Василий Ливанов - Люди и куклы (сборник)

Анита.И за здоровье нашего дорогого хозяина!

Кобулов.До дна, до дна! Если бы вы знали Гошу так, как я его знаю, вы бы влюбились в него, как безумные. Он мне жизнь спас! Что ты на меня смотришь? Скромный — сиди молчи, я буду рассказывать. Было много случаев, я один только расскажу. Получаем задание — осуществить диверсию в тылу врага. Летим ночью. Видим, внизу костер, наши дают ориентир. Прыгаем. Я первый, парашют раскрылся, иду на приземление… Вдруг — страшный удар — теряю сознание. Потом — не знаю, сколько времени прошло, — открываю глаза: Гоша меня обнял и шепчет прямо в ухо: «Держись, Богдан, ты ведь джигит». Я спрашиваю: «Где мы?» И представляете, мы летим под одним парашютом, двое! Я говорю: «Что случилось?» А Гоша говорит спокойно: «Извини, Богдан, у меня парашют не раскрылся…» Хорошо, за дерево зацепились, а то бы все ноги переломали.

Нестеров.Да…

Зоя.Что-то я не поняла, Богдыханчик, кто же из вас кого спас?

Кобулов.Какая разница? Оба живы остались. Сегодня я его, завтра он меня спас. Еще был один случай…

Нестеров.Да ладно, хватит случаев. За вас, девушки. (Пьют.)

Зоя.Ой, вкусно как! Богдыханчик, ты гений!

Кобулов.Гений умер. Великий гений. А я какой гений? Обыкновенный, уже не слишком молодой мужчина. Что такое?.. День Победы, а такие нахлынули грустные воспоминания… (Берет гитару, неумело извлекает из нее звуки, поет.) «Деньги советские толстыми пачками с полки смотрели на нас…» Жаль, не умею.

Нестеров (Аните). Можно?

Анита.Можно.

Нестеров берет гитару, настраивает, не спуская глаз с Аниты, думает минуту, проигрывает вначале вступление «Офицерского вальса» и поет.

Нестеров.

Анита тоже смотрит на Нестерова, Зойка подпевает, Кобулов сидит неподвижно. Вдруг Анита поднимается, берет у Нестерова гитару и как бы в ответ поет Нестерову что-то по-испански, лирическое и явно про любовь. Когда Анита заканчивает, Нестеров, как эстафету, в свою очередь берет у нее гитару и, словно перечеркивая грусть, исполняет лихую цыганскую плясовую. В ответ на это Анита, схватив гитару, вскакивает на стул. Зойка очень оживляется.

Зоя.Аня, Лорку, Лорку! Мою любимую! Богдыханчик! Сейчас мы тебя оживим!

Анита на стуле отбивает чечетку, потом, подстукивая себе каблучком, начинает петь.

Анита.

Кобулов неожиданно срывается с места и начинает яростно отплясывать вокруг стола лезгинку.

Зоя.А я русскую спляшу — и будет полный интернационал!

Пляшет. Нестеров протягивает руки, чтобы помочь Аните сойти со стула. В это время за окнами — оглушительный залп, и комната озаряется отблеском фейерверка.

Анита.Салют, ура!

Выбегает на балкон, Нестеровза ней, в комнате остаются Зойка и Кобулов. Кобулов пытается поцеловать Зою.

Зоя (увиливая). Богдыханчик, Богдыханчик, без рук! Ты мне еще даже не объяснялся.

Кобулов.Зоя, выходи за меня замуж!

Зоя.Это предложение, а не объяснение.

Кобулов.Обожаю, клянусь!

Зоя.Для влюбленного ты слишком решительный.

Кобулов.А у тебя много таких влюбленных, как я?

Зоя.Ну, много не много… А кое-какие жертвы имеются.

Кобулов.Жертвы? Какие жертвы?

Зоя.Ты не поверишь, скажешь, я хвастунья.

Кобулов.Поверю, уже верю, уже ревную.

Зоя.Ревновать пока нечего. Просто, понимаешь, иду я сегодня по улице Герцена, мимо университета, и вдруг замечаю, что за мной едет большая черная машина. Медленно едет, близко так от тротуара. Я решила проверить — за мной все-таки или не за мной. Остановилась, будто афишу рассматриваю, и она остановилась, пошла быстрее — и она быстрее. Представляешь?

Кобулов.Ну?

Зоя.Ой, Богдыханчик, ты правда ревнуешь, у тебя даже губы побелели. Да ничего особенного, честное слово. Я когда до Никитских дошла, из машины какой-то белобрысый мужик… Очень вежливый, назвал меня по имени-отчеству — откуда он знает — и дал записочку с номером телефона…

Кобулов.Покажи записку.

Зоя (роется в сумочке). Если я ее не выкинула… Вот! (Дает Кобулову записку.) Сказал, что моего звонка очень-очень будет ждать один большой человек. Может, врет, но машина правда была очень большая.

Кобулов.Когда он велел позвонить?

Зоя.Почему велел? Просил… в десять часов, сегодня. Богдыханчик, что с тобой?!. Да я не собираюсь никуда звонить, ведь ты мне, кажется, уже сделал предложение?

Кобулов (посмотрев мельком на часы, идет к столу и наливает полный стакан вина). Зоя, ты со мной была откровенна, и я с тобой должен быть откровенным.

Зоя.Я вся внимание.

Кобулов.Извини, Зоя, я тебя обманывал, как последний подлец. Я женат, давно… У меня трое детей в Баку.

Зоя (подходя). Ты ее любишь?

Кобулов.Кого?

Зоя.Жену?

Кобулов (очень грустно). Обожаю.

Зоя.Тогда вот она тебе просила передать.

Зоя влепляет Кобулову пощечину, сбрасывает мундир и, прихватив свои вещи, убегает. Хлопает дверь. С балкона входит Анита.

Анита.Куда это Зойка побежала? Кобулов.За паспортом. Хочет за меня замуж выходить.

Анитаустремляется вслед за Зойкой.

Кобулов.Куда? Анита.Вернусь.

Кобулов снова смотрит на часы и выпивает стакан до дна.

Нестеров (входит). А где Анита? Кобулов.Сиди, я сейчас догоню. (Быстро уходит.)

Нестеров один. Звонит телефон.

Нестеров (взяв трубку). Слушаю… Зою Серафимовну?.. Вы ошиблись номером, здесь таких нет. (Повесил трубку. Снова звонок) Да. Я же вам говорю… Ах, Зою! Есть, есть… то есть была, а теперь ушла. Вот только что. А кто спрашивает? Алло, алло!

Пожав плечами, кладет трубку. Проходит по комнате, выглядывает на балкон, возвращается, берет свой мундир, повисший на спинке стула. Уходит в другую комнату. Звонок в дверь. Нестеров проходит к двери, открывает. В дверях — Анита.

Анита.Я гитару забыла…

Смотрят друг на друга, потом Анита делает шаг вперед и, положив руки Нестерову на плечи, целует его в губы.

Конец второй картины.