько умиротворённое у неё было лицо.

Так мы и замерли, обнявшись.

— Ты как? — спросила я, посмотрев на её спокойное уже лицо.

— Вроде нормально, — хрипло ответила Соня.

— Прости. Я думала, ты насчёт страха шутишь или просто прикалываешься.

— Думала она… Чем?! — сколько ехидства и сарказма… И ведь не поспоришь.

Соня вдруг переместила руки мне под футболку, крепче обхватив мою талию. Я шумно вздохнула, потому что мне почему-то стало необъяснимо приятно.

— Мне рукам холодно, — тут же объяснила она свой поступок.

Я вынуждена была поверить: её руки действительно первые мгновения обожгли меня холодом — конец мая, и ночи до сих пор холодные. Мой разум быстро нашёл логичное объяснение: имеет право человек замёрзнуть и захотеть согреться? Имеет. Абсолютно нормально.

Соня передвинула уже согревающиеся руки на тёплый участок моей спины, случайно царапнув по коже.

— Ой, прости! Я не специально.

— Да ничего, — мне было так хорошо, что я почти потеряла способность здраво мыслить. Появилось ощущение ирреальности происходящего, как сон или лёгкое опьянение.

Я вовсю наслаждалась моментом: ночь, тепло другого человека, ветер, который постоянно играл с нашими волосами, заставляя смешно морщиться, и ночной воздух.

И, главное, меня приводило в дикий восторг небо, видимое сквозь ступени лестницы.

— Смотри, — я почему-то сказала это шёпотом и головой указала наверх.

— Красиво-то как, — восхищение в её голосе было неподдельным и хорошо чувствовалось.

Она смотрела на небо, а я смотрела в её глаза и видела в них отражение настоящего счастья.

— Ты когда-нибудь видела что-либо такое же прекрасное и волшебное?

— Даже не знаю… Понимаешь, мне почему-то всегда кажется важным запоминать вот такие моменты. Ловить мгновения, а когда плохо либо грустно, перебирать их в памяти, чтобы знать, что жизнь — это нечто очень ценное и безумно дорогое.

— Угу, — она ласково и нежно посмотрела мне в глаза, а потом мягко положила голову мне на плечо. — Странно, но я поступаю так же. Мне иногда хочется поделиться всем этим, но так сложно рассказать всё…

Мы почему-то говорили очень тихо, почти шепча друг другу слова на ушко, обжигая дыханием кожу. Во всём этом было что-то завораживающее, безумное и нежное. Чувство чего-то запретного, на грани понимания, когда уже знаешь, но ещё не можешь принять…

— Пойдём наверх. Только, — Соня закусила губу и добавила голосом, полным ехидства и очаровательного лукавства, — ты будешь вести меня за ручку, как маленькую девочку.

— Ладно.

Она очень медленно, плавно, не торопясь провела руками по моей талии, вынимая их из-под футболки. Мне захотелось охнуть от сильного наслаждения, но чудом смогла сдержать себя. Вот только, когда Соня невинно так посмотрела на меня, чуть подняв голову, то я безумно испугалась: возникло непреодолимое желание её поцеловать.

— Кхм… это, — я намерено отвернулась, якобы смотря на небо, но перед глазами всё равно видела только её губы, — Пошли?

— Ага, — она слишком близко! Так близко, что нельзя не почувствовать горячее дыхание на своей шее. Так близко, что нельзя было не вздрогнуть от приятной тяжести её рук, когда она снова меня обняла…

«Спокойно! Тихо, всё нормально! Без паники!» — мой разум лихорадочно искал объяснения, но не находил, потому что признать это очень сложно. Всегда трудно признаться самой себе в том, что необычно, ново, странно…

Чуть выровняв сбившееся дыхание, я всё же снова опустила голову вниз, что было моей ошибкой: даже случайного касания губами уголков её губ хватило, чтобы не найти сил остановиться… Самоконтроль был послан далеко и надолго…

…Робкое прикосновение, дыхание на двоих, я закрываю глаза, чтобы полностью отдаться нахлынувшим чувствам…