Гарт Стайн - Как Ворон луну украл

На рецепции сказали, в какой палате искать Джона Фергюсона. Дженна увидела его и поразилась, как плохо он выглядит. Фергюсон лежал за широкой витриной: ширма отдернута, лампы не горят, но хватает света из окна с видом на парковку.

У изголовья койки, опустив голову и сложив руки на коленях, сидела женщина. На самой койке словно никого и не было. Под одеялом не проступало совершенно никаких контуров. Лишь голова на подушке и набор механизмов вокруг: машина для дыхания, машина для замера пульса, машина для закачки жидкостей в вены и еще одна, о назначении которой Дженна побоялась даже гадать.

Похоже, Джон Фергюсон очень плох.

Дженна легонько постучалась. Женщина, заметив, что посетитель — не в белом халате, встала и вышла к Дженне. Закрыла за собой дверь.

— Слушаю вас?

— Меня зовут Дженна Розен. Вы — миссис Фергюсон?

— Да.

Дженна не спешила продолжать. Еще не поздно отступить. Сказать, что обозналась, и уйти… Нет, ей нужна истина. Любой ценой.

— Я знаю вашего мужа. Мы не друзья, так, общались пару лет назад, в Тандер-Бэй.

Миссис Фергюсон выжидающе смотрела на Дженну.

— Как он? Поправится? — спросила та.

Указав на витрину палаты, миссис Фергюсон ответила только:

— Не похоже.

Еще не поздно, есть время уйти… Но Дженна не отступила.

— Да, глупый вопрос.

— Согласна, — слегка улыбнулась миссис Фергюсон. — Хотите что-нибудь передать Джону?

— Миссис Фергюсон, — глубоко вздохнув, произнесла Дженна. — Мне стыдно, но иначе я не могу.

И она рассказала все: начало, середину и конец своей истории. Истории, прожитой и прочувствованной. Дженна, словно старый моряк, поведала о своей жизни, о тяжкой ноше.

Выслушав ее, миссис Фергюсон понимающе улыбнулась и погладила ее по руке.

— Дорогая моя, — сказала женщина, — сколько же на вашу долю выпало!..

— Я просто обязана узнать правду, — умоляющим голосом попросила Дженна. — Должна поговорить с вашим мужем.

Подумав немного, миссис Фергюсон ответила:

— Джон сейчас спит, вы подождите. Когда он проснется, я посмотрю. Спрошу, может ли он чем-нибудь помочь.

От души поблагодарив миссис Фергюсон, Дженна спустилась на второй этаж. Там, в нише приемного покоя, устроилась на одном из трех зеленых диванчиков. Глядя в окно, она поняла, что именно за приемные покои и ненавидит больницы. Ее пугают вовсе не болезни — Дженна никогда по-настоящему не хворала. Один раз, правда, Бобби угодил на больничную койку, но это был быстрый визит в солдатском темпе, меньше чем на сутки. Дженну никогда тщательно не обследовали (а обследования она терпеть не может). Дело в ожидании, в больницах Дженна все время кого-нибудь ждет. До сего дня она боялась врачей и медицины — напрасно. Врачи — хорошие, они просто беспомощны. Могут лишь ждать и надеяться на благополучный исход. Ожидания и ложные надежды — вот чего боялась и боится Дженна.

Прошел примерно час, и Дженна успела выпить два стаканчика кофе, когда миссис Фергюсон спустилась наконец за ней. Дженна приготовилась к худшему. С какой стати умирающий станет с ней говорить? Сейчас миссис Фергюсон скорее всего откажет Дженне в просьбе. Мол, ее муж хочет мира и покоя в конце своей жизни.

— Он вас примет, — сказала миссис Фергюсон.

— Правда? — не поверила своим ушам Дженна.

Удивленная, она пошла вслед за миниатюрной женщиной по коридору в сторону палаты.

— Я все объяснила Джону, и он поможет.

— Спасибо вам.

— Кстати, он на обезболивающем. Поэтому говорит не всегда внятно.

— Я и сама не совсем вменяема, хотя лекарства не принимаю, — пошутила Дженна, и миссис Фергюсон учтиво рассмеялась.

В палате она уступила Дженне свое место у изголовья койки. Джон Фергюсон несколько раз моргнул и посмотрел на Дженну. Только сейчас она заметила едва проступающие под одеялом очертания тела, иссохшего, почти лишенного жира и мышц. Вот откуда, наверное, пошел эпитет «кожа да кости». Скорее всего Джон Фергюсон исхудал задолго до инсульта, болел он давно, и организм его начал сдавать еще до приезда Дженны во Врангель.

— Вы ирландец по имени Фергюсон? — улыбнувшись, спросила Дженна.

Фергюсон улыбнулся в ответ и вздохнул. Справа от Дженны гудел аппарат искусственного дыхания: внутри цилиндров вздувались и опускались черные меха; к носу Фергюсона, доставляя в легкие кислород, тянулась прозрачная трубка.

— Мне жаль тревожить вас в такое время…

Он прервал ее вялым жестом и накрыл руку Дженны своей. Она была теплой. Добрый знак.

— Я хочу понять, что случилось, — сказала Дженна. — Поговорить с шаманом. Да, все это похоже на бред, и я не знаю, где правда, а где вымысел, однако разобраться нужно.

— Это не бред, — просипел Фергюсон, вдохнул и продолжил: — Я сам такое видел…

Он говорил медленно, но вполне осмысленно.

— Что вы видели?

Фергюсон поерзал, пытаясь устроиться поудобнее и положить голову так, чтобы можно было смотреть прямо на Дженну. Супруга поправила ему подушки, впрочем, без толку — Фергюсон наконец сдался и расслабился.

— Я пригласил шамана, и вместе мы стали чего-то ждать. Мне было смешно. Зато шаман вполне серьезно отплясывал вокруг костра.

Он замолчал, сделал вдох.

— Где он плясал? — спросила Дженна.

— В Тандер-Бэй. Шаман пришел изгнать духов. За это я ему и платил.

— И что дальше?

— Я вышел к пристани проверить самолет. Когда вернулся, шаман пропал.

— Пропал?

Фергюсон кивнул.

— Я думал, что он куда-то по своим шаманским делам отлучился. Я заперся в главном здании, у очага, и прождал до рассвета, но колдун так и не вернулся. На вторую ночь лес как будто взбесился: раздавались странные звуки, словно кто-то скребся в стены общественного центра.

— Кто-то? Кто?

— Не знаю. Скреблись одновременно повсюду. Потом в стену что-то ударило, и шорохи стихли. Я вышел проверить, в чем дело, и увидел его.

— Кого? — спросила Дженна.

— Существо, невиданное и страшное, — ответил Фергюсон и рассказал ей, что было дальше: как он перенес Ливингстона в центр, как тот принимал разные облики, как Фергюсон хотел развязать его и порезался… История, такая странная и непонятная, напоминала бред воспаленного разума. Фергюсон зациклился на совершенно ненужных — как думала Дженна — деталях. Он надолго замолкал, и Дженна постепенно мрачнела. Мрачнел и Фергюсон. В конце концов, он уже не живой человек в полном смысле этого слова. Существует исключительно благодаря достижениям науки, цель которой сегодня — продлить людской век. Лет двадцать назад он уже лежал бы в могиле. Впрочем, лет через двадцать он тоже бы умер. Чем мы старше, тем умнее, все лучше осознаем один факт: машины для продления жизни — на самом деле для здоровых, не для больных. Сама Дженна предпочтет не воскресать на больничной койке, пусть лучше сразу огласят ее завещание.