Борис Палант - Дура LEX

— Итак, как ты сам знаешь, ты нарушил основное правило — «вытащил пистолет — стреляй!». По идее, это означает, что теперь черед Беслика стрелять. Но с другой стороны, кто устроил такой порядок вещей? Это что, дуэль, что ли?

— Какие, по твоему мнению, будут последствия моей конфронтации с Бесликом и чем чревато то, что я ушел из бара, не попрощавшись с Бурятом?

— Я в данном случае следую логике Бальтазара Грациана, — просто ответил Марик.

— Не томи. Неужели ты думаешь, что я помню все его рассуждения и максимы?

— По-моему, вас опять немного заносит, — вмешалась в разговор Айлин. — При чем тут Грациан, чьи творения, кстати, валяются у Бориса на ночном столике?

— При том, Айлин, что человеческая природа никак не изменилась за последние несколько тысяч лет. За эти несколько тысяч лет было всего несколько человек, которые глубоко, по-настоящему поняли суть человеческих отношений. Не просто отношений в банальном смысле этого слова, а отношений в ситуациях, когда вопрос идет о жизни и смерти, о свободе или неволе, о власти или ссылке. Нормальный человеческий опыт вряд ли может помочь сейчас Борису, поскольку он имеет дело с неординарными людьми.

— Марк, ты забыл главный урок дела Эйхмана: зло банально, — сказала Айлин. — Именно банальность зла потрясла мир. Ожидали увидеть монстра, а оказался аптекарь, который переусердствовал в своей работе. Я думаю, что и Беслик и Бурят — патологические типы, к которым невозможно подобрать поведенческий ключ. Мне кажется, что наилучший ключ в руках полиции. И арестуют Беслика не за то, что он угрожал Борису и мне, а за нарушение режима.

— Я забыл вам сообщить весьма важную вещь — прокурор хочет со мной поговорить с глазу на глаз, — сказал я.

— О чем? — спросил Марик.

— Не знаю. Может быть, он подозревает, что я играю не столько роль адвоката, сколько сообщника. На пути из тюрьмы Беслик и Леван встречались с Арменом и запугивали его. Я был при этом. Только из-за этого у меня могут быть колоссальные неприятности.

— Борис, Борис (с ударением на первом слоге)! Что же ты делаешь! — воскликнула Айлин. — Ты сам загоняешь себя в страшные ситуации. Я теперь не знаю, кто для тебя опаснее — Гросс или Беслик. По-моему, самое время и нам нанимать адвоката. Тебе ли не знать, что дружеских встреч с прокурорами не бывает? Другим советуешь на такие встречи не соглашаться, а сам?

— Тем не менее я хочу с ним встретиться. Мне послышалось в его голосе что-то дружеское, какая-то симпатия. Я пойду на встречу с Гроссом.

— Ты хоть догадаешься вспомнить о Пятой поправке? — спросила Айлин.

— Догадаюсь.

— Ты знаешь, мне кажется, наплевать Беслику на то, что ты на него пистолет наставил, — сказал Марик. — Не ты первый, не ты последний, пока кто-то поумнее тебя не наставит и не выстрелит, положив конец этой ничтожной жизни.

— Я знаю, что Беслик не забудет мне этого. Если он не успеет со мной лично рассчитаться до отъезда, то поручит это дело какому-нибудь брайтонскому отморозку.

— То есть ты видишь задачу в том, чтобы погасить в Беслике желание сделать тебе какую-нибудь гадость, — подытожил Марик.

— Да, какую-нибудь гадость типа убить нас, — язвительно сказала Айлин. — По-моему, если у него на самом деле есть такое желание, то погасить его будет нелегко. Но я не уверена, что оно у него есть.

— Он кавказский человек и унижения не потерпит. Его могут остановить только две силы, — сказал я. — Это правоохранительные органы или Бурят. Что там советует Грациан по поводу взаимоотношений с такими структурами? Кстати, насколько я помню, будучи большим умницей, жизнь свою Грациан провел как-то не очень удачно — последние годы практически в заключении, где и умер.

— Ты знаешь, многие советники дают блестящие советы другим, но превращаются в полных дураков, когда нужно дать совет самому себе. Вот ты адвокат, советуешь клиентам, как себя вести, как правильно поступать в конкретных ситуациях. Твои советы, не сомневаюсь, правильные. Ну а для себя самого где твой ум? Почему ты не можешь проанализировать свою собственную ситуацию и выработать оптимальный алгоритм действий? К чему ты, например, вылез на суде? Какое поощрение ожидал получить, перед кем выслужиться? Вот уж точно ты действовал наперекор старику Грациану.

— Марик, я себя казню за это. Я согласен, что для самих себя мы часто плохие советчики — это распространенное явление. Именно поэтому мне нужна помощь, советы.

— Итак, как писал Грациан, — начал рассуждать Марик, — хорошее отношение и уважение может строиться только на потребности. Я не говорю сейчас о дружбе, дружить с Бурятом ты вряд ли будешь. С Гроссом шансов на дружбу больше, но нескорое это дело — дружба этнического адвоката и прокурора — сына судьи. С Гроссом ты отношений никаких не выстроишь — ты ему не нужен. То есть теоретически ты можешь быть ему полезен, но ненадолго и в очень ограниченном спектре. Да, интеллектуально и морально Гросс тебе гораздо ближе, но я ставлю на Бурята. Ты должен выстроить свои с ним отношения таким образом, чтобы он в тебе нуждался. В этом свете разговор твой с Бурятом и его коллегами имеет отрицательный знак, потому что ты показал, что он тебе нужен, но при этом никак не дал понять, что и ты ему нужен. А раз ты ему не нужен, то и помогать ему тебе ни к чему.

— Вот так все просто? А Розен? Ведь Розен нужен всем. Помогая Беслику, я сделал одолжение Розену. Если Бурят мне не поможет, я в следующий раз не сделаю одолжения Розену.

— Слишком длинная цепочка. К тому же сам Розен Буряту не звонил, помочь тебе не просил, а это для Бурята значит, что Розен не так уж заинтересован помогать тебе. Был бы Розен заинтересован, нашел бы Бурята и лично с ним поговорил.

— Марик, что же я теперь должен сделать, чтобы показать Буряту, что я ему нужен? На хрен я ему нужен? Адвокатов в Нью-Йорке полно, ему нужны в основном адвокаты, специализирующиеся в уголовных делах, и их всегда можно нанять за деньги, которых у Бурята полно.

— Следовательно, ты должен показать Буряту, что он в тебе нуждается не как в адвокате.

— А как в ком? Чем еще я могу быть для него полезен?

— Читай на ночь Грациана. Не чем ты можешь быть полезен, а как ты можешь быть не вреден. А также — как ты можешь быть вреден, если что не так. Над этим и думай.

— А Беслик?

— А разговор с Бесликом скорее идет в плюс, а не в минус. Но это не значит, что этот плюс не должно развивать.

Мы выпили по последней, и я встал, чтобы ехать домой ночевать. Когда я поднялся из подвала на первый этаж, Айлин сообщила мне, что едет со мной.

— Айлин, сейчас это на самом деле опасно, — сказал я.

— Тем более я еду с тобой — ответила Айлин.

— Оставайтесь-ка вы оба у нас, — сказал Марик. — Места всем хватит.