Борис Палант - Дура LEX

— Но я должен быть дома, так как Беслик выпущен под мою ответственность, — сказал я.

— Пошел он на хуй, — вдруг сказала Айлин простую русскую фразу.

Марик расхохотался, а я спросил:

— Где ты набралась таких выражений?

— Однажды я спросила Криса, что значит фраза, которую папа все время повторяет, говоря с кем-то по телефону.

— А он что?

— Он перевел, а я запомнила ее русское звучание, что было нетрудно, поскольку слышу я эту фразу по тысяче раз в день. Хорошо, что Крис относится к этим словам как к тексту и не более того.

На следующее утро я позвонил адвокату Беслика Брайану Макинтайру. Брайан мне понравился еще на первой встрече, и особенно после того, как он вставил клизму Беслику за то, что тот с ним не поздоровался. Перед разговором с Гроссом я считал своим долгом встретиться с Брайаном. Брайан сказал, что в офисе его не будет, но предложил слетать с ним на его самолете в Бостон и поговорить во время полета. В Бостоне у Брайана была назначена деловая встреча, которая, как он сказал, продлится не больше часа.

Я приехал на маленький коннектикутский аэродром. Брайан сунул мне в руки наушники фирмы «Кларк», и мы пошли на стоянку, где стояла привязанная к металлическим кольцам, торчащим из земли, его «Сессна».

– «Кларки» были на Луне, — сказал Брайан. — Это самые лучшие наушники.

Мы начали осматривать самолет. Сначала левую стойку шасси, левое колесо, левое крыло — элероны, закрылки, потом корпус, хвостовое оперение, потом снова корпус, правое крыло, правую стойку шасси, правое колесо. Потом Брайан проверил масло и количество бензина в баках. Все было в порядке, Брайан залез в кабину, знаком приглашая меня сделать то же самое.

В кабине было тесно, теснее, чем в самой тесной машине. Брайан достал проверочный список и начал вслух проговаривать какие-то действия и тут же их совершать. На какие-то кнопки он нажимал, какие-то вытягивал, что-то крутил, наконец сказал, что пора надевать наушники. Я надел «кларки», побывавшие на Луне, услышал треск, а затем голос Брайана:

— Если будешь трогать штурвал или нажимать на педали, мне придется треснуть тебя по носу. Понял?

— Понял, — сказал я, обидевшись.

Беслик угрожает насилием, теперь Брайан. Брайан понял, что я обиделся.

— Это стандартная инструкция для пассажиров, — сказал он. — А когда я поднимаю правую ладонь кверху, ты должен замолчать. Понял?

— Понял.

Внезапно заревел мотор и закрутился пропеллер.

Брайан заговорил с диспетчерской вышкой на непонятном мне языке. В основном его речь состояла из цифр. Вышка ответила тоже набором цифр.

— Расскажи хоть, о чем вы говорили, — попросил я, когда самолет покатил в сторону взлетно-посадочной полосы.

— Диалог с диспетчером крайне прост. Ты говоришь, кто ты, где ты и что собираешься делать.

— Я бы сейчас не смог так общаться, — сказал я. — Уже не знаю, кто я, понятия не имею, что собираюсь делать, только знаю, где я — в кабине твоего самолета.

Брайан поднял правую руку, и я замолчал. Из его разговора с вышкой я понял, что сейчас будем взлетать.

— Ну, покатили! — сказал весело Брайан и двинул рычаг газа вперед. Через несколько секунд мы оторвались от земли и поплыли на север. Время от времени Брайан с кем-то говорил, кто-то ему что-то отвечал, в основном цифрами или непонятными мне словами.

— Рассказывай, что там за ситуация сложилась, — сказал Брайан, отпустив штурвал.

В течение пятнадцати минут я рассказал все, что произошло с тех пор, как мы расстались, то есть с того самого дня, когда Беслика и Левана выпустили под залог.

— Ну и чем мне тебе помочь? — спросил Брайан.

— Брайан, твой клиент нарушает все условия выхода на поруки. Он встречался с жертвой своего же преступления. Кроме того, он хочет меня убить и изнасиловать мою жену. Я наставил на него пистолет в своем офисе. Гросс хочет со мной встретиться, но я не знаю, о чем он будет со мной говорить. Я в дикой ситуации, Брайан.

— Ты знаешь, Борис, есть в авиации такое понятие — «смертельная ситуация». Вот, например, сейчас заглохнет мотор. Это смертельная ситуация?

— Наверное, — сказал я.

— Абсолютно нет. Мы летим на высоте пяти тысяч футов, это значит, я могу лететь в режиме планирования на расстояние, в десять раз превышающее нашу высоту, то есть пятьдесят тысяч футов. Смотрим на экран, да мне и не надо на экран смотреть, я и так знаю, что в радиусе пятидесяти тысяч футов находится как минимум два аэродрома. А нет аэродрома — на полянку сядем или на шоссе. В общем, если мотор заглохнет, мы не погибнем, это не смертельная ситуация. Другое дело — если крыло отвалится, вот тогда возникнет смертельная ситуация.

— Понял. Итак, у меня не смертельная ситуация. Что же я должен в такой несмертельной ситуации делать?

— Продолжать пилотировать. Главное — не паниковать, а продолжать пилотировать самолет. В твоем случае это означает вести нормальную жизнь — работать, ходить в рестораны, навещать любовницу, играть в гольф, проводить время с сыном — ну, что ты обычно делаешь.

— Трудновато мне это будет с таким настроением. Сейчас я полностью сосредоточен на Беслике.

— И я сосредоточен на полете, но я расслаблен. А после приземления я вообще о пилотировании думать не буду до тех пор, пока снова не окажусь в кабине самолета.

— Брайан, тебя не заботит, что я буду встречаться с прокурором по делу твоего клиента?

— Честно говоря, не заботит.

Брайан снова поднял правую руку, пробормотал какие-то цифры в микрофон, и мы пошли на снижение.

Пока у Брайана было деловое свидание, я сидел в кафе на набережной, смотрел на восхитительный залив, не получая от вида никакого удовольствия. Кто я и что собираюсь делать? И какой вышке мне нужно об этом докладывать, чтобы получить правильный курс? Вскоре я увидел направляющегося ко мне Брайана.

— Ну что, все пытаешься определить свой бортовой номер?

— Да, Брайан, пытаюсь.

— У меня есть идея. Я скажу Беслику, что ты каждую неделю должен предоставлять прокурору отчет о том, как он выполняет условия своего пребывания на свободе. Не думаю, что как-то этим скомпрометирую свою адвокатскую мантию. Все равно меня как адвоката должно заботить его поведение. Да, именно так я и сделаю, посмотрим тогда, как он будет к тебе относиться. Да, завтра я его вызову и поговорю с ним на эту тему.

Брайан позвонил мне на следующий день около шести часов вечера. Сказал, что встречался с Бесликом и что на встрече были Дика и Роман, который переводил.

— Ну что, Беслик теперь от меня отцепится? — спросил я. — Он понял, что его судьба зависит от моих отчетов?

— По-моему, он ничего не понял. Я спросил его, где он ночует и что вообще происходит в его жизни. Он сказал, чтобы я не волновался, что в его жизни ничего не происходит, и при этом абсолютно никак не прореагировал на сообщение о твоей важной роли в его деле.